– Никто не может запретить нам видеться время от времени, – сказал он, отстраняясь, как будто они только что закончили разговор. Он обхватил ее лицо ладонями, заглядывая в глаза. – Никто не может помешать нам… посидеть и поболтать в пабе… Никто не может помешать нам быть друзьями, правда?
– Правда, – согласилась Френсис. – Оуэн… – Она улыбнулась, коснувшись его щеки. – Все в порядке, любовь моя. Все в порядке.
– Нет. Мне этого не вынести.
– Все будет хорошо, правда. Я подожду. Я буду ждать.
– Не надо… я имею в виду… – Он покачал головой.
– Я знаю. Я все знаю. Тебе не нужно ничего говорить и не нужно беспокоиться обо мне. Ни о чем не нужно беспокоиться. Все будет хорошо.
– Обещай мне, – сказал он, снова обнимая ее, и в его голосе звучала мольба.
– Обещаю, – сказала Френсис.
– Я подвел тебя, я знаю, что подвел. Все эти годы тебе приходилось… нести все это в одиночку. Обвиняя себя, страшась рассказать правду. Я подвел тебя.
– Нет, это не так.
Они долго стояли обнявшись, как зачарованные, далекие от всего мира, пока Оуэн не успокоился; и Френсис стало ясно, что Пэм права: она сможет все это вынести. Она будет жить дальше, потому что время, которое она проведет без него, стоит тех мгновений, когда все будет так, как сейчас. Когда она сможет обнять его и полной грудью вдохнуть его запах. Ей будет трудно, но это лучше, чем целая жизнь с кем-то другим. Когда они наконец разъединились, Френсис опустилась на ступеньку, покрытую мхом и проросшими сквозь трещины колокольчиками, над ее головой изгибались сирень и бузина. Она погрузила пальцы в грубую шерсть Пса и крепко за него ухватилась. На нижней ступеньке Оуэн обернулся, освещенный солнечными лучами со стороны Александра-роуд. И долго смотрел на нее, прежде чем уйти.
* * *
На следующее утро, услышав робкий стук, Френсис открыла дверь и замерла от неожиданности.
– Господи, – прошептала она, затем опустилась на колени и протянула руки.
Дэви отпустил руку Норы и шагнул в объятия Френсис.
– Дэви! – воскликнула она. – О, я так рада тебя видеть!
Она уже и забыла, какой он маленький, какой худой. Это было все равно что обнимать птенца или изголодавшегося котенка. Пахло от него по-новому, и Френсис догадалась, что он помыт и в новой одежде. Он не ответил на ее объятия, но она этого и не ожидала. Она рассмеялась, рассматривая его, проводя ладонями по его рукам и приглаживая волосы, взъерошенные ее объятиями.
– Господи, Дэви, ну и приключение у тебя было, правда? – сказала она, и Дэви торжественно кивнул.
Френсис сморгнула слезы и утерла мокрый нос тыльной стороной запястья.
Когда она встала, Дэви продолжал держать ее за руку. Нора улыбалась, несмотря на печаль в глазах.
– Ну вот, – сказала она, – я подумала, ты будешь рада его видеть.
– О, я… Большое вам спасибо! Но разве Кэрис не рассердится?
– Она уехала погостить к своей кузине в Суонси. – Нора помолчала. – Я не знаю, как надолго. Может, навсегда.
Она беспомощно пожала плечами.
– Она оставила Фреда и Дэви на мое попечение. Ну, Фреда это не беспокоит – он и сам может о себе позаботиться.
Нора перевела дыхание.
– Понимаешь, она не смогла смириться с тем, что все мы узнали… О Клайве и о том, что он сделал.
– Я понимаю.
– Возможно, ей просто нужно какое-то время пожить в новом месте, прийти в себя, а потом она вернется – хотя бы ради своих мальчиков. Не знаю, – вздохнула Нора.
И Френсис опять задалась вопросом: о чем было известно Кэрис и на что она намеренно закрывала глаза? Превратилась ли ее любовь к Клайву в ненависть, или же гнев и ненависть были направлены исключительно на нее саму? Одурманивать себя джином, вероятно, было для нее единственным облегчением.
– Вы когда-нибудь… Вы никогда ничего не подозревали? Я имею в виду Клайва? – спросила Френсис.
– Нет! Никогда. Я думала… Вернее, я знала, что у них с Кэрис что-то неладно, и это продолжалось все эти годы. Ни один мужчина не станет проводить столько времени вдали от дома, если все хорошо. Я полагала, что это из-за того, что она пьет… Просто в голове не укладывается…
Нора замолчала.
– Когда я думаю о нем и моей Винни… я не могу в это поверить, – сказала она, запинаясь. – Это невыносимая мука! О, почему ты ничего не сказала, Френсис? – Лицо Норы скривилось, и на глазах выступили слезы.
– Я не смогла, – тихо произнесла Френсис. – Я хотела это сделать, но не смогла.
– Знаешь, несмотря на все эти слезы, клянусь, Кэрис почувствовала облегчение, когда он умер. Клянусь, так оно и было.
Френсис кивнула и на мгновение сжала руку Норы.
– Может, вы зайдете ненадолго? Выпить чашечку чая? – предложила Френсис.
– Нет. Не сегодня. Благодарю, но мне пора идти.
– Я очень огорчилась, узнав о Билле, – с чувством сказала Френсис; она не хотела, чтобы Нора так скоро ушла и увела Дэви.
Нора кивнула:
– Да, спасибо. Конечно, без него все уже будет по-другому. Теперь у нас так тихо. Мне бы и самой хотелось уехать – с этим домом связано слишком много воспоминаний, и теперь он такой пустой. Только вот куда мне идти? Не самое подходящее время, чтобы отказываться от хороших условий аренды, правда? Учитывая, сколько сейчас вокруг бездомных людей, а мест, куда можно податься, не так уж и много.
– Да… – Френсис запнулась, пытаясь сказать что-нибудь утешительное. – Может, вам поселить у себя кого-нибудь из постояльцев? Без дома осталось много семей… действительно… И вы всегда сможете приходить к нам на чашку чая, в любое время, когда захотите.
– Спасибо за приглашение, Френсис, но это лишнее… Я не стану беспокоить вас.
– Вы не побеспокоите. Я тоже буду вас навещать, чтобы вы не карабкались лишний раз по всем этим ступенькам.
– Вот еще что… – Нора поправила складку рукава под ремешком сумки. – Я хотела сообщить, что похороны Вин назначены на четырнадцатое число, в десять часов, в соборе Святого Марка. Нас осталось не так уж много, кто мог бы проводить ее.
– Конечно, я приду, – сказала Френсис.
Нора печально кивнула:
– Ты хорошая девочка, Френсис. И всегда была такой.
Она посмотрела на Френсис, и ее измученное заботами лицо смягчилось.
– А теперь мне нужно пойти и поговорить с викарием о приготовлениях. Я подумала, может быть, ты присмотришь за Дэви, пока я хлопочу, хотя бы часок-другой?
– Конечно присмотрю, – ответила Френсис, и сердце ее радостно забилось. – В любое время.
Мать Вин повернулась и медленно направилась к лестнице. Когда она скрылась из виду, Френсис все еще стояла на пороге вместе с Дэви, пытаясь совладать с переполнявшими ее чувствами. Она была слишком взволнована, чтобы говорить или двигаться. Между тем Дэви не отрываясь наблюдал за парой голубей, которые прохаживались по крыше уборной, воркуя и пританцовывая. Небо пестрело облаками – белые мазки на фоне ослепительной синевы.
