– А может, и нет. Наверняка у него был шанс сбежать, если бы я им не сказала.
– И скорее всего, это было бы ошибкой. Он мог это сделать, Френсис.
– Сержант Каммингс тоже так считает. Но я… я не могу в это поверить.
– Полиция все еще уверена, что это был он? – В голосе Оуэна послышалось облегчение.
– В данный момент – да. До тех пор, пока я не найду доказательств. – Френсис сделала большой глоток и почувствовала, как бренди обжигает ей горло. Голова слегка закружилась. – Ты помнишь, как мы все поехали на плотину в Уорли-Вейр? – сказала она и тут же пожалела об этом.
– Мы бывали там много раз.
– Но я лишь однажды была там с вами. Я и Вин. Там были твои школьные друзья, я не помню их имен. – Она подождала, но Оуэн лишь пожал плечами. – Мы купались несколько часов и устроили пикник.
– Возможно… К чему это ты?
– О, просто так. – Френсис допила остатки бренди и задумалась. – Я помню, как ужасно боялась, что твой отец узнает о тех вещах, которые мы относили Иоганнесу. Мы тогда взяли немного еды, а Вин свое одеяло. Можешь представить, что бы он сделал, если бы узнал? Тем более что мы таскали все это ради фрица. Он пришел бы в ярость.
– Он бы вам все ребра пересчитал, это точно. – Оуэн кивнул. – Помнишь, как я воровал у него сигареты и продавал их приятелям? Пытался таким образом накопить денег на футбольные бутсы…
– Я этого не помню.
– Нет? Отец тогда так разозлился. Я испугался до чертиков, да и все остальные тоже. Он думал на Клайва, а Кэрис заставила меня купить ему новую пачку сигарет и во всем признаться.
– И он пожал тебе руку и сказал: «Молодец, сынок, что повинился»?
– Не совсем. – Оуэн усмехнулся. – С тех пор нос мой стал кривым. – Он пожал плечами. – Трепка была что надо. Но в этом не только его вина.
– Да, Вин рассказывала мне о его первой семье.
Последовала пауза, и Оуэн глотнул пива.
– Он был бы в ярости из-за Эбнера. Но ведь он ничего не узнал, правда? И вообще, он бы тебя не тронул. А Вин всегда была его любимицей, и он ее никогда не обижал.
Френсис ответила не сразу. Она была смущена этими словами, потому что знала: Оуэн видел, как Билл грубо обращался с Вин и бил ее, как и всех остальных.
– Это было ненормально, – тихо сказала она. – То, с чем вам всем пришлось смириться… это ненормально. Мой папа ни разу не поднял на меня руку. А Вин была такой маленькой… такой хрупкой.
– Хрупкой? – безучастно отозвался Оуэн.
– Физически – да, была хрупкой. Ты же знаешь это.
Улыбка Оуэна погасла.
– Да, знаю, – ответил он. – И я также знаю, что все в нашей семье было ненормально.
Он сделал глубокий вдох, хотел что-то сказать, но передумал. Опустил голову и сидел, погруженный в свои мысли, и Френсис было жаль его. Совсем недавно он был счастлив, смеялся вместе со своими друзьями, а она все испортила. Несмотря на все подозрения, рядом с Оуэном она чувствовала себя защищенной. Френсис прожила без него много лет, но теперь она не могла понять, как такое было возможно, и меньше всего на свете ей хотелось огорчать его. Паб закружился вокруг нее, и она покачнулась, ударившись о стол так, что зазвенели бокалы.
– Пойдем, – сказал он, вставая. – Здесь чертовски жарко.
Он вывел ее на Олд-Орчард. Ночной воздух был свежим, и это немного ее взбодрило. Френсис подумала: завтра она будет волноваться из-за того, что люди видели, как они уходили вместе. Но сейчас ей было все равно. Френсис почувствовала, как кровь быстро разливается по всему телу; ей казалось, что она плывет, и она хотела хоть раз в жизни действовать не думая. В темноте она снова взяла руку Оуэна и поднесла ее к губам, ощущая вкус соли и дыма. Она не могла видеть его лица, только слабый блеск глаз, отражающих ночное небо.
– Я бы так хотела… – начала она, но не договорила, потому что не знала, как выразить словами свое внезапное желание полностью, без остатка, раствориться в нем.
В этом желании было что-то первородное, как и в чувстве безопасности, которое он дал ей. Она повернулась к нему лицом, почувствовала прикосновение его носа и губ.
– Френсис… – Оуэн чуть отпрянул. – Почему именно сейчас, Френсис? Почему ты вернулась именно сейчас, когда ничего уже нельзя изменить?
– Вернулась? – Она пожала плечами. – Я никогда никуда не уходила. И никогда не уйду. В конце концов я просто стану одним из призраков лепрозория.
– Нет, ты ушла, Френсис, ты вышла замуж. Все осталось позади, и все было кончено. Я заставил себя не думать о тебе.
– Могу предположить, что тебе легко это далось.
– Нет. – Он покачал головой. – Нет, это было трудно.
Френсис поднесла руки к лицу Оуэна и кончиками пальцев закрыла ему глаза. Его руки обвились вокруг нее, и она почувствовала их силу, он притянул ее ближе. В их поцелуе было что-то отчаянное; что-то такое, чего не было у них так давно, что они уже и забыли, как сильно в этом нуждались. Оуэн держал ее так крепко, что Френсис едва могла дышать, но ей было все равно. Ей хотелось утонуть в нем, забыться, пойти к нему домой, в его спальню – и будь что будет. Оуэн прервал поцелуй, и по ее губам пробежал холодок.
– Мы не можем, Френсис. У меня есть Мэгги и дети. У тебя есть Джо…
– Нет, у меня никого нет, – сказала она и снова попыталась поцеловать его, прижимаясь к нему бедрами.
– Господи, Френсис, пожалуйста… Я не могу… Ты же пьяная…
– Это не важно.
– Ну и я тоже набрался, мы… мы не можем мыслить здраво.
Уязвленная Френсис отодвинулась. Реальный мир вновь обступил ее. Она ощущала себя глупой и нежеланной, как и в первый раз, когда Оуэн ее отверг.
– Конечно, – сказала она. – Прости.
– Не извиняйся! – Он попытался взять ее за руки, но Френсис вырвала их. – Чего ты хочешь, Френсис? – серьезно спросил он. – Чего ты хочешь?
– Я хочу… – Ее поразило, что он не понимал очевидного. Ничего, кроме него, для нее не имело значения.
– Если бы мы не были женаты… – сказал он. – Если бы не дети…
– Да. Что ж, мне пора.
– Понимаешь, Мэгги отнимет их у меня… Она и раньше так говорила, когда между нами не все было гладко. Она это сделает. Постой, подожди. Скажи мне, чего ты хочешь. Пожалуйста, Френсис.
То, как он это сказал, заставило ее остановиться.
– Я хочу… – Она не осмелилась закончить фразу; слезы душили Френсис, но она сдержалась. – Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты помог мне.
– Френсис…
Оуэн вздохнул, и ей захотелось увидеть выражение его лица. Голова у нее все еще кружилась, и Френсис стало подташнивать. Она попятилась, спотыкаясь о камни мостовой. Если она ему безразлична, значит она уйдет, и не важно, что убийца Вин ждет ее в темноте.
