– Его зовут Дэвид Нойл, если вам нужно сделать пометку, – сказала Френсис.
– Не будем спешить и сначала посмотрим, хорошо? – отозвалась сестра Портри.
С тех пор как Дэви нашли, его, наверное, хорошо кормили, успокаивала себя Френсис, и он уже достаточно отдохнул и окреп. Хорошо было бы принести что-нибудь из его вещей, пока ему не разрешат уйти домой. У Дэви, впрочем, почти не было собственных вещей. Зато у него была какая-никакая, но мать и бабушка с дедушкой, готовые приютить его у себя в доме. Едва сдерживая внезапный гнев, Френсис вспомнила все те случаи, когда Кэрис пренебрегала им – отгораживалась от него или забывала покормить, потому что где-то напивалась до потери пульса.
Они вошли в большую комнату, служившую детским отделением, и Френсис почти испугалась при мысли о том, что снова увидит Дэви. Сестра Портри остановилась и выжидающе повернулась к ним.
– Ну и что же? – спросила сестра.
Френсис растерянно огляделась по сторонам. В конце палаты, на самой последней кровати лежал маленький мальчик, но это был не Дэви. Она посмотрела на соседнюю кровать, там была маленькая девочка, которая смотрела на нее с любопытством.
– Черт, – пробормотал Оуэн, и Френсис почувствовала его руку на своем плече.
– Я не понимаю, – сказала Френсис.
Сестра Портри взяла карту мальчика и бросила на нее хмурый взгляд.
– О боже… – прошептала Френсис и судорожно вздохнула, на мгновение потеряв дар речи.
– Мне очень жаль… Похоже, вы напрасно приехали.
Щеки медсестры вспыхнули румянцем, и она с виноватым видом повернулась к маленькой фигурке на кровати. Мальчик был веснушчатый, с курчавыми рыжими волосами и яркими карими глазами.
– С тех пор как была отправлена телеграмма, кто-то уже опознал мальчика. Здесь написано «Эрик Коттрелл». Так что, по крайней мере, мы знаем, кто он такой. Это очень хорошо, верно? Не хотите ли присесть на минутку?
– Нет… Нет, я не хочу садиться! Я… Мы дали ясное описание: у Дэви прямые светлые волосы и серые глаза!
– Я понимаю, что вы расстроены, но все же здесь не следует повышать голос.
– Френсис, пойдем, – сказал Оуэн, пытаясь увести ее.
– Нет! Мы дали… совершенно ясное описание… Оно было абсолютно понятным!
– Да, мне очень жаль, но сами понимаете, что у нас в последнее время здесь полная неразбериха, – сухо ответила сестра Портри.
На Френсис вдруг накатила волна злости. Она злилась на сестру Портри и ее скрипучие башмаки. Злилась на несчастного Эрика Коттрелла за то, что тот оказался на месте Дэви. Злилась на того, кто послал Оуэну телеграмму. Но больше всего она злилась на себя за то, что на несколько блаженных минут совершенно забыла о том, что безымянный мальчик может оказаться вовсе не Дэви.
С каменным лицом Оуэн вывел Френсис из палаты и проводил в столовую. Затем принес ей чашку мясного бульона, к которому та не притронулась, и теперь безучастно сидел рядом, глядя куда-то вдаль. Френсис постепенно стала возвращаться к мысли, что Дэви исчез. На короткое время он снова был рядом с ней, в безопасности, доверчиво держал ее за руку, а его внимание, как обычно, скользило от одного предмета к другому – пустая бутылка из-под имбирного пива, выброшенная газета, мохнатые ноздри осла старьевщика… Такие вещи всегда завораживали его. Люди приходили в столовую и уходили, пили чай, выражали друг другу соболезнования. Снова пошел дождь – и вместе с посетителями в столовую проник запах мокрой одежды.
– Френсис, – наконец сказал Оуэн, – пойдем домой.
– Домой? – спросила она.
Френсис вдруг поняла, что плачет.
– И что потом? Сидеть и ждать? Метаться по городу? Бесконечно прокручивать в голове, что я сделала самое худшее, что только можно себе представить?
– В том, что случилось, нет твоей вины, – твердо сказал Оуэн. – Что ты намерена теперь делать?
– Я хочу продолжать поиски! Я хочу найти его! Сегодня – сейчас же! – перешла на крик Френсис; люди оборачивались, переглядывались, но ей было все равно.
– Френсис…
– Потому что, если я его не найду… если это сделала я, Оуэн, если я потеряла его, а он мертв, тогда как?! – Она задыхалась, все ее тело содрогалось от рыданий. – Как тогда… как я вообще смогу жить с этим?
В столовой на мгновение воцарилась тишина. Френсис почувствовала на себе пристальные взгляды всех присутствующих, но взгляда Оуэна, печального и тревожного, вынести она не смогла. Френсис встала, вытирая слезы руками, и вышла из столовой.
– Френсис, подожди! – окликнул ее Оуэн, но она поспешно пересекла холл и выскочила под дождь. – Френсис! – крикнул он снова, догоняя ее.
Френсис повернулась к нему.
– Пусть будет так, как ты говоришь, – сказал он.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты хочешь продолжать поиски, так давай сделаем это вместе. И прямо сейчас.
– И где мы будем его искать? – мрачно спросила она.
Оуэн поднял воротник, щурясь от дождя.
– Я как раз думал об этом, там, в столовой. Нужно исследовать все те места, куда ты его водила. Каждый уголок, который ему нравился, который он мог бы вспомнить, куда он мог бы забрести.
– Но… – Френсис беспомощно развела руками.
– Ты говорила, что Кэрис не знает, где он любил играть. Что ж, тогда ты скажи мне, где он любил играть?
– Он… он… – Френсис попыталась сосредоточиться. – Он любил подниматься к кладбищу и ферме «Топкомб». Ему нравилось забираться там в сарай с сеном. Я брала его с собой несколько раз, когда навещала Джудит, вскоре после того, как уехала.
– Тогда мы начнем оттуда. Так?
Оуэн выдержал ее пристальный взгляд, и Френсис почувствовала, что к ней возвращаются силы. Она кивнула:
– Да.
* * *
Порывистый ветер с дождем хлестал им в глаза, вода затекала под воротник и манжеты. Они пересекли Клэвертон-Даун, а затем свернули к Смоллкомб-Вэйл, зеленой долине, раскинувшейся к югу от Бата. Шли молча, каждый погруженный в свои мысли, шлепая по мокрой траве и грязи. Френсис остановилась, когда на склоне холма показалась ферма «Топкомб». Ручей впадал в большой пруд рядом с ней; множество древних сараев и амбаров стояли вокруг заброшенного георгианского особняка. Ветер разносил клубы дыма, поднимающиеся из трубы. Френсис приготовилась к встрече с Джудит Пэрри, которая никогда не хотела видеть ее своей невесткой и теперь уже не простит ей того, что она уехала. Френсис изо всех сил старалась быть примерной женой Джо – женой фермера. Но рождение ребенка казалось ей пугающе необратимым событием, и перспектива иметь детей всегда ее отталкивала. Дети могут умереть, дети могут сломать всю жизнь.
Оуэн проследил за ее взглядом.
– Мне было трудно представить, как ты здесь живешь, – сказал Оуэн. – Почему-то мне это казалось неправильным.
