После полудня, вопреки прежним неудачам, Френсис отправилась на поезде в Бристоль и посетила там государственную клинику, но неопознанных детей там не было. Вернувшись в Бат, девушка зашла в госпиталь, и снова безрезультатно. Силы покинули ее, и некоторое время она просто сидела в холле, глядя в одну точку. Ее тело, казалось, стало таким же тяжелым и невосприимчивым, как мокрый песок. Краешком глаз Френсис заметила, что неподалеку от нее, справа, так же неподвижно сидит человек. И было такое чувство, что он наблюдает за ней. Ей даже показалось, что она видела расплывчато-бледные очертания его лица, обращенного в ее сторону, но не смогла себя заставить повернуться и посмотреть на него. Медсестра принесла ей чашку сладкого чая, и это помогло. Френсис поняла, что готова встать. Она бросила взгляд направо, но незнакомец исчез. Рядом с ней больше никого не было, но по спине у нее почему-то пробежал холодок.
Френсис собиралась отправиться в «Вудлэндс», забрать там составленные ею описания Дэви и разнести их по тем местам, где она еще не была и где могли что-то знать о Дэви, но воспоминая о ночном кошмаре заставили ее задержаться. Френсис вернулась в госпиталь и подошла к кровати Перси Клифтона и пристально вгляделась в него, пытаясь разобраться, почему он появился в ее сне, притом что она даже не уверена, видела ли его когда-либо прежде. Он все еще был без сознания, и Френсис с облегчением подумала, что в ином случае она вряд ли отважилась бы подойти к нему. И теперь, глядя на него, она чувствовала себя весьма странно, почти отстраненно, будто какая-то жизненно важная ее часть отказывалась находиться рядом с ним. Было ли это следствием продолжительного стресса из-за бомбежек или же влиянием ночного кошмара, Френсис решить не могла. Но все же она ощущала абсолютную уверенность, что с этим человеком в ее жизни определенно что-то связано. Что-то неправильное или нет? Она пристально вглядывалась в его лицо, Клифтон спал, и никакого понимания не приходило. Кожа на его лице выглядела уже не столь воспаленной, но из-под бинтов виднелась ужасная гематома, которая расползалась по всему лицу, словно чернильное пятно. На подбородке проступала щетина.
Чуть выше среднего роста, решила Френсис, обычного телосложения, около пятидесяти лет, может, меньше, возможно, и больше – трудно было определить точнее, так как лицо сильно опухло и было скрыто повязкой.
– Перси Клифтон, – прошептала Френсис, словно его имя, произнесенное вслух, могло всколыхнуть ее память и объяснить ей, зачем она здесь.
– Здравствуйте, вы его жена? – спросила молоденькая медсестра, выглядевшая как школьница.
– Нет, – ответила Френсис, лихорадочно соображая, что, может, ей следует выдумать какую-нибудь небылицу, объясняющую ее присутствие здесь и оправдывающую возможные последующие посещения. Так ничего и не придумав, Френсис решила сказать правду. – Нет, я не его жена. Просто у меня такое странное чувство, что я где-то видела этого человека. А его еще кто-нибудь навещает, не знаете?
– Насколько мне известно, нет, – грустно ответила медсестра. – Печально, конечно, я надеялась, что у него найдутся родственники. Мы пытались отыскать его адрес в справочнике, но единственный Персиваль Клифтон, значащийся в Бате, оказался скрипачом из Ларкхолла.
– А паспорта у него нет?
– Он почти полностью сгорел, – взялась пояснять сестра, – лежал у него в бумажнике и сохранился только фрагмент, где можно было прочитать имя, дату рождения и…
– И сколько ему лет? – перебила Френсис.
Медсестра указала на табличку, висящую в изножье кровати, и прочитала:
– Родился двадцатого июня тысяча восемьсот девяностого года, значит скоро ему исполнится пятьдесят два.
Френсис напряженно размышляла, не подскажет ли ей что-нибудь эта информация.
– А вы смогли узнать, чем он занимался? – спросила она.
Медсестра отрицательно покачала головой и добавила:
– Но похоже, чем-то не совсем обычным. – Она посмотрела по сторонам и, понизив голос, продолжила: – У него была с собой целая куча наличных. Больше шестидесяти фунтов, я слышала. К сожалению, многие купюры почти полностью сгорели и ему потребуется новая одежда, когда он поправится. Старую нам пришлось выбросить. Все, что у него осталось – это ботинки, они вон там, внизу. – И она кивнула в сторону прикроватной тумбочки. – Во время бомбежки он находился в отеле «Регина». Скорее всего, приезжий. Так что может быть откуда угодно. – Медсестра замолчала, заметив, как пристально Френсис смотрит на тумбочку. – Деньги заперты в сестринской, для сохранности, – добавила она многозначительно.
– Он уже приходил в сознание? – спросила Френсис.
Медсестра снова отрицательно покачала головой.
– А он точно очнется, как вы думаете?
– Доктор Фиппс считает, что очнется. Во время пожара человек может испытывать недостаток кислорода и из-за этого впасть в кому. Но сейчас с Клифтоном все в порядке – сердце, легкие… Да и глаз, скорее всего, сохранится, тот, что под повязкой. Правда, шрамы останутся. Может, нам следует связаться с вами, когда он очнется?
– Нет! – выпалила Френсис, даже не успев подумать.
Медсестра удивленно подняла брови.
– Спасибо, не стоит, – добавила Френсис. – Возможно, я вовсе не знаю его.
– Вы правы, не стоит, – растерянно сказала медсестра.
Френсис вышла из палаты, чувствуя, что медсестра смотрит ей вслед. Оказавшись за дверью, она дождалась, пока медсестра уйдет, и вернулась. Затаив дыхание, Френсис присела возле кровати Перси Клифтона, открыла тумбочку и достала ботинки. Они были из хорошей кожи черного цвета, но изрядно поношены. На носках выступали бугорки, там, где были большие пальцы. Шнурки потрепанные, каблуки истерты, причем неравномерно. Кто бы ни был Перси Клифтон, но, судя по этим каблукам, ходил он, перенося вес тела на внешний край стопы. Подошвы также были сильно изношены. Френсис запустила руку в ботинок и обнаружила, что стелька вся в песке и очень тонкая. Она нащупала указательным пальцем самое шероховатое место и перевернула ботинок. Сквозь подошву проглядывало розовое пятнышко – часть ее собственного пальца. Итак, Перси был одет в костюм и имел при себе большую сумму денег, но ботинки на нем были стерты до дыр. Френсис вынула руку из ботинка и обнаружила на пальцах кусочки стельки и ворсинки от носков. Тут же она почувствовала запах – преобладала гарь, но сквозь нее пробивалась едкая вонь затхлых ног. От отвращения Френсис выронила ботинок, и тот с грохотом прокатился по полу. Френсис с тревогой огляделась вокруг, затем глянула на кровать. Ей была видна только правая рука Перси, покоившаяся на простынях, но мысль о том, что эта рука сейчас шевельнется и Перси очнется, пока она сидит на корточках у его кровати совершенно беззащитная, даже не видит его, заставила Френсис застыть от ужаса. Несколько мгновений она была не в силах пошевелиться. Затем, резко подскочив, Френсис осознала, что снова может смотреть на него сверху вниз, что ее немного успокоило. Правда, колени у нее дрожали и горло сдавило от страха. Стерев с пальцев содержимое его ботинка о штанину своих брюк, она поспешила к выходу.
