– Обещаю подумать над созданием полноценной тюрьмы после того, как у нас свободное время появится. Пока наши медики не забудут обновлять на пленных чары сна каждую пару часов, эти ребята будут лежать бревнышками вповалку, – пленные Олегу нужны были не столько в роли источников информации, сколько чтобы имелась возможность, если что, списать на них трагическую гибель пребывающего в искусственной коме демонолога. Пока того допросить не имелось никакой возможности: и времени нет, и сослуживцы близко, которые могут в поисках либо капитана либо пропавшего товарища сунуться куда угодно. Однако пленники будут находиться друг от друга через стенку. Тонкую. Деревянную. В одном месте треснувшую от «случайного» удара, нанесенного плечом целителя под чарами допинга. Следовало лишь перевести живых и внимательных тюремщиков куда-нибудь в другое место по какому-нибудь срочному поводу, оставив на месте лишь малоразумных исполнительных автоматронов и дать османам очнуться, как они наверняка начнут искать путь к бегству. А после быстро найдут его, проникнув в помещение с лежащим на кровати и заботливо укрытым одеялом русским офицером, с которого никто не стал сдирать униформу. Как поступят с ним фанатичные до предела штурмовики с напрочь промытыми мозгами догадаться было не сложно, а капитан корабля потом на любом допросе сможет абсолютно честно отвечать, будто он тут не причем. Османы все сделали сами. И сами османы это искренне подтвердят, будучи живыми или допрошенными в виде призраков. – Ты-то нафига в драку полез со своей культяпкой?
– Да я хотел только в проходе помаячить и часть выстрелов на свои доспехи оттянуть, ведь чего мне будет в таких-то латах, но там один джин прямо под удар подставился, поскольку вплотную к косяку трубку раскуривал… – Принялся оправдываться толстяк, неловко пытаясь убрать оружие в предназначенное для него крепление, чтобы в тесноте рубки случайно не зацепить никого. – Ну не упускать же было такой момент! А у вас тут чего?
– Мы прибили как бы не тысячу врагов и продолжаем минусовать осман где-то по десятку в минуту, но такими темпами снаряды кончатся быстрее, чем мишени. – Рано или поздно вражеские чародеи устали бы держать активную защиту. Вот только и одаренные на «Тигрице» тоже не имели безграничных сил. Да и орудийные погреба боеприпасы, к сожалению, не делали из воздуха. – А самое поганое, что эти уроды почти доскакали до того вокзала, куда их не стоило бы допускать.
– Выгрузиться и в чистом поле можно, делов-то, – фыркнул сибирский татарин польского разлива. – Если машинист хороший, то его паровозу даже рельсы не сказать, чтобы сильно нужны…Только вот расход магической силы без них больно уж шибко возрастает.
– Выгрузиться действительно можно где угодно, – согласился Олег, который уже давно понял, что техника данного мира, несмотря на кажущуюся примитивность, может кое в чем дать изрядную фору вылизанным до блеска техническим конструкциям из родного измерения чародея. Например, отцепить локомотив от состава, обогнуть опустевшие вагоны по любому бездорожью, снова прицепиться к поставленным на колеса платформам и отправиться в обратный путь привычные ему паровозы никогда бы не сумели. А потому если требовалось нечто подобное, их просто цепляли две штуки: и в голову, и в хвост. – Вот только при этом вокзале есть большие склады и элеватор с зерном со всей округи. И именно хранящимся там продовольствием уже не первый месяц кормят большую часть местных защитников отечества…А если османы их сожгут или того хуже, захватят, то русской армии придется серьезно затянут пояса. Хорошо еще, если не на собственной шее.
Вокзал, куда батальон пилотируемых големов так старался не допустить вражескую кавалерию, располагался не в чистом поле. В чистом поле вообще как-то остановки для поездов делают редко, обычно предпочитая выгружать товары и людей там, где есть хоть какая-то инфраструктура. А отлично видимый с борта летучего корабля населенный пункт, через центр которого проходило аж целых пять полос железной дороги, пожалуй, уже несколько перерос звание крупного села и заслуживал скорее именоваться небольшим городом. Мешал же обретению данного статуса Ростов-на-Дону, который как и всякий мегаполис поглощал куда больше еды, чем был способен производить. Даже сейчас, когда большая часть его мирного населения оказалась эвакуирована подальше от линии фронта. А поскольку находящиеся там склады уже давно находились в серьезной опасности из-за вражеских налетов, обстрелов и магических ударов, то необходимый для регулярного питания многих тысяч здоровых вооруженных мужчин провиант складировали в некотором отдалении от зоны досягаемости осман…Которая за последние часы существенно расширилась.
Сердцем поселения без сомнения являлась проходящая через него насквозь железная дорога и огромный вокзал, при помощи которого на поезда грузили собранные со всей округи продукты. Рядом с ним находилось множество длинных вытянутых широких зданий без окон, отведенных под склады, а также высился архитектурный ансамбль из досок разного возраста и разного цвета, похожий не то на какой-то странный замок, не то на голубятню для драконов, но в действительности являющийся элеватором. Шесть крупных пузатых цилиндров содержали в себе тысячи тонн зерна, вздымаясь на высоту двадцати метров. Выше них была лишь выкрашенная в красный цвет, дабы меньше выделялись участки ржавчины, металлическая водонапорная башня, построенная не ради снабжения жидкостью местного населения, а чтобы делающие здесь техническую остановку паровозы могли заправиться всегда и без особых проблем. И с верхушек высотных по местным меркам конструкций по вломившейся в поселение конной лаве ударили пули и ядра, мгновенно убив не меньше трех десятков скачущих вплотную всадников. А кто-то из вооруженных ружьями деревенских обиталелей еще и открыл огонь с ограждающей периметр стены…Вернее, покосившийся оградки, способной остановить разве только бродячую собаку. Этот частокол сломали даже не столько уцелевшие слоны, сколько обычные османы, где повалив преграду, а где просто выдергав. Но намного раньше, чем они закончили, на небольшие пушечки, явно лишь недавно и не без помощи магии затащенные на крыши зданий, а также где-то сотню стрельцов в их отличительных красных кафтанах обрушился ответный огонь. И было его не просто много, а очень много. Взъяренные из-за больших потерь и постоянного обстрела османы палили в защитников окруженного конной армией поселения буквально со всех сторон, заливая их многократно большим количеством свинца, чем требовалось для того, чтобы подавить выбранную не лучшим образом позицию. Не то храбрые до безумия не то патриотичные до изумления солдаты сумели затащить на крыши мешки с песком, из которых сложили какое-то подобие защиты, однако те буквально рвало на части смертоносным ливнем, за считанные секунды сточившим не самую надежную преграду как струи душа кусок льда. И прятавшиеся за ними человеческие тела тоже. Возможно, командир данного русского подразделения был просто тупым, если пытался имеющимися силами остановить такую армаду врагов. В лучшем случае у него получилось выиграть минуты полторы времени ценою жизни своих людей! Если бы Олег был на его месте, он бы никогда не остался на столь неудобной для обороны точке, пусть даже высота и давала заметное преимущество перед находящимися на земле. В конце-концов, забейся стрельцы в какой-нибудь глухой угол, куда бы поданные султана смогли вламываться только по одному или небольшими группами через простреливаемый аж двумя пушечками вход, и успели бы положить куда больше врагов, прежде чем их оттуда выкурят. А может и вообще дожили бы до прибытия какого-нибудь иного подкрепления, чем маячащий в десятке километров от места боя покореженный летучий корабль. Например, уже спешащих сюда полным ходом паровозов, дым из труб которых уже был виден.
