О своих долгах бюджету города дальние родственники супруги чародея, едва-едва успевшие закончить похоронные мероприятия, узнали от помощников судебных приставов. Вернее, от вооруженных людей, которые вломились в их дом и принялись бесцеремонно наводить свои порядки, изымая деньги и ценности, разбрасывая пожитки, не стесняясь применять угрозы и кулаки в целях ускорения своей работы и даже распуская руки по отношению к молодым и симпатичным женщинам… Но перед началом своей деятельности они предъявили официальный документ, пугающий обывателей немыслимой по их меркам суммой в пять тысяч рублей. А значит, все проводимые представителями власти мероприятия должны были квалифицироваться не как «грабеж», а как вполне законная конфискация собственности. Вот только двоюродный дядя Анджелы, работавший где-то сторожем и возвращавшийся со смены, этой бумажки в глаза не видел. Зато он на подходе к семейному гнезду очень хорошо разглядел какого-то бородатого мужика, несмотря на спущенные штаны вполне успешно догоняющего его полуголую дочь пятнадцати лет. И влепил в насильника дробью, не убив, но кастрировав.
Отца семейства остальные посланцы департамента столичного благоустройства повесили прямо на воротах его дома. А после для значительной части его близких и даже не очень близких родственников настали тяжелые времена, ибо их обвинили в сопротивлении конфискации, нападении на представителей власти и покушении на убийство сотрудника правоохранительных органов. К долгу за сгоревшие трубы добавились увеличившие его в разы штрафы от полицейского департамента. И неустойки, поскольку первоначальный срок на их погашение измерялся считанными сутками. Обратившиеся за помощью к Лещиновским люди, у которых отобрали всю собственность и посадили в специальную долговую тюрьму, получили совет утихнуть подобру-поздорову. А то им еще и добавят. И это несмотря на то, что новоявленные «преступники» почти поголовно проживали на земле данного рода и платили в его карман дополнительные налоги. Работавших непосредственно на бояр простолюдинов представители московской администрации не трогали, как и их супругов, детей или отцов. Парочку пытавшихся умолять о заступничестве слуг демонстративно уволили, и уже на следующие сутки они также оказались в списках должников, лишившись всего и вся. Дальние родственники Анжелы уверенно двигались к лишению статуса людей и переходу в разряд рабов, то есть движимого одушевленного разумного имущества, которое будет продано с аукциона… А потом один из самых старых и мудрых их представителей вспомнил, что его отданная в Североспасское магическое училище правнучка выскочила за какого-то чародея то ли второго, то ли третьего, а то ли и четвертого ранга. В общем, очень даже неплохо устроилась где-то в Сибири. Государственная машина переварив данную информацию забуксовала и приостановила свои жернова, отправив должников на специальную каторгу, а Олегу послав официальное письмо с предложением оплатить чужие счета. Видимо чиновники сработали по принципу: «Заплатит провинциальный маг кучу денег — хорошо, будет чего между собой поделить. Ну а отбрешется — ничего не потерям». Однако раньше, чем послание пересекло почти всю Россию и дошло до адресата, чародей сам прибыл в Москву, и внес свои данные в документы воздушной гавани.
— Что с нами будет дальше? — Тихо осведомился старик, который буквально за несколько дней потерял практически все, что смог заполучить за свою весьма долгую для обычного человека жизнь. Причем какой-нибудь пожар, уничтоживший бы все его сбережения, вещи и жилище, он бы перенес куда легче, несмотря на то, что о выплате обязательных пенсий представителям низшего сословия даже и мечтать то толком не получалось. Однако, сей патриарх наплодил и поставил на ноги достаточно детей и приглядывал за внуками, дабы не беспокоиться о куске хлеба и крыше над головой… В нормальных условиях, а не тогда, когда связанных общей кровью людей вполне целенаправленно разоряли.
— Да ничего особенного, будете просто жить. Золотых гор не обещаю, но устроить нормальный быт помогу, — пожал плечами Олег. — Построить пару-тройку домов и обеспечить вас всем необходимым на первых порах меня не затруднит совершенно. Вот разве только климат в Сибири все же похуже… Да и природа на редкость своеобразная. Ты лучше скажи мне, почему Лещиновские позволили поступить с вами так? Твои потомки же, если я правильно понимаю, чуть ли ни через одного на них работали! Да взять хотя бы мою тещу — к дворянам в постоянные любовницы не должны брать кого попало. А бояре отказались от своих слуг чуть ли не легче, чем от лошадей, переломавших ноги! Даже те ваши родственники, которые остались на них работать, теперь явно будут переведены куда подальше и на черновые работы, ибо возможности при случае подгадить от таких сотрудников не станет ждать только полный идиот.
— Наверное, тут сложилось много причин, — вздохнул старик, который просто не мог быть тупоголовым наивным простачком, раз успешно дожил до своего возраста в полном опасностей мире. — Они не хотели ссориться с департаментом столичного благоустройства, а так получили возможность сохранить лицо. С деньгами у Лещиновских последнее время не сказать, чтобы сильно хорошо — за время войны многое потеряли. Ну и… Эм… Как бы…
— Анжела? — Догадался Олег по невразумительному мямлянью старика, который очень старательно пытался подобрать слова, дабы уж точно не рассердить чародея. — Из-за её тихого конфликта со своими сводными сестрами и прочей роде по отцу Лещиновские оказали вам в помощи и защите?
— Да, может быть и так, — согласился старик, тяжело вздохнув. — Мы действительно несколько переросли статус простых слуг или мещан. Пять тысяч золотых у нас явились забрать в том числе и потому, что эти самые пять тысяч мы могли наскрести, пусть и в складчину. Один мой сын раньше держал небольшую лавку, другой выращивал лошадей, внук паром через Москву-реку наладил… И когда мать Анжелы услали в деревню, а саму девочку отправили в училище с контрактом, который обычно не удается отслужить, некоторые из нас возмущались. Видимо это было замечено.
— Ну, я давно уже пришел к мысли, что с такой родней как Лещиновские врагов может уже и не понадобиться, — хмыкнул Олег, которого услышанное не сказать, чтобы сильно удивило. Он бы и известию о том, что данный боярский род как-то причастен к разорению стоящего перед ним старика не сильно удивился. Чего еще ждать от людей, которые способны швырнуть молодую девушку в топку Четвертой Мировой Войны? Шансы же нормализовать отношения с данной аристократической семьей должна были примерно соответствовать возможности провести успешную хирургическую операцию вместо стерильного скальпеля немытым ежом! Причем животное, вообще-то являющееся тем еще рассадником блох и прочей заразы не хуже помоечных крыс, обязательно должно было оставаться живым и непредсказуемо дергаться. — Скажите ка лучше, стоит устраивать спасательную операцию, чтобы вытащить мою тещу из той дыры, где её поселили? Анжела уверена, будто её маме ничего особо не угрожает, однако опыта то у вас всяко больше.
— Ну, деревня, где сейчас живет моя правнучка, расположена в центре земель Лесниковых. Там у них можно сказать специальное поселение для слуг, старых и молодых. Километрах в пятнадцати от поместья, Лещиновских в которое посторонним ходу нет, ибо это настоящая крепость, построенная на случай войны с каким-нибудь другим родом. — Призадумался старик, явно взвешивая все аргументы «за» и «против». Причем последних у него, кажется, было больше… По крайней мере до тех пор, пока Олег не благоустроит всех людей, которых вытащил из долговой ямы. — Те слуги, у кого есть опыт, но уже нет здоровья, натаскивают молодежь, и живут особо бед не зная… До того, как вся эта беда с нами случилось, жила Марья неплохо, разве только жаловалась то, что одной тяжело и огород копать, и скотину держать. Внук её навещал несколько раз, да и письма регулярно приходили.
