Нещадно избиваемая осатаневшим медведем бревнежутка, вновь приникшая к земле и спрятавшая все уязвимый части тела под панцирь, теряла куски своей природной брони, срываемой большими острыми когтями, однако и топтыгин постепенно терял силы. Наконец прекратив избивать своего соперника, зверь попятился, испустил жалобное и почти человеческое хныканье, а после осел неподвижной грудой черного меха.
— Яд добрался до сердца. Все, он спекся, — уверенно констатировал Стефан, наблюдая за тем, как потерявшая одну из конечностей но вроде бы не сильно расстроенная данным фактом бестия ползет к поверженному сопернику. В отличии от черепах она не могла высунуть голову из под панциря и укусить понравившийся объект, однако когда передняя часть тела магического мутанта ткнулась в лежащую перед ней груду мяса, то брызги крови полетели во все стороны. Тварь пожирала свою добычу с просто сумасшедшей скоростью, умудряясь проглатывать не меньше килограмма мяса в секунду. — Впрочем, я заранее знал, что так и будет. Бревнежутку же привела тетя Таня, ну которая жена моего покойного дяди, а лучше неё в зверях у нас никто не разбирается, даже отец… Как думаешь, Олег, он все-таки вернется? Ведь кроме того письма две недели назад от него не было ни слуху, ни духу.
— Нам остается только надеяться на лучшее, — развел руками чародей, который мог прекрасно понять тревогу своего друга. — И в конце-концов, печальных известий мы ведь тоже не получали… Стоп. Тихо! Замолкните все! Вы слышите?!
После рева чародея, усилившего волшебством свои голосовые связки, гул над ареной почти полностью стих, и стал отчетливо слышен хруст, с которым бревнежутка разгрызала медвежьи кости. А еще — треск выстрелов, несущийся откуда-то с противоположенной части молодого города. Спустя всего одну жалкую минуту ранее полные народа трибуны арены уже полностью опустели, а зрители либо сжав имевшееся при них оружие бежали к месту битвы с неведомым врагом, либо спешили домой, чтобы сначала взять чего-то посерьезнее, а уже потом включиться в схватку. Вот только к всеобщему облегчению тревога оказалась ложной. А вызвал её никто иной, как Густав Полозьев, который наконец-то вернулся домой и едва не оказался застрелен. Потому как ждали его прилета вместе с остальной командой на «Котенке», а полуполяк-полутатарин заявился в гордом одиноче, весь в водорослях и верхом на каком-то пресноводном мохнатом крокодиле, что вынырнул из воды рядом с рыбацкой пристанью. В непонятном чудо-юде односельчане попросту не признали человека, а потому встретили его, как и любую неизвестную форму жизни. Залпом свинца. К счастью под слоем облепившей сухощавую фигуру подводной флоры скрывалась довольно качественная самурайская броня и защитные амулеты, которыми глава рода отец Стефана разжился во время недавно отгремевшей войны. И горжет из черной бронзы, что создает вокруг головы владельцы пузырь пригодного для дыхания воздуха и поддерживает там комфортную атмосферу на протяжении нескольких часов там же «приобрел». Япония — островное государство, и потому у его магов имелось немало интересных вещиц, так или иначе связанных с водой.
— «Котенок» остался в Иркутске, нас потрепали, но без меня нападать на команду не должны, ведь смысла в уничтожении или захвате наемных солдат или младших членов рода нет никакого, — речь Густава была довольно невнятной, поскольку он одновременно и говорил, и жрал в три горла. Как оказалось, маг-зверолов сплавлялся по реке на подчиненном монстре почти двое суток и за это время успел порядочно устать и проголодаться, ведь он не останавливался даже ради того, чтобы дать отдых своему скакуну. Который, кстати, помер от истощения сразу же, как только выполз на берег и волшебник перестал поддерживать его своей силой. — Рысаков, эта гнилая коровья лепешка, явно раскатал губу на то, чтобы и деньги наши присвоить, и род забрать себе в холопы… Да какой в холопы — в рабы!
— Держатель самого главного нашего долга, — пояснил Стефан, пока его отец давился, буквально запихивая внутрь себе холодное куриное крылышко. — Того, из-за которого мы всем семейством носились в мыле как загнанные лошади и лезли в любые авантюры, лишь бы успеть собрать деньги. Остальное появилось, когда мы занимали средства чтобы попытаться стать сильнее и зарабатывать больше или не могли вовремя оплатить проценты по кредиту лишь своими накоплениями.
— Не помню этой фамилии среди тех боярских родов, генеалогию и состав которых в детстве заставляли заучивать моих сестер, ну и меня заодно, — чуть нахмурила брови Анжела, недавно уложившая сына в кровать и благодаря этому получившая на ближайшие несколько часов свободу передвижений и действий. Оставлять же ребенка одного было ну никак нельзя, малыш отличался редким энтузиазмом в деле поиска приключений на свою голову и норовил то забиться за диван, то покорить вершины шкафа, а то и ставни окна распахнуть. Входная дверь, к счастью, его усилиям пока не поддавалась, ибо была весьма прочна и тяжела. Но он пытался. — Хотя про какого-то Рысакова вроде рассказывали на уроках нового времени…
— Про мурзу Андрея Рысакова, героя Второй Мировой Войны и губернатора Рязанской области, — кивнул Стефан, который тоже изучал генеалогию дворянских родов, но несколько с другого ракурса, в первую очередь интересуясь информацией не про знатнейшие фамилии Москвы и Петербурга, а про своих дальних родственников. — Собственно именно у него-то когда-то и был сделан заем тогдашним главой нашей семьи, который решил вернуть Полозьевым прежнее величие… И в заклад поставил весь наш род.
— Амбициозный дурак он был, хоть и нехорошо так про покойных, — Густав наконец-то слегка насытился, а потому смог говорить нормально. — После того как чужое золото было спущено до конца так и не принеся прибыли, мы едва-едва могли платить ежегодные проценты по займу. А срок, когда надо будет вернуть основную сумму или стать холопами Рысаковых, постепенно приближался. И если с Андреем мы бы может еще смогли бы договориться или почти безболезненно влиться в чужой род, во всяком случае, человек он был вроде не самый плохой и пару раз прощал задержки с поступлением денег, то вот его брат Юрий, унаследовавший все обязательства покойного, сложившего голову в самом начале Третьей Мировой, поблажек нам уже не делал. Более того, один раз мы смогли наскрести необходимую сумму буквально в последний момент, когда он уже собрал своих людей, чтобы уничтожить само имя Полозьевых. Эти мерзавцы думали, будто я пришел сдаваться, и ржали мне в лицо, советуя как лучше вести себя на невольничьем рынке в Турции. Мол, там за потомка Чингисхана, пусть и такого убогого, дадут больше…
— Собственно тогда-то я в училище и угодил, — добавил Стефан, который как всегда улыбался. Вот только на сей раз застывшее на его лице выражение почему-то заставляло вспомнить о волчьем оскале. — Отец и дядя побоялись, что на следующий год не смогут собрать оплату процентов, и решили, по крайней мере, государственные налоги чуть скостить за счет военнослужащего представителя главной ветви семейства. Закон то этот для знатных бояр создавался, чтоб по лавкам не сидели, но мы тоже смогли воспользоваться… А денег на что-нибудь более престижное, чем Североспасское магическое училище у нас и не было тогда.
— Ситуация мне в целом понятна. Для алчных мерзавцев деньги по долговым обязательствам — это хорошо, но собранные теми же должниками деньги плюс все их имущество, они сами и мимоходом ограбленные друзья-соседи старых врагов, — в два-три раза лучше. Но хотелось бы узнать больше подробностей, — То, что Анжела не узнала фамилию кредитора Полозьевых, внушало Олегу осторожный оптимизм. Бодаться с представителями высшей аристократии они бы не смогли, но вот обломать рога кому-то рангом пониже было уже более вероятно. Еще бы при этом в список разыскиваемых государством преступников не угодить… Впрочем, подобные проблемы стоило решать по мере их поступления. — Этот ваш мурза губернатор Рязанской области? Насколько силен и чем владеет? С чего он вдруг так злобствует на пусть дальних, но все же родичей, если его брат был с ними в довольно хороших отношениях?
