— Обычная тренировка в полный контакт. В удобной для этого одежде, — на дополнительно огороженном канатами участке палубы сейчас сошлись в схватке две самые красивые женщины на судне. Впрочем, поскольку их всего-то было три, причем одна — людоящер, вступить в конкурентную гонку представительницам прекрасного пола при всем желании оказалось бы особо не с кем. Не то, чтобы Олег был сексистом и отказывал представительницам слабого пола в приеме на работу, но они сами в основной своей массе не горели желанием стать наемницами или охотниками на нежить. То ли условия труда не располагали, то ли процент доживших хотя бы до первой зарплаты… В Акапулько к нему по поводу трудоустройства обратилась всего одна дама, имевшая необходимые навыки для того, чтобы вписаться в экипаж «Тигрицы». Невысокая, но очень жилистая и подвижная девушка, в чьем лице сочетались черты индейцев и азиатов, была волшебницей второго ранга, специализирующейся на воде и ветре. И вербоваться в команду она пришла на костылях, поскольку одну ногу ей успешно оттяпали в стычке с вампирами, а залетный русский боевой маг обещал наименее кабальные условия при лечении в кредит. — И, кстати, чего ты так возбудился то? Голых женских рук не видел? Или коленок?
Вооруженные короткими деревянными мечами девушки ради тренировки оделись в ту одежду, которой не жалко. И которая заодно не стесняла движений и соответствовала более чем теплой погоде, с которой не смог справиться до конца даже ветерок, создаваемый движением судна. Конечно, по местным меркам рубашки и короткие штаны до коленей смотрелись ну очень провокационно, если не сравнивать их с теми моделями нижнего белья, которые больше подчеркивали женское тело, чем скрывали его, однако на Олега большого впечатления подобные наряды не производили. В конце-концов, по меркам его родного мира даже бикини считалось пусть пляжной, но в общем и целом вполне нормальной одеждой. А уж какое количество девушек в самых развратных тряпках или вообще без единой ниточки на теле можно было найти в интернете…
— Совсем у тебя нет чувства прекрасного. Знаешь, тебе надо меньше времени проводить среди автоматронов и той груды железяк, которые мы из Акапулько забрали. Хорошо хоть забрать из той мастерской ты все же сумел не все, а лишь примерно половину оборудования, поскольку теперь совсем уже заработался и скоро на голема будешь походить больше, чем на живого человека, — тяжело вздохнул Стефан, похоже, искренне переживая за своего друга. Олег едва удержался от того, чтобы издать точно такой же звук. Временами стремление сибирского татарина к сибаритскому образу жизни и праздному ничегонеделанью перевешивало всякие разумные границы. А ведь этот мир был очень суров к тем, кто не сможет противостоять его многочисленным опасносям. — Хорошо хоть, с трупами возиться не любишь, несмотря на имеющуюся склонность, а то бы точно следовало брать тебя в охапку и тащить в ближайший бордель, чтобы женским теплом вернуть обратно в человеческий облик…
— О! Ты навел меня на мысль! — Окончательно сбросив с себя оковы дремоты, чародей встал с вытащенного на верхнюю палубы «Тигрицы» потертого дивана, на котором и спал вполглаза, разомлев на солнышке. Погода весьма располагала к тому, чтобы немного позагорать, но все-таки Олег подозревал, что если он разденется до трусов, то это может чуть-чуть поколебать его авторитет среди команды. С другой стороны, доспехи он уже с себя снял, пусть даже они лежали совсем рядом, а если к ним присоединится еще и рубашка, это наверняка будет воспринято нормально. Особенно если сесть в позу лотоса или каким-нибудь иным способом сделать вид, будто он медитирует, то есть занят крайне важным по меркам волшебников делом. — Никуда не уходи, я сейчас!
— На какую мысль? Как-то мне не нравится, как это прозвучало… — Крайне подозрительно осведомился Стефан, сидевший в столь же потертом кресле. У Олега в очередной раз мелькнула мысль о том, что сибирский татарин тоже может понемногу становиться пророком. То ли сказалось слишком тесное общение с оракулом-самоучкой, то ли приживленные части тела от него же… Ведь чародей мог поклясться своим глазом — задуманное им обладателю блестящей на солнце лысины не понравится. Ну, тем который под черной повязкой. И его правое око даже было в кои то веки вполне рабочим, недавно полностью закончив свою регенерацию. Только вышло оно каким-то излишне светочувствительным, требовалось немного времени на адаптацию, прежде чем снова к бинокулярному зрению в дневное время суток переходить.
Через десять минут, когда Олег вернулся из трюма таща в руках небольшой квадратный пакетик из вощеной белой бумаги, а заодно леветируя при помощи телекинеза два крупных ящика наполненных землей, настроение Стефана еще больше ухудшилось. Сибирский татарин понял, что сейчас будет заниматься одной из самых ненавистных для него вещей. Или хотя бы одной из самых скучных. А именно магическими тренировками. Причем такими, во время которых нельзя ничего ломать, а надо долго сидеть на одном месте и не особо отвлекаться на окружающий мир.
— Раз единственной полноценной ветвью магии, которой ты хотя бы немного владеешь, является друидизм, то его мы сейчас и будем развивать! — Обрадовал своего друга вернувшийся обратно на комфортный мягкий диван Олег и уронил на мягкую жирную землю несколько крупных белых семечек. Стефан, однако, его заботы не оценил и застонал так, словно его пытают. — Я пока не прошу, чтобы выращенные тобой растения смогли крушить палубу или разломали свой ящик…Но свежие огурцы на ужин у команды быть должны!
Глава 12. О том, как герой принимает единственно верное решение, первым теряет кровь и выбирается снайпером
— Какого черта?! — Ввалившийся в рубку Олег был крайне злым, весьма грязным, а также чуть-чуть исходил серым паром. С одежды капитана корабля вниз срывались темно-красные капли и влажные бурые ошметки. Сигнал тревоги застал волшебника в тот момент, когда он находился в корабельном лазарете и пытался под руководством эльфийки приготовить зелье из давленных водорослей и консервированного сока какой-то редкой тропической ягоды, которое могло бы облегчить вывод вредных веществ из организма больного, страдающего от интоксикации. Вот только внезапный резкий и громкий звук колокола привел к тому, что волшебник утратил контроль над энергией, влитой в данный состав, и жидкость мигом вскипела, брызнув во все стороны.
— Две костяные галеры, — ответил дежуривший сегодня Стефан, кивая на иллюзию, созданную наблюдательным артефактом. Сибирский татарин польского разлива, разумеется, следил за командным центром корабля не в одиночку, но стоящий за штурвалом и рычагами управления рулевой прилежно изображал из себя безмолвную статую, а от скрывшегося внутри соединенного с телескопом абажура чародея из числа нанятых в Америке техномагов слышались лишь раздраженные чертыхания. Судя по всему, в работе прибора чего-то разладилось, а потому изображение кораблей нежити то размывалось в разноцветное облачко, то снова обретало четкость. — Движутся на восток.
— На восток? — Переспросил Олег, а после озадаченно покосился на иллюзию, созданную установленным в рубке артефактом. Сильно вытянутые вперед корабли с высокими мачтами, на которых болтались обвисшие по случаю безветренной погоды паруса, вспенивали морскую гладь сотнями длинных весел, которые ворочали не знающие усталости руки немертвых. Изображение слабо передавало масштаб, но чародей уже видел суда подобного типа в прошлом, а столь массовые творения вампиров строились по одинаковым шаблонам, которые не менялись сотни лет. Или, скорее, тысячи. — Ох, это плохо…
