— Вы необычайно откровенны, — нервно усмехнулся Олег, без всякого дара оракула нутром чувствуя, что отпущенное ему время истекает и сидхе скоро начнет задуманный ею ритуал. Он отчаянно пытался что-нибудь придумать, чтобы убедить пожилую ведьму отменить ритуал или хотя бы отложить на потом, однако мозг упорно отказывался вырабатывать дельные мысли. — И, кстати, кое в чем ошибаетесь! Признаю, мои силы не совсем естественного происхождения. Но никаких десятков жертв не было — только одна. Правда, достаточно сильная.
— Иногда очень хочется выговориться, а покупать специально для этой цели рабов расточительно. Да и возиться с их утилизацией мне лень, — пожилая волшебница начала раздевать свою недобровольную помощницу. И, надо сказать, у той было на что посмотреть. В плену туго корсета каким-то образом умудрялись прятаться груди, почти сравнимые по размеру с человеческой головой! Да и ножки у эльфийки оказались стройные и лишенные каких-либо волос. Те росли исключительно на голове и в промежности. — А насчет вашей силы — это вы ошибаетесь, молодой человек. Ну, или плохо представляете тонкости той процедуры, которую провели. Кстати, что это было? Если верить результатам проведенного мною духовно-спектрального анализа, то нечто грубое и примитивное, но тем не менее вполне рабочее. Ритуальное поедание побежденного врага живьем или питие крови пленника на протяжении пары месяцев с одновременным поглощением его праны?
— Пересадка органов и переливание крови, — выложил правду Олег, намереваясь отвлечь ей ведьму, уже начавшую сбрасывать с себя одежду. Однако та не проявила ни малейших признаков заинтересованности, а потому чародей закрыл единственный глаз и попытался в свои последние минуты представить жену…Однако перед мысленным взором упорно маячила находящаяся неподалеку молодая эльфийка, единственным минусом во внешности которой являлось полностью безэмоциональное застывшее лицо. Сказывалось длительное воздержание, вызванное разлукой с супругой.
— Ну, как я и говорила. Грубое и малоэффективное решение, единственным сомнительным достоинством которого является его простота. — Судя по звукам, леди Маргарет закончила раздеваться, а после отошла к стоящим у стены столикам и принялась звякать какой-то посудой. Глаз чародей не открывал, не хотел портить себе остаток жизни «любованием» её сморщившихся от старости телес. А каком же они находятся состоянии от итак себе неплохо представлял, еще со времен лечения этой предательницы. — Вы, молодой человек, судя по всему не имеете ни малейшего представления о том, что же такое магия.
— А вы имеете? — Вопросом на вопрос ответил чародей, наконец-то добившийся некоторого результата в попытке вырваться из каменных оков. Он смог содрать себе кожу с верхней стороны запястий. Увы, истечь кровью от подобных травм молодой и здоровый организм не сумел бы при всем желании, вот если бы удалось вены повредить…Но фиксировали Олега таким образом, что подобная возможность была полностью исключена. — Насколько мне известно, к окончательным выводам на этот счет не пришли даже в Атлантиде и Гиперборее. Во всяком случае, в тех книгах царства Кащеева, предназначенных для старших чародеев, однозначных определений и формулировок старались избегать.
— Возможно, что такое магия не знали достоверно и древние, — неожиданно согласилась ним сидхе, которой видно действительно давно хотелось с кем-нибудь откровенно поговорить. Звенеть посудой она перестала, и заклинательный зал снова наполнил шелест ткани. Олег даже переселил себя и попытался взглянуть, чем эта ведьма там занимается, но к добру или к худу не мог повернуть голову так, чтобы увидеть леди Маргарет с её невольной помощницей. — Впрочем, некоторые общие закономерности обращения с ней они все же вывели, и мы их унаследовали. А для нас сейчас главное значение имеет всего лишь одно её свойство. То, что магия не хочет умирать.
На живот Олегу внезапно со всего размаху плюхнулась младшая из эльфиек, с ног до головы перемазанная какой-то синей склизкой дрянью, и чародей болезненно охнул. Девушка была изящной, стройной…Но фигуристой. Килограмм шестьдесят пока еще живого веса в ней точно имелось! Может со стороны данную ситуацию кто-нибудь и мог бы счесть пикантной, но у волшебника все возможные фривольные мысли выдавило вместе с дыханием. Вслед за эти знаки, во множестве нанесенные на кожу Олега, внезапно стали ощутимо нагреваться. И точно такие же символы вспыхнули на теле контролируемой леди Маргарет молодой ведьмы.
— Магия не хочет умирать, — повторилась сидхе, оставаясь где-то за головой распятого на камнях Олега. Чародей дергаться в своих оковах стал еще активнее, шипя сквозь зубы от пока еще не столь и сильной боли, однако данный факт ничуть не мешал пожилой волшебнице говорить. Пожалуй, сейчас она и не особо то нуждалась в слушателях, предвкушая скорое увеличение своего личного могущества. — И, если её носитель гибнет, она уходит на сферы и планы, не предназначенные для смертных. Но не вся, совсем не вся. Волшебство привязывается к хозяину, становится его частью. Немалая толика магии остается связанным с костями и прочим мусором. Но её можно отделить, если предоставить оказавшейся в ловушке силе другое обиталище.
— И на кой черт тебе из меня прану откачивать?! — Прорычал Олег, пытаясь хотя бы затылком о камень стукнуться, чтобы себя убить или сознание потерять. Безуспешно. Свободы, оставленной его шее, не хватало для такого маневра.
— Именно этим свойством магии пользуются алхимики и артефакторы. Ну, или кто-то вроде меня. Разумеется, если пользоваться одним лишь естественным остатком, то многого не добьешься. Процесс приходится корректировать. — Продолжающая свою маленькую импровизированную лекцию сидхе словно не заметила его грубости и попыток саботажа. На взгляд Олега, теперь она уже несла какой-то бред, наверняка высосанный из пальца древними философами после пары-другой бутылок вина. — Создавать изоляцию, мешающую силе утечь туда, откуда она когда-то явилась. Убирать подальше любые потенциально пригодные для неё посторонние вместилища. Подбирать такие условия, в которых она сама захотела бы задержаться. Маскироваться, притворяясь, что это не ты причастен к гибели её предыдущего носителя, с которым магии было хорошо. Волшебство не разумно, ну или разумно совсем не так как мы, но чем-то вроде памяти вроде бы обладает. Кажется. Во всяком случае, не редки случаи, когда недавно хапнувшие чужой силы чернокнижники-самоучки гибнут из-за взбунтовавшегося дара.
— Будь ты проклята, тварь, — прохрипел Олег, чувствуя, как через магические руны медленно, буквально по капле, утекает его жизненная энергия. В попытке сделать хоть что-нибудь, он прикусил себе язык и плюнул в лицо оседлавшей его девушке, надеясь, что это заставит эльфийку очнуться. Но результата не было, если не считать красных капель, покрывших застывшее в неподвижной гримасе лицо.
— Магия не однородна, сила волшебных камней никогда не достанется колдуну, если только он сам не является отчасти камнем. — Продолжала нести свои бредни сидхе. — И, если использовать для своего усиления неправильного донора, то заемное волшебство просто утечет, как вода сквозь песок. Причем скорее рано, чем поздно. Чтобы результат сохранился навсегда, нужно размыть отпечаток прежнего владельца магии, стереть эхо его тени.
