Василиса подалась вперед, усиливая ток волшбы:
– А ты расскажи, поведай, я все пойму.
Вот и банный теплый дух охватывает тело, льется водица на каменку, пахнет распаренным березовым веником, лежать бы, ни о чем не думая, не печалясь…
– Я не из здешних краев, – наконец выговорила ведьма. – Из соседней державы Бахмурской, где правят царь Громол и царица Малонья. Слыхала про таких?
Василиса склонила голову, не спуская с ведьмы взгляд.
– Как не слыхать, подруженька? Слухом земля полнится. Недобрым слухом. Мало кто в том царстве бывал, еще меньше живыми оттуда вернулись.
– Там я и родилась. Способности к чародейству у меня сызмальства были, а как подросла, стала в силу входить, тут и приметил меня колдун местный, стал по книгам учить. Выучил на свою голову. – Шарка издала неприятный, хлюпающий звук. То ли всхлип, то ли смешок. – А вот не надо было рассказывать, что силу можно себе взять от другого чародея, если убить его. Я тогда молоденькая была, неопытная, убила быстро, а надо было, чтоб подольше помучился, оттого и силы бы мне поболе прибыло. Жаль, да сделанного не воротишь. С тех пор и занималась всем понемногу – скот в деревне лечила, в засуху дождь выкликала, в дожди тучи разгоняла, снадобья-зелья варила, кому надо – приворотные, а кому и посильнее чего, коли хорошо платили. Все бы ничего, да сдохла у старосты рябая корова. Отавой мокрой объелась, брюхо вздуло, поздно было спасать. А обвинили меня…
– Продолжай, сестра дорогая, вспоминай, – ласково велела Василиса.
– Уж хотели каменьями побить, а тут случилось, проезжала через нашу деревню сама царица Малонья, приметила толпу на площади, приказала остановить карету, допросить народ, ну и забрала меня к себе. Мол, у себя в столице разберется и вынесет приговор справедливый. А все потому, что почуяла она во мне дар чародейский. Обучением моим сама занялась. Ох, и многому научила! Держала хоть и не при дворе, но все обо мне знала. Я-то, дура, думала: вот счастье привалило, у самой грозной царицы в фаворе! Жила не тужила, замуж вышла, деньги завелись. Да только недолгим мое счастье было.
Василиса вздохнула. Ну, конечно. Черная волшба долгим счастьем не одарит…
– Призвала как-то Малонья меня пред ясные свои очи и повелела важную службу выполнить. Пришлось мне все бросить и ехать сюда, в Измигун, поступать в няньки к королевичу и ждать указаний, как лучше насолить владыкам тутошним.
– Что же ты не отказалась?
– Как отговоришься? Она сильнее да еще и царица. Да к тому времени и не держало меня в Бахмуре ничего… Муж-то мой как раз перед тем помер, да нехорошо, сам в петлю полез, а с чего – неведомо. Так и появилась я семнадцать лет назад во дворце здешнем. Лик сменила, чтобы в доверие втереться, мол, вдовушка ласковая…
Плохой лик выбрала, чуть не сказала Василиса. Неживое лицо Шарки сразу напомнило ей маску, да глаз за маской не спрячешь.
– Приняли меня хорошо, вид у меня был чистый, опрятный, мол, честная вдова ищет себе место, деток любит. Войтех закапризничал, так я его живо успокоила невидимыми чарами, он и замолк, разулыбался…
Шарка и сама улыбнулась, одурманенная силой Василисы и собственными воспоминаниями.
– Так и оставили меня в няньках, – продолжила она. – Сперва была одной из многих слуг, потом ключницей стала. Кто перечил мне, тех убирала. Как? Да по-разному. Кого оговорила, кого перессорила, кому серебро в сундучок подбросила, проворовался будто. А кому в питье зелья без цвета и запаха подлила. Насмерть редко травила, чтобы подозрения не вызывать. Мало ли от чего занемог человек? Да только кто ж станет вечно больного во дворце держать. Бывало, заклятие какое накладывала, бывало, стращала до полусмерти…
– И руны небось внутри дворца потерла?
– Ясное дело! Они и так ослабли, чародеев-то тут давно нет, некому подновлять. Осталось только выпить из них всю волшбу, себе в помощь, да начертать новые, в потаенных местах, чтобы власть свою над двором укрепить, людей одурманить.
Ясное дело, заморочила голову всему двору, волшбой добилась положения. Пустили лису в курятник. А был бы хоть один чародей у короля в советниках…
– А дыру во внешней защите сделала?..
– …Так чтоб королевичем отсюда управлять, ясное дело. Тут местечко укромное, выберусь потихоньку из дворца, усядусь, да и за дело. – Шарка весело рассмеялась, будто убийство людей для нее забава детская.
– Ну и для чего все это? Для чего тебя сюда прислали?
– Сперва чтобы следить, потихоньку вредить да Малонье про дела здешние докладывать. Оно не так и трудно было, только в последний год все наперекосяк пошло. Сначала ни с того ни с сего у короля с королевой наладилось. Уж как я ни старалась их рассорить, да отчего-то не вышло. Потом королевич вырос, изменился, меня перестал слушать, отмахивался. Стал науками интересоваться, мало что на охоту с отцом ездил, так еще и на советах королевских торчал. Дарослав-то, ясное дело, доволен – взялся, мол, наследник за ум. А тут еще и помолвка некстати, а ведь после нее честным пирком за свадебку, а там и детки пойдут… Вот трон и укрепится: женатый королевич уже может отцу наследовать, а там, глядишь, и свои наследники пойдут, не с руки это Малонье. Да и невеста у Войтеха хуже не придумать: мало того что царство Ставинское нам враждебно, так сама Оляна с тем еще норовом, себе на уме. Мы-то как хотели: вырастить наследника-себялюбца, Дарославу несчастный случай устроить, ну и крутить потом молодым королем как захочется… а при такой жене не повертишь.
– Ловко вы все придумали, – оценила сложность долгосрочной интриги Василиса. – Мало кто так сможет.
– Только все обернулось не в нашу пользу, – посетовала ведьма. – Королевич-то в отца удался, где сядешь, там и слезешь, пришлось действовать по-иному. Порешили мы с Малоньей сперва Войтеха извести, заодно всю королевскую кровь выставив в дурном свете, мол – чудовища ваши правители, людоеды. Ну а там и родителей его как-нибудь… способов-то много… в могилу свести. В державе-то без главы начнутся раздоры, грызня за трон, наследнички с самозванцами сбегутся – вот тогда и хватай корону измигунскую, будто грушу спелую с ветки. Воевать даже не надо – сами соседей призовут, чтобы навели порядок.
Да, хитра царица Малонья, выдумщица-придумщица! Другие способы, попроще, видать, не срабатывали. Похоже, Дарослав – орешек крепкий, так просто не расколешь…
– А какова она, царица Малонья? Стара, молода, красива? Что любит, во что одевается?
– Да такая… – И тут разговорчивая Шарка вдруг растерялась. – Она всякий день разная, даже цвет глаз не уловить. Ей ничего не стоит мертвого из могилы поднять, живого в нее уложить. Грозная – как разгневается, глядеть страшно, молнии из глаз мечет, хочется в мышь обернуться и в щелочку забиться, не до смотрин тут.
Даже описать точно не может, значит, не помнит. Ай да Малонья, и в самом деле умелая чародейка! Верно, и впрямь ей сама Тьма помогает. Ну ничего, придет время…
