– А мне это всё равно не нравится, – поджала губы Джослин.
– Позвольте вам кое-что показать. – Флора вывела нас из кабинета и проводила к круглому внутреннему дворику, который всё время то появлялся, то исчезал. Во всём этом для нас не было ничего нового – кроме статуи, которая высилась посреди дворика.
– А что она здесь делает? – удивилась я.
Статуя Альвы стояла так, что все ученики, направляющиеся в классы, неизбежно проходили мимо неё. Окаменевшая усмешка злой колдуньи выглядела зловеще, и школьники старались как можно скорее пройти мимо.
– Я попросила профессора Харлоу переместить её туда, где все смогут её видеть, – сказала Флора, коснувшись холодной каменной руки своего врага. – Пусть изваяние Альвы напоминает всем и каждому, что может случиться, если ставить собственные желания и нужды на первое место. Я сама едва не позволила своим страхам уничтожить эту школу. – Она в упор посмотрела на нас. – Приняв предложение Румпельштильцхена защитить нас, я открыла ворота злу. И хотя я прекрасно знала, что доверять таким, как он, не следует, я всё же сделала это – потому что впала в отчаяние и эгоизм. А ведь в книге «Из чудовищ – в лапочки» ясно сказано, что эти две вещи ни в коем случае не должны руководить нашими поступками.
Мы кивнули.
– Директор Флора? – обратилась к ней девочка-гоблин с дорожной сумкой в руках. Рядом с ней топтались её родители. – Я просто хотела попрощаться и поблагодарить вас за то, что вы позволили мне вернуться домой. – Она опасливо глянула на статую Альвы. – Гм... надеюсь, она никогда больше не вернётся.
Флора рассмеялась:
– Хорошая девочка. – Достав из кармана сияющую голубую карточку, она протянула её родителям ученицы. – Но если мы вдруг вам понадобимся, моя дверь всегда открыта. – Флора перевела взгляд на нас. – Что ж, полагаю, нам следует подписать выпускное свидетельство и для вас тоже. Хэйли своё уже получила.
– Ты уходишь от нас? – Лицо Максин вытянулось.
– Моё сердце принадлежит морю и моей семье. Я должна вернуться к ним, – улыбнулась Хэйли. – Но директор сказала, что я смогу вас навещать, – добавила она, глянув на Флору. – Поэтому мы ещё обязательно увидимся.
Мы все по очереди обнялись с русалкой, которая так помогла нам.
– А что, посещения снова разрешены? – спросил Олли.
– Да, – подтвердила Флора. – И дни посещений, и пегасова почта тоже. Всё будет в точности как раньше. Так что если вы заглянете ко мне в кабинет, я быстро оформлю ваши бумаги, и уже к вечеру вы можете быть свободны.
Я поглядела на Джекса, Олли и Максин. Джослин держалась невозмутимо – она-то в любом случае никуда не отправлялась, – но мне показалось, что все остальные думают о том же, о чём и я: мы не хотим возвращаться домой к нашей прежней жизни. Новая нравится нам гораздо больше.
– Сказать по правде, я как раз хотела поговорить с вами об этом, – начала я. К нам подошёл Вольфингтон – послушать, о чём пойдёт разговор. – Думаю, я выскажусь от лица нас всех – ну, кроме Хэйли, конечно, – насчёт того, что... в общем, мы не хотим, чтобы нас выпустили.
– Точно! – вскинул кулак Олли. Джекс и Максин молча кивнули.
Вид у Флоры сделался озадаченный:
– Не понимаю. Ведь вас в полной мере можно считать исправившимися.
– Отчасти, наверное, да, но нам всем ещё есть над чем поработать, – сказала я, уголком глаза подмечая широкую волчью усмешку Вольфингтона. – Ведь большинству из нас всего двенадцать. И у нас впереди ещё куча возможностей ступить на неверный путь и снова стать плохими.
– Поэтому вы хотите остаться здесь? Вроде как на всякий случай? – недоверчиво переспросила Флора. – Но это же исправительная школа.
– Так мы и исправляемся, – подтвердила я. – Нам ещё много предстоит изменить в самих себе. Например, до того, как очутиться здесь, я была уверена, что моя единственная судьба – стать башмачником. Но вы научили меня, что мне совсем не обязательно идти тем путём, который уготовили мне мои родители. Я могу стать кем пожелаю... даже если пока толком не знаю, чего хочу, – торопливо закончила я. – Зато я точно знаю, что все мы больше, чем герои. И больше, чем воры или злодеи. В общем, мы все – очень много кто.
– И учёба здесь поможет нам разобраться, чем мы хотим заниматься дальше, – прибавил Джекс.
Флора явно пребывала в замешательстве:
– Простите, но Сказочная исправительная школа предназначена совсем для другого.
– А почему не для этого тоже? – задал вопрос Олли. – Вы же руководите СИШ. Значит, школа может стать такой, какой вы захотите её видеть.
– И вы сами сказали, что ученики, которых направили сюда при Штильцхене, могут остаться, если захотят, – напомнила ей Максин. – Почему же нам нельзя? Вместо того чтобы избавляться от учеников, как только они начинают вести себя хорошо, почему бы вам не разработать новую программу для ребят вроде нас, которые не хотят останавливаться на достигнутом?
Флора и Вольфингтон переглянулись.
Вольфингтон взглянул на меня и добродушно оскалился:
– Сдаётся мне, один наш общий друг оказал неплохое влияние на тех, кто побывал в Дремучем Лесу.
– Так и есть. И сейчас мы хотим не просто научиться быть хорошими. Мы хотим понять, в чём каждый из нас особенно хорош.
– А что, возможно, это не такая уж плохая идея, – заметил Вольфингтон. – Все преподаватели вполне могут вести ещё какие-нибудь занятия. Насколько мне известно, Харлоу с удовольствием преподавала бы курс актёрского мастерства. А если она готова взять дополнительную учебную нагрузку, то и я не откажусь. Расти над собой и непрестанно меняться к лучшему – прекрасная цель для любого из нас.
– Может быть, вы и правы. – Флора обвела нас взглядом. – Хорошо, можете оставаться.
Наши радостные вопли эхом разнеслись по внутреннему дворику.
– Я так рада, что мы остаёмся здесь все вместе! – сказала Максин, обнимая меня до хруста в рёбрах.
– Я тоже, – ухмыльнулась я. И тут что-то заставило меня взглянуть поверх плеча Максин на статую Альвы у неё за спиной. Я понимала, что это ужасно глупо, и всё же мне стало не по себе. Альва не более чем каменное изваяние, но... Я напряглась.
– В чём дело? – удивилась Максин, когда я вдруг отстранилась.
Моргнув, я снова уставилась на статую. Казалось, её издевательская усмешка предназначена лично мне.
– Я... хотя нет... показалось, – запинаясь, про-говорила я. – Наверное, просто в голове помутилось. Длинный был денёк.
– Да что случилось-то? – продолжала наседать Максин.
Меня вдруг пронизало холодом, и я через силу прошептала:
– Готова поклясться, что Альва только что шевельнула пальцем.
– Что?! – пронзительно взвизгнула Максин, и её глаз завертелся как сумасшедший.
