– Это Штильцхен тебе сказал? – поинтересовался Джекс.
– Так ведь и Флора высказалась примерно в этом же духе, – напомнила я ему. – Я уже вообще слабо понимаю, что делаю. Такое ощущение, будто я просто буксую на месте.
– Так перестань буксовать! – рявкнула на меня Максин. Я растерянно заморгала. Максин вообще никогда не повышала голос. И уж тем более на меня. – С каких это пор ты стала слушать, что о тебе говорят другие? Тем более всякие вроде Румпельштильцхена – злобного коротышки, который промыл мозги твоей сестре, сместил беднягу Флору и не даёт ей даже рта раскрыть! Злая Мачеха верит в тебя. Просто не может сказать об этом вслух. Доверяй своему чутью, а главное – сама не путай, что правильно, а что нет. И мы верим в тебя, даже если ты сама в себя не веришь.
Остальные согласно закивали. Я невольно улыбнулась:
– Ладно. Уговорили. Наверное, мне лучше просто заняться своим делом.
– Вот это воришка, которую мы знаем и любим! – поддразнил меня Джекс. – А теперь давайте придумаем, как нам выбраться из этого проклятого лабиринта.
Я огляделась по сторонам. Все коридоры в этом продуваемом сквозняками замке были сложены из одинакового серого камня. В качестве украшений (иногда сомнительных) на стенах висели картины, которые в разное время писали владеющие (или не очень владеющие) кистью ученики, мотивирующие плакаты («Зачем быть злюкой, если можно быть душкой?») и зеркала. По правде сказать, в замке было море зеркал, с помощью которых Мири запросто могло следить за каждым нашим шагом. И я не совсем понимала, почему оно до сих пор нас не засекло и не отругало.
Джекс снял со стены один из факелов и посветил в очередной тёмный пустой коридор:
– Попробуем эту дорогу.
– Это же путь к обсерватории, принц, – сказала Джослин. – Давайте попробуем мой способ. Вряд ли он заметит малую толику магии, когда он так увлечён готовкой. – Она выпустила облачко пурпурного дыма, который длинным языком протянулся в соседний коридор, указывая нам дорогу.
Я двинулась вперёд, и тут же почувствовала, как в кармане у меня что-то завозилось. Уилсон высунул мордочку и отчаянно запищал. Почему-то я сразу решила, что он пытается о чём-то нас предупредить. Писк стал ещё пронзительнее, и тут я заметила, что в щели потолка над нами что-то поблескивает... Кинжал!
– Бежим отсюда! Это ловушка!
Коридор сотрясся от грохота падающих камней. Оцепенев, мы с Уилсоном смотрели, как, обнажив ряд острых кинжалов, разверзся потолок. Джекс, Джослин, Хэйли и Максин уже мчались назад, но Олли безнадёжно отставал. Мы с Максин не удержались от крика, когда Олли последним броском вылетел из западни, едва увернувшись от падающих кинжалов, которые пригвоздили к полу край его нарядного камзола.
– Кажется, это знак, что мне лучше вернуться к моей старой доброй школьной форме, – чуть отдышавшись, схохмил Олли, кое-как выпутываясь из рукавов пришпиленного камзола, который Джослин движением руки тут же заставила исчезнуть. – А как ты догадалась, что это ловушка?
– Уилсон меня предупредил, – сказала я, сама удивляясь собственным словам. Мышонок, само собой, тут же получил сухарик и деловито принялся его грызть.
– Конечно, он сразу это понял. – Хэйли наклонилась, вслушиваясь в писк моего мышонка. – Он говорит, что единственный коридор, который приведёт нас к кабинету директора, – это вон тот, слева. А все остальные оснащены ловушками.
– Ты понимаешь, о чём он говорит?! – изумилась я.
Хэйли покраснела и торопливо смочила лицо водой.
– Ну... у меня вроде как такой дар, – смущённо призналась она. – Лучше уж я скажу всё начистоту. Понимаете, я наполовину русалка, а русалки умеют разговаривать с животными.
– А, так вот почему ты всё время обливаешься водой! – сообразила Джослин. – Очень уж глупо это выглядит. То есть без обид... просто странно, – поправилась она, получив чувствительный тычок от Максин.
– Когда я долго не могу принять ванну, у меня очень сохнет кожа, – объяснила Хэйли. – Но мне очень не хочется, чтобы Штильцхен знал, кто я такая. Почему-то он терпеть не может русалок.
– А также фей, эльфов, колдуний... – продолжила список Джослин. – Ну и так далее.
– Мы ему не проговоримся, – пообещала я, и Хэйли благодарно улыбнулась. – А теперь давайте уже найдём его кабинет. Раз Уилсон говорит, что нам сюда, значит, так оно и есть.
Мы успели прошмыгнуть в нужный коридор до того, как вход в него замерцал и исчез. По пути мы не встретили ни души: ни уборщиков-эльфов, ни учеников-прогульщиков – вообще никого. Вся школа казалась пустой и зловещей. Проход впереди чуть заметно задрожал, и мы со всех ног бросились к выходу, чуть ли не кубарем выкатившись наконец в безлюдный вестибюль, где после встречи принцесс так и остались засыпанные конфетти ковровые дорожки и неубранные приветственные плакаты.
– Ага! – обрадовался Олли.
Джослин метнулась к тяжёлым дубовым дверям директорского кабинета, ощупала большой золотой замок и быстренько наколдовала огненный шар:
– Ну-ка, расступитесь. Сейчас я его...
– Подожди! – крикнула я, но, конечно, опоздала. Магический заряд Джослин срикошетил от замка, отшвырнув нас с такой силой, что мы кучей свалились у дальней стены. Уилсон высунулся из моего кармана и покачал головой. Вид у него был несколько ошалевший. – Магией его дверь не взять! Он наверняка навёл на неё защитные чары, чтобы уберечься от взломщиков.
Хэйли, лёжа на спине, невозмутимо разглядывала потолок:
– Может, пошарить вокруг? Вдруг у него где-нибудь запасной ключ спрятан.
– Слушай, рыбья кожа, Штильцхен не такой дурак, чтобы держать ключи рядом с дверью! – огрызнулась Джослин.
– Фу, как грубо! – приструнила её Максин. – Извинись сейчас же.
– Ребята, – вклинился в перепалку Олли, – смотрите! – Он стоял возле открытой двери Штильцхена, покачивая связкой каких-то железок. – Пиратские отмычки! – похвалился он. – Лучшие друзья воров и грабителей! Ну что, пойдём? Не торчать же тут целый день.
Мы быстренько набились в кабинет, который выглядел точно так же, как в тот день, когда мы были здесь с Джексом. В камине пылал огонь, совершенно пустой стол блестел полировкой, высокий стульчик задвинут под столешницу.
– Вот чистюля, – ворчал Джекс, выдвигая один за другим ящики, в которых тоже ничегошеньки не было – ни перьев, ни пергамента, ни ведомостей, вообще никаких документов. Где же он их прячет?
Джослин покопалась в картотечном шкафу:
– Здесь тоже пусто. Похоже, он любит путешествовать налегке.
– Или не собирается задерживаться здесь надолго, – заметила я.
– Вряд ли нам привалит такое счастье. Просто он мастак всё прятать. – Олли начал методично простукивать половицы. – Но от хорошего пирата ничего не скроешь. – Он вдруг остановился и потопал по тому же месту ещё разок. Под его ногой отозвалась пустота. – Ага, попался!
