– И хорошо. – Пит прищурил на меня чёрные глазки. – Родителей не жди, они здесь не появятся. При повторном заключении подписывать ничего не надо, им просто отправят свиток с извещением, что ты здесь. И имей в виду: второй срок в этом исправительном учреждении не покажется тебе таким приятным.
– Первый срок я бы тоже очень приятным не назвала, – пробормотала я.
– Точно! – закивал Олли. – Нас дважды чуть не убила злая колдунья, а часть школы сгорела.
Пит недобро ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы, и зашагал прочь, бросив на прощанье:
– В этот раз вам придётся намного хуже, уж поверьте. Так что, воришки, наслаждайтесь пребыванием в лапах этого жулика.
Тяжёлые двери школы с грохотом захлопнулись за их с Олафом спинами, и я ещё услышала, как полицейские покатываются со смеху.
Мири вздохнуло:
– Не стану тратить на вас дежурную приветственную речь о СИШ – вы её уже слышали. Но настоятельно рекомендую подробно ознакомиться со сводом новых школьных правил. – В руках у каждого из нас появилось по объёмистому свитку. – Все они сильно поменялись. Наш директор имеет довольно необычные представления о воспитательном процессе, и если вы не будете соблюдать его установки, наказание будет значительно хуже, чем дополнительные уроки с мадам Клео. Всё ясно?
Голос Мири звучал напряжённо, даже как будто испуганно. Я постаралась выбросить из головы все угнетающие мысли и кивнула:
– Ясно. Теперь насчёт размещения... Я хотела бы жить в одной комнате с моей младшей сестрой Анной.
– Анна уже размещена с Гретель. Ты будешь жить с Максин, – без эмоций уведомило меня Мири, игнорируя радостные вопли моей новой соседки. – Джекс и Олли, вы вместе. – Оба с торжеством дали друг другу пять. – И прекратите это неуместное веселье! Вы в исправительном учреждении!
– А я вовсе и не веселюсь, – буркнула я. – Не обижайся, Максин, но я хотела бы жить с сестрой. – Перед моими глазами снова и снова вставало испуганное, залитое слезами лицо Анны. Мне не терпелось убедиться, что с ней не случилось ничего плохого.
– В таком случае тебе следовало угодить сюда в тот же вечер, что и она, – огрызнулось Мири. – Ну а теперь, раз вы все разместились, мне нужно заняться ещё четырьмя поступившими. Они сейчас как раз готовятся предстать перед мистером Штильцхеном.
– О-о-о! Нам их представят? – восторженно вскричал Олли. – А что такого? – отреагировал он, когда мы дружно уставились на него. – Мне всегда приятно познакомиться с любым, кто ниже меня ростом.
– Вам собеседование у директора не назначено, – фыркнуло Мири. – Он говорит, что ему неинтересно разговаривать с теми, у кого не хватает ума извлечь урок из своего первого срока пребывания в исправительной школе.
Зараза! Ладно, похоже, нам действительно следовало учесть нрав Штильцхена, когда мы всё это затевали. Как же я теперь смогу убедить его отпустить Анну, если он даже не желает меня видеть?!
– Так, а теперь ступайте, – велело нам Мири. – Дорогу вы наверняка помните.
Зеркало потемнело. За нашими спинами выросла стена, отгородив нас от вестибюля, а впереди, там, где мгновение назад висели портреты королевской семьи, открылся новый коридор – совершенно пустой, если не считать уборщиков-эльфов, выметающих какую-то солому. Интересно, откуда она здесь взялась?
– Что ж, вечер был долгий, – сказал Джекс. – Может быть, сейчас разойдёмся спать, а обсудим всё утром? Уверен, Анна уже тоже давно легла.
– Она у Штильцхена любимица, – бодро сообщила Максин. – Он всегда приглашает её в свой кулинарный клуб.
– Она отлично в него вписывается, – фыркнула Джослин, и я с подозрением воззрилась на неё.
– Не обижайся, просто Анна... очень от тебя отличается, – неловко сказала Кайла. Остальные отвели глаза, и у меня возникло ощущение, что это был вовсе не комплимент. Кайла быстро подскочила и обняла меня. – И вообще, мне просто не верится, что вы здесь! То есть я, конечно, верю, ведь мы дали вам тот каблук, но... – Джослин выразительно кашлянула. – Ну ладно, увидимся утром! – Кайла торопливо кивнула, и мы все отправились в общежитие.
– Да в чём проблема-то?! – не выдержала я.
– Проблема в тебе, Коблер! – ответила Джослин яростным шёпотом. – Я подсунула тебе каблук, чтобы ты оказалась как можно дальше от этого ужасного места и забрала с собой свою безмозглую сестричку! А вовсе не для того, чтобы ты вернулась сюда снова!
Я совершенно не знала, что на это ответить. И вдруг до меня донеслось мяуканье. По коридору шла кошка – обычная небольшая чёрная кошечка. Глянув на нас круглыми глазами, она с мурлыканьем принялась тереться о ноги Джослин.
– Какая милая киса! – Олли наклонился, чтобы погладить ее.
– Не смей! – рявкнула Джослин, отпихнув его руку в тот самый момент, когда кошка отрыгнула огненный шар. Мы едва успели отпрыгнуть в стороны. – Отлично! Должно быть, уже десятый час. Пора отнести госпожу Подходяшку в её корзинку.
Джослин подхватила кошку, завернула её в свой плащ и исчезла в облаке дыма.
– Ох, наверное, мне тоже лучше отправить Апельсинку спать, – с тревогой сказала Максин, и её глаз завертелся в глазнице с пугающей скоростью. – Пойдём, Джилли, нам пора в нашу комнату. Скорее. Бот увидишь, Апельсинка тебе понравится!
– Не понравится, – уверенно шепнула мне на ухо Кайла. – Прячь от неё всё, что сможешь.
* * *
Кайла оказалась права. Апельсинка мне не понравилась.
– Прости, пожалуйста! – переживала Максин утром, пока я изучала здоровенную дыру в своём коричневом платье. – Наверное, она просто очень проголодалась. – Обычно к этому времени я уже успеваю покормить её завтраком, но мне не хотелось оставлять её... гм... наедине с тобой.
Кряк! – поддержала её Апельсинка.
От этого скрежещущего звука у меня засвербело в ушах. Апельсинка была (или был?), наверное, самой уродливой уткой в мире. А может, это недоразвитый лебедь? Вроде бы им положено быть гадкими... Вчера Апельсинка предстала передо мной во всей красе: грязно-бурое оперение, зелёный клюв, какой-то красный мясистый нарост под ним и неаккуратный пучок белых перьев на макушке. Но особое беспокойство вызывали у меня её пронзительные маленькие глазки песочного цвета. Иногда мне казалось, что они видят меня насквозь.
Кряк! – сказала Апельсинка и больно цапнула меня за палец.
– Ай! – Я отдёрнула руку, сняла изуродованный фартук, который всегда носила в мастерской, и пристроила его на кровать. – А зачем ты её вообще здесь держишь?
Максин подхватила утку широкой ладонью и нежно погладила ей спинку:
– Вообще-то на ночь Апельсинку полагается сажать в клетку в нашем волшебном живом уголке, но мне не нравится её там оставлять. Другие животные всё время её задирают.
Я с сомнением покосилась на Апельсинку.
