Будь статья официально опубликована, то он мог бы претендовать на то, чтобы разделить с Валерией будущий патент, а простой машинописный текст, нигде официально не заверенный, ничего не значит. Прибыв в Штаты, Валерия немедленно выкинет его в мусорное ведро и станет единоличной изобретательницей вакцины. Ни о Павлове, ни о нем самом никто даже не вспомнит.
Тимур до дрожи в коленях чувствовал, что надо куда-то бежать и что-то делать, лишь бы только не упустить свой шанс. С Вероникой он был неплохо знаком еще с тех пор, как шестерил у Павлова, выполнял ее мелкие поручения, а какое-то время был даже влюблен и дарил цветы просто так, без надежды на взаимность. Теперь эти розочки окупились, Вероника, новый адрес которой он нашел не без труда, приняла его очень любезно, напоила чаем и, почему-то решив, что визит его вызван ностальгией, стала взахлеб рассказывать, как они с Валерией Михайловной ходили ставить ее на учет к самому лучшему акушеру. Тут Тимура как громом поразило. Ведь сейчас жена драматурга не Валерия, а Вероника, и это обстоятельство вместе с путаницей в именах даст ему серьезную фору. Скажет американцу, что работал исключительно с Павловым и понятия не имеет, откуда хирург Гаккель попал в авторы. Может, потому, что извлекал кусочки опухолей? У профессора теперь не спросишь, а жена драматурга вот она, пожалуйста, не ученая, а просто внучка Павлова. Об этом последнем обстоятельстве лучше не упоминать. Тимур представит доклад, который докажет, что он полностью владеет темой, и уедет в Америку работать. Насколько он понял из объяснений американца, там придется все начинать заново, с экспериментов на мышах, Валерия Михайловна ничего и не узнает. Но тогда нельзя ничего спрашивать у Вероники, которая тут же доложит своей обожаемой приемной мамочке, что Тимур интересуется ее работой.
К сожалению, выяснилось, что Тимур помнит далеко не все и по памяти написать впечатляющий доклад не способен. Он перерыл весь архив Павлова, хранящийся в институте, но там были записи, касающиеся только его официальных исследований. У себя Тимур обнаружил только блокнот, в котором отмечал пациентов, кому сколько доз ввел, и годился он разве что для сеанса ностальгии.
Неужели придется идти к Валерии Михайловне и собственными руками отправлять ее в Америку, а самому оставаться за бортом? Нет уж, хватит!
Узнав из сплетен в курилке, что великий Ветров отправился в Афганистан, Тимур решил, что судьба на его стороне. Придет к Веронике, подсыплет ей снотворного в чай, а когда отключится, найдет свидетельство о смерти деда и его бумаги, а дальше разбудит, наплетет про невероятную сонливость беременных и удалится. Если Вероника когда-нибудь и обнаружит пропажу, то не свяжет с его визитом.
В квартире, где жил Тимур, был проведет телефон, но, как назло, как раз в этот месяц на АТС проводились масштабные ремонтные работы.
Тимур каждый вечер бегал звонить Веронике из автомата, чем обеспечил себе дополнительную анонимность, хотя и не собирался еще никого убивать.
Трубку несколько дней никто не брал, и наконец, когда он уже почти потерял надежду, Вероника подошла к телефону. Голос у нее был какой-то странный, и она без всяких расспросов разрешила ему прийти в первой половине дня.
В НИИ и так особенно никто не контролирует трудовую дисциплину, а тут еще лето, начало отпусков. Половины сотрудников нет на рабочих местах, остальные в нирване, так что Тимур незаметно смылся.
Вероника была так взволнована, что даже чаю ему не предложила и сама ничего не ела и не пила. Она бегала по квартире из угла в угол, а когда Тимур спросил, что с ней такое, рассказала ему все, взяв клятву молчать. Не забыла и о том обстоятельстве, что поведение Валерии в роддоме было расценено как острый психоз. Узнав правду, Вероника сначала была полна решимости немедленно все рассказать, а переспала с тайной ночь и теперь сомневается. Стоит ли оно того, ведь почти тридцать лет было пройдено по этой дороге, куда теперь сворачивать?
Тимур напомнил ей основной принцип Валерии Михайловны: молчание – золото. Пусть все идет как идет. Вероника горячо его поблагодарила, сказала, что сама уже склонялась к такому решению, осталось только придумать, зачем она так страстно зазывала в гости старшую подругу. Подумала немного и достала из бара начатую бутылку какого-то густого ликера, причем Тимур успел заметить вторую такую же. «Скажу, что срочно надо допивать, а то испортится», – засмеялась Вероника.
Ему она чаю так и не предложила, поэтому он, улучив момент, высыпал приготовленное снотворное в бутылку ликера. Новый план был такой – дождаться Валерию, которая наверняка будет рада его видеть, посидеть с дамами, а когда Валерия уснет, тихонько вытащить у нее из сумочки ключи и забрать из квартиры все записи.
Валерия позвонила в дверь на двадцать минут раньше, «извини, дорогая, не рассчитала, на метро оказалось быстрее», и Вероника вдруг испугалась, что, обнаружив Тимура у нее в квартире, Гаккель заподозрит неладное, решит, что она изменяет ее бывшему мужу. Ничего не скажет, следуя своему принципу, но осадочек останется. В панике она затолкала Тимура в дальнюю комнату и приказала сидеть тихо. Валерия у нее больше двух часов не пробудет.
Валерия выключилась гораздо раньше, и напуганная Вероника позвала его на помощь. Тимур похлопал Валерию по щекам, немного испугался, что переборщил с дозой, потому что в бутылке ликера оставалось совсем чуть-чуть, а снотворного он сыпанул щедро, а потом подумал, что, если дама не выживет, это будет только к лучшему. Вероника растерялась, порывалась звонить в «скорую», но Тимур, пользуясь авторитетом врача, послал ее в кухню за холодной водой, а сам занялся поисками ключей. К сожалению, Вероника вернулась с полдороги и застукала его именно в тот момент, когда он запустил руку в сумочку Валерии.
От изумления она не могла кричать, только шептала, что он вор и убийца и пусть немедленно признается, чем отравил Лерочку.
Тимур не стал ждать, когда голос к ней вернется. Увидев на столе нож, который Вероника принесла нарезать сыр, он схватил его и ударил молодую женщину.
Потом подменил бутылки, тщательно вымыл рюмку Валерии, ополоснул ее ликером из чистой бутылки и для гарантии раздавил каблуком. Устроил разгром, нанес телу Вероники несколько хаотичных ран, симулируя аффект, оставил отпечатки Валерии на ноже, а Вероники – на бутылке, тщательно протер все поверхности в комнате, где ждал, забрал наконец ключи Валерии и тонкой струйкой включил на кухне воду, заткнув слив посудным полотенцем, чтобы соседи снизу заметили протечку и вскрыли квартиру до того, как Валерия проснется, но тогда, когда он уже обыщет квартиру Гаккель.
Все вышло отлично. Аккуратная Валерия Михайловна хранила свои архивы в стеллаже, в промаркированных папках. Тимур забрал все, что касалось вакцины, ушел, а ключи потом выбросил по дороге от метро к дому Вероники, чтобы, если их вдруг будут искать и найдут, было похоже, что они выпали у нее из сумочки.
Все получилось даже лучше, чем он мог мечтать. Не надо никому морочить голову сходством имен. Он с удовольствием предъявит американцу настоящую Гаккель, сумасшедшую убийцу, которой требуется лечение в условиях строгой изоляции от общества. А единственная наследница профессора Павлова мертва, и не о чем тут больше разговаривать, когда перед вами живой и психически здоровый разработчик, которому известна вся технология от А до Я.
