«Угу, – подумала Ирина, – или вы с адвокатом придумали эту историю, чтобы подкрепить патологический аффект, а сразу тебе родственники не сказали, что жена рехнулась, не потому, что волновать не хотели, а чтобы тебя за лжесвидетельство нельзя было прихватить. Ты же молодец, сразу предупредил, что в ситуацию не был включен, ничего не знал, просто передаешь рассказ родителей, которые за десять лет могли все перепутать. Только, ребята, небольшая недоработочка у вас, бывшая жена сидит слишком спокойно для шизофренички. Не встревает, не доказывает истинность своих идей, а с другой стороны, и не заторможена, как бывает после нейролептиков. Или сейчас у нее ремиссия, во время которой психически больной ничем не отличается от обычного человека? Хотя вроде бы психиатры дали в заключении вялотекущий тип течения… Стоп! Острый приступ, а потом много лет совершенно нормальное поведение, разве это вялотекущая? Скорее уж шубообразная. Надо будет как следует погонять психиатра во время заседания, и если он не сможет дать исчерпывающие объяснения, назначить повторную экспертизу».
Прежде чем покинуть свидетельское место, Филипп Николаевич повторил, что у Лерочки с Вероникой были прекрасные отношения и он не верит в виновность первой жены несмотря ни на какие доказательства.
Когда Ирина отпустила Ветрова, он сел поближе к Валерии Михайловне и ободряюще ей улыбнулся.
Дальше пошла рутинная часть, во время которой Светлана Аркадьевна заскучала и принялась рисовать на бумаге для заметок цветочные узоры. Ну да, естественно, после такого интересного поворота, как подмена ребенка, то есть практически индийского фильма, вдруг пошла скукотища про химико-технологическую экспертизу и прочие, как говорил Лелик из фильма «Бриллиантовая рука», опись, протокол, отпечатки пальцев. Это ключевые моменты, но, право слово, такие нудные, что пусть судья сама в них вникает, она зарплату за это получает. А мы подождем, когда снова мелодрама начнется. Ирина хотела сделать Светлане Аркадьевне замечание, но тут со стороны второго заседателя донеслось красноречивое посапывание.
Шубников нагло спал, убаюканный свидетельскими показаниями эксперта-химика, видно, напомнившими ему студенческую лекцию. После того как Ирина сильно толкнула его ногой, он открыл глаза, приосанился, но через секунду снова закемарил. Бесценный навык отключаться в любых обстоятельствах и в любом положении вырабатывается у врачей после ночных дежурств, это очень их выручает, но как Александр Васильевич, обладающий, кстати, равными правами с судьей, собирается выносить приговор, если проспит весь процесс?
К счастью, вызванная следом за химиком соседка снизу обладала уникальным тембром голоса, а проще говоря, завывала как электродрель, и уснуть под ее рассказ было невозможно.
Женщина рассказала, что очень расстроилась, увидев расползающееся по свежепобеленному потолку мокрое пятно, тем более что никак не ожидала такой подлости от новой соседки. Когда Ветров с Вероникой вселились, соседи немного напряглись, ожидая круглосуточной гульбы и прочего непотребства, которым славен мир творческих людей, но супруги вели себя на редкость респектабельно. Даже машины перестали оставлять во дворе после первого же замечания.
– Я решила, что это не Вероника сразгильдяйничала, а трубу прорвало или что похуже, – продолжала соседка, – сначала думала самой быстренько посмотреть, но как-то боязно входить в квартиру без хозяев. Вроде люди честные, но вдруг как обвинят, что я у них деньги украла, и ведь не докажешь ничего потом. Вот я и позвонила сразу Алле Максимовне, думаю, подтвердит в случае чего, а заодно сразу и посмотрит, что там надо поменять, чтобы не текло. Ну мы зашли, я сразу на кухню, смотрю, все вверх дном, в раковине полотенце лежит, и вода из крана течет тонкой струйкой, видимо давно, потому что раковина наполнилась и через край начало переливаться. Я скорее выключать, ну, думаю, Вероника, голова садовая, уборку начала и забросила, усвистала куда-то. Не ожидала от тебя, матушка! А с другой стороны, слава богу, что так, не надо трубы менять и по перекрытиям искать. Только выдохнула, как слышу, Алла Максимовна кричит не своим голосом! Заглянула в комнату, а там такое… Ой, просто ноги подкашиваются, как вспомню.
Достав платочек и обстоятельно промокнув сухие глаза, свидетельница рассказала, что, сочтя обеих женщин мертвыми, они с Аллой Максимовной в ужасе выскочили на лестничную площадку, отдышались, взяли себя в руки, вернулись в прихожую и вызвали милицию с телефона Ветровых и снова вышли на лестницу, где безостановочно курили до появления дежурной группы.
– Лучше бы у меня всю квартиру затопило, чем такое видеть, – всплеснула руками свидетельница, – теперь по ночам снится…
Ирина отпустила ее, поблагодарив за сознательность и гражданское мужество.
Итак, благодаря показаниям свидетелей и экспертов картина преступления вырисовывается достаточно четко. Замки на входной двери открывались только приданными к этим замкам ключами, на орудии убийства обнаружены отпечатки пальцев Валерии Михайловны и ничьи больше, следы крови на ее руках и одежде по групповой принадлежности совпадают с кровью Вероники. Добросовестный следователь проверил, не является ли патологическое опьянение Валерии следствием отравления, но нет. Экспертиза показала, что остатки ликера не содержат посторонних веществ. Правда, в биосредах Валерии Михайловны были выявлены следы барбитуратов, но это объяснялось тем, что бригада «скорой» сделала ей инъекцию транквилизатора.
Бывает так, что о невиновности человека свидетельствует характер ран, нанесенных жертве. Хрестоматийный пример: если у человека подбит правый глаз, то подрался он, скорее всего, с левшой. Или удар сверху вниз позволяет предположить, что нанес его человек высокого роста. Правда, такие гипотезы обычно больше путают, чем проясняют, но в данном случае судебно-медицинский эксперт не нашел на теле жертвы ни одной раны, которую бы не могла нанести женщина среднего телосложения и физической силы. Отметил хаотичный и бессистемный характер, а также то, что роковым оказался первый удар, остальные были нанесены уже посмертно, и это говорит в пользу того, что убийца действовал в состоянии патологического аффекта.
Ирина надеялась, что Шубников, как хирург, проявит интерес к медицинскому аспекту дела, задаст коллеге хоть парочку уточняющих вопросов, но тот сидел совершенно безучастно, а Светлана Аркадьевна вообще закатывала глаза, всем видом демонстрируя, как эти ужасные подробности шокируют ее тонкую натуру.
«Да уж, если это для Павла Михайловича лучшие заседатели, то кто в его понимании плохие? Страшно представить!» – желчно подумала Ирина и закрыла заседание, хотя оставалось время допросить еще одного свидетеля.
Сегодня они выяснили, что Вероника погибла от руки Валерии Михайловны, а завтра на свежую голову попытаются понять, что направляло эту руку – безумие или все-таки трезвый расчет?
Остаток рабочего дня Ирина потратила, вдохновляя заседателей честно исполнять свой гражданский долг, то есть самим вникать во все происходящее в зале, анализировать, взвешивать и составлять собственное мнение.
– Так эксперт же все ясно написал, – фыркнул Шубников, – у бедной бабы война с головой, ей лечиться надо, что тут еще рассусоливать?
