— Там твои, — сказала Хардвик, хлопнув в ладоши. — Давай приступим, нам нужно еще обойти много ванных.
Вздохнув, я выбрала пару резиновых перчаток, туалетный ершик, отбеливающий очищающий спрей и горстку тряпок. Затем я наклонилась, чтоб работать. Миссис Хардвик наколдовала стул из воздуха и села, смотря на меня глазами хорька. Я сделала все возможное, что игнорировать ее.
Когда я закончила в последней кабинке, я выпрямилась, потянулась, разминая мышцы спины, и сказала:
— Готово.
Хардвик сверкнула слишком большой улыбкой и встала.
— Ты уверена?
— Да, конечно же. Я вычистила свою долю туалетов.
Может быть, не общественных, но я старалась не думать об этом слишком усердно.
Хардвик вошла в первую кабину, склонила голову в сторону туалета и понюхала долго и глубоко, как голодный человек, поставивший кастрюлю вариться. Я закрыла рукой, пахнувшей как пятка, мой рот, пытаясь удержаться от тошноты. Мгновение я была точно уверена, что она начнет лизать его.
Хардвик, довольно вздыхая, вышла из кабинки.
— Я так не думаю, моя дорогая. Я все еще могу почувствовать запах грязи. Тебе придется работать ершиком сильнее, чтобы вычистить его.
— Вы шутите, правда?
Хардвик сверкнула зубами и сказала в тоже время обманчиво сладким голосом:
— Похоже, что я шучу?
— Гм, нет. — Я взглянула вниз на ряд кабинок. — Я догадываюсь, что я снова ими займусь.
Три попытки спустя, Хардвик признала работу удовлетворительной, и мы перешли к мужскому.
Мои руки уже были мокрыми, несмотря на перчатки, а мышцы чувствовались напряженными и нездоровыми. Это будет долгая ночь.
И так продолжалось, кабинка за кабинкой, этаж за этажом. Если бы я любила доктора Хендершоу раньше, то я бы презирала ее сейчас. Разговор о жестком и необычном наказании.
К тому времени, когда мы достигли второго этажа, я была готова броситься под автобус, а не чистить другой туалет. Я открыла дверь в мужской и была встречена крупнейшим беспорядком, который я когда-либо видела в моей жизни.
— О, к черту это, — сказала я, выливая три дюйма воды на пол, открывая на полную мощность краны в забитых раковинах и смотря, как все десять туалетов и писсуаров переполнились.
— Мой, мой, какой беспорядок. Интересно, что случилось здесь? — сказала миссис Хардвик, с трудом пробираясь внутрь.
У меня возникло довольно хорошее предположение, как только я заметила игровую карточку джокера, плавающую в луже грязи, и «3–2», написанные на ней большими черными буквами. Ланс Рэтбоун. Убила бы его.
— Не беспокойся.
Хардвик вытащила сотовый телефон из переднего кармана домашнего платья и открыла его. Сотовый телефон чирикнул, полностью имитируя R2D2, когда она набирала номер.
— Алло? — сказала она через мгновение. — Это Эмма. В башне Джефферсон. У нас есть проблемы на втором этаже… угу… похоже, что так… да, мы подождем. Ох, и почему бы тебе не принести мой пакет?.. Да, я знаю, что рано, но это была долгая неделя. Ты знаешь, что я хороша для этого… конечно… пока.
Она снова засунула подальше сотовый, выключила краны, и мы вышли. Затем она вызвала два стула для нас, и мы сели.
— Это будет длиться всего несколько минут.
Благодарная, что у меня был перерыв, я просто хотела уже закончить с этим.
— Разве ты не можешь убрать этот беспорядок магией?
— Боюсь, что нет. На все ванные в Арквелле наложены антимагические заклинания, которые блокируют все, кроме легкого волшебства и простых очистительных заклинаний, которыми я пользуюсь, но которых очень мало проку для такого беспорядка.
Я подняла брови.
— Почему заблокированы?
Хардвик начала ковыряться в зубах.
— Для предотвращения шуток от студентов, с одной стороны. И конечно же результат анимации. Администрация любит, чтобы живность в ванных была сведена к минимуму.
— Ничего хуже, чем разговаривающий туалет, — пробормотала я.
Хардвик кивнула.
— Но, к сожалению, заклинания не мешают высоко мотивированным студентам разрушать вещи вручную.
Это был Ланс, все в порядке, высоко мотивированный, чтобы сделать мою жизнь трудной. Я удивилась, как он узнал о моем задержании.
Казалось, что мистер Калпеппер был высоко мотивирован сделать мою жизнь сложнее, слишком, видя, как он потратил полтора часа, чтобы прийти. Странный клацающий звук предшествовал его появлению по коридору. Мистер Калпеппер вел рядом с собой на поводке собаку. Нет, не собаку — цербера. По мере приближения я увидела ворсинки на его черном пальто, больше похожие на чешуйки, чем на мех, твердые и гладкие, как броня. Его глаза сияли, как фонарики. Я слышала слухи, что Калпеппер был извергом, но я никогда не видела его раньше. Не удивительно, так как церберы были ночными — и крайне нестабильными.
— С какой стати ты привел эту паршивую вещь с собой? — спросила миссис Хардвик.
Собака зарычала, словно поняла оскорбление. От этого звука мои волосы на затылке поднялись.
Калпеппер хмыкнул.
— Кто-то убивает народ, если вы не заметили.
Хардвик хихикнула.
— И вы думаете, что они могут прийти за вами? Боже мой, Фауст, вы с каждым днем превращаетесь в еще большего параноика.
Калпеппер посмотрел на нее. Затем он посмотрел на меня и смотрел еще долго.
— Что она делает здесь?
— Наказание. Ты принес мой пакет?
— Да, но что насчет нее?
Хардвик махнула, пренебрежительно.
— Не заморачивайтесь. Отдайте его, пожалуйста.
Калпеппер снова хмыкнул и поставил ящик с инструментами, который он принес с собой, на пол. Он наклонился над ним и вытащил коричневый бумажный пакет, размером с пенал, который он передал миссис Хардвик.
Он снова выпрямился.
— Собираешься проверить вещи.
Затем он повернулся и вошел в ванную, таща цербера с собой.
Я выдохнула с облегчением — собака наблюдала за мной своими жуткими глазами и надеялась, что я могу начать бежать, чтобы погнаться за мной.
Хардвик разорвала бумагу вокруг коробки своими длинными, толстыми ногтями и дернула крышку, чтобы обнаружить запас конфет.
— Хочешь одну? — спросила она, вытаскивая Baby Ruth.
При нормальных обстоятельствах я бы с удовольствием воспользовалась возможностью съесть контрабандную конфету, но было что-то в том, как Хардвик смотрела на нее, как собака пускала слюни на стол отходов, что заставило меня отказаться.
— Нет, спасибо.
