— Хотя Катарина может быть действительно полезной, — сказал Элай, почесывая щеку.
— С чего ты взял?
— Она очень умная. У нее есть хорошая мысль, почему мистер Анкил был Минотавром во сне.
Я ничего не сказала, пытаясь не обращать внимания на неуместное чувство предательства, которое я испытывала, зная, что он поделился деталями нашей сон-сессии со своей девушкой. В конце концов, это были его сны. К тому же, я же рассказала Полу. Так что мы были наравне.
— Кэт думает, это потому, что он был тельцом. Знаешь, его знак — голова быка.
Я кивнула, подумав, что это имеет смысл.
— Откуда она знает, что Анкил был тельцом?
Элай смущенно провел рукой по своим черным волосам.
— Она действительно хороша в астрологии.
— Совсем не удивительно. Но хоть что-то. — Я плюхнулась на диван, устав стоять, прислонившись задницей к столу. — Так ты нашел что-нибудь полезное в кабинете Фритца?
Элай встал и подошел ко мне.
— К сожалению, нет.
— Там ничего не было? — сказала я, глядя на него и стараясь не испытывать неловкость от внезапной нервозности из-за его непосредственной близости.
Он засунул большие пальцы в петли для ремня на своих джинсах и кивнул.
— И я тщательно его обыскал. Если у него и есть кольца, то он не держит их там.
Я поморщилась, отвернувшись от него. Я не надеялась, что мы добьемся успеха с первого раза, но было немного удручающе знать, что я напала на учителя с помощью моих способностей Ночного Кошмара и получила ужасное наказание — и это оказалось впустую.
— Кстати, спасибо, — сказал Элай. Он протянул руку и погладил меня по голове. — Ты действительно спасла мою шею.
Ну, может быть не совсем впустую. Я взглянула на него, тепло пробежало по моей шее.
Поглаживание меня по голове было не совсем интимным жестом, но чувствовалось так.
— Не за что.
Он ослепительно улыбнулся. Я слабо улыбнулась ему в ответ, пытаясь скрыть свое смущение за дрожь, которая сотрясало мое тело. Я надеялась, что теперь, когда у меня есть парень, с которым я, конечно, любила целоваться и обниматься и смотреть на него, мое влечение к Элаю каким-то образом исчезнет. Но, видимо, нет. Глупые подростковые гормоны.
— Давай, иди уже спать, — сказала я.
Элай зевнул и сел рядом со мной. Затем он лег и положил свои ноги мне на колени, прижав меня.
— Эй. — Я сбросила его ноги и встала.
Посмеиваясь, Элай сказал:
— Не забывай, что мы должны сосредоточить мои сны на расследовании.
Я сердито посмотрела на него, больше смущенная, чем сердитая.
— Не забуду. Поверь мне, я уже устала от подледной рыбалки и футбола. — Я наклонилась и ткнула его в грудь. — У тебя совсем нет воображения.
Он схватил мою руку и крепко сжал ее.
— Его я придерживаю специально для тебя, — сказал он, улыбаясь. Затем его лицо обмякло, и хватка ослабла, когда он уснул.
* * *
Мы снова были в туннелях. Я и Элай. Я услышала крик, пахло дымом и этим тошнотворным, отвратительным зловонием, когда горит что-то, чему нельзя гореть. Что-то, что вообще не должно гореть.
Только не это. Только не снова. Было уже плохо, что я не могла сбежать от того, что случилось с Анкилом в моих собственных снах и ночных кошмарах. Я отказываюсь пройти через это снова еще и в чужом сне. Закрыв глаза, я подумала о теплом солнце, мягком песке и газированной воде. Мое представление Гавайев.
Теплый ветерок ласкал мое лицо, и я открыла глаза. Элай и я стояли на пустынном пляже. Он шел ко мне, выглядя разъяренным.
— Тпру, Нэлли, — сказала я, отступая назад.
— Зачем ты сделала это? — Элай остановился на безопасном расстоянии от меня и указал на тропический пейзаж. По какой-то причине он был без рубашки, его тату скорпиона было точно таким же, как я его помнила, и я заставила себя отвести глаза от его груди. — Мы уже были там, где хотели быть.
— Я не могла… в смысле… я не могу… слишком рано. Прости.
Выражение лица Элая смягчилось.
— Я тоже не хочу видеть все это снова. Но, Дасти, мы не можем просто сидеть здесь сложа руки. — Он снова махнул рукой.
— Я знаю. Это была просто автоматическая реакция. Дай мне пару минут, чтобы исправить все, хорошо?
— Конечно.
Я закрыла глаза и сосредоточилась. О возвращении в туннели и речи не было. К этому я не была готова. Но я подумала, что справлюсь с местом убийства Розмари. Ее смерть была менее жестокой и страшной. К тому же, это было давно.
Я представила место убийства таким, каким оно запомнилось мне со сна Элая — полицейские в форме, ночное кладбище. Я представила Розмари, лежащую рядом с надгробием, не такой, какой я видела во сне, а какой я видела ее в настоящей жизни, в тот краткий миг после того, как ее мать сломала щит.
— Ничего себе, — сказал Элай. — Все так, как я помню.
Я открыла глаза и увидела, что он соответствовал лишь отчасти. Каким-то образом мне удалось совместить его сон с реальностью, наложив их друг на друга, как две части витража.
Элай подошел к телу Розмари с осторожностью настоящего копа. Он опустился на колени рядом с ней долго, хорошо ее осматривая. Я оставила ему это, пока собираю улики. Я рассмотрела лицо каждого сотрудника полиции, надеясь узнать кого-нибудь, может быть, это укажет, кто стоит за всем этим.
Через некоторое время Элай встал и подошел ко мне, качая головой.
— У меня ничего.
— У меня тоже.
— Это так расстраивает. — Он посмотрел вокруг. — Я имею в виду, мы здесь, прямо здесь. Только опоздали на два часа. Если бы мы только могли нажать на кнопку перемотки или что-то типа того.
На секунду я задумалась об этом.
— А что, если мы можем?
Он снова повернулся ко мне.
— Ммм?
— Что, если я могу?
— Думаешь, это возможно?
Здесь мы как боги, вспомнила я слова матери. Если так, тогда я могу управлять не только местом, но и временем.
— Не знаю, но я попытаюсь.
— Хорошо.
— Не радуйся раньше времени. Скорее всего, не сработает.
Он усмехнулся.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Дасти? Ты недостаточно веришь в себя.
Я проигнорировала этот комментарий и теплую дрожь в моем животе. Я закрыла глаза снова и сосредоточилась, сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я понятия не имела, что делать, кроме как следовать своему инстинкту. Конечно, если у меня есть хоть какой-то инстинкт.
