— Привет. У нас очень большие проблемы…
— Я знаю про Париж, — прервал я Софью.
— Ребекка не может до кого-то дозвониться и очень по этому поводу нервничает. Мне кажется, что она на грани истерики… да, это он… — вдруг изменила тон Софья, обращаясь к кому-то другому.
— Джесси, — раздался в трубке безжизненный голос Ребекки. — Я не могу дозвониться до Адель. Она сейчас в отеле Риц на совещании с главой своего штаба, но у нее выключен телефон, а Лавуазье не берет трубку. Туда отправился Мартин, но я боюсь, они не успеют выбраться из города. Я не знаю, что делать.
Не прекращая вызов, я отложил телефон на фигурную скамейку рядом и закрыл глаза. Как совсем недавно будучи в Муспельхейме я представлял излучину реки, сейчас попытался увидеть Эйфелеву башню — место, знакомое любому человеку на планете. Внутренним взором ощущая интерактивное меню со списком порталов, видел там места силы Мемфиса, Эмеральда, Элизия, Сибири и Города Магов, но знаменитая башня не появлялась.
Не появлялась, потому что невозможно переместиться к портальному маяку, который ты предварительно не посетил — вспомнил я слова Ребекки. И, не отрывая глаз, словно вживую вспомнил, как совсем недавно — и одновременно очень давно — первый раз появился в корпусе Сферы. Когда, пройдя через едва скошенные под общую форму здания автоматические двери, оказался в просторном зале, озаренном бликами ярких солнечных лучей. Вспомнил, как привлекла мое внимание удивительная статуя — буквально дышавшая жизнью. Статуя, отображавшая момент единения ширококрылого ангела в классическом костюме и закутанной в полупрозрачную ткань весталки, которую он поймал в падении. Перед глазами явственно встали хорошо запомнившиеся рифленые подошвы ангела, которыми он сминал крышу автомобиля и мириады соколков стекла, словно замершие в мгновении вечности. Вспомнил изумительно живое лицо девушки с широко открытыми глазами и ее взгляд, которым та глядела на своего спасителя.
Скульптура была настолько реальна, что, казалось, камень может ожить, вырываясь в реальность — я отчетливо помнил, что в тот момент, когда я ее рассматривал, даже забыл обо всех своих мыслях и проблемах. Именно поэтому сейчас, как недавно в Муспельхейме, характерным жестом левой руки открыл меню интерфейса портального перемещения и с закрытыми глазами из списка мест силы выбрав появившуюся там статую, сделал круговое движение, образуя портал.
Открыв глаза, увидел перед собой красный магический отблеск и, забрав телефон со скамейки, шагнул в портал, краем уха уловив удивленные возгласы за спиной. А едва появился в зале Сферы, сразу раздались вскрики похожей тональности — но уже на французском.
Не обращая внимания на замерших при моем появлении работников и специалистов Сферы, я посмотрел на экран. Разговор прервался, и я вновь набрал Ребекку.
— Слушаю, — дрогнул от напряжения ее голос.
— Я в Сфере, в Вильнев-д’Аске. Подскажи, как мне быстро добраться до Парижа?
Ребекка на несколько мгновений замолчала, осмысляя услышанное, а после заговорила:
— Сейчас я позвоню Мартину, он должен быть рядом — пусть берет самолет в Кортрейке — и летите в Париж. У вас очень мало времени, счет на минуты. Объявлять эвакуацию никто не станет — это равнозначно мгновенной детонации зарядов. Спецслужбы до последнего будут пытаться найти и обезвредить террористов — и пусть им помогут все боги. Де Вард сейчас направляется в Риц, где должна находиться Адель. Когда он ее найдет, я с тобой свяжусь, и вы встретитесь в… — тут Ребекка задумалась.
— Я в Париже самостоятельно смогу найти только одно место, — быстро произнес я, лихорадочно размышляя.
— Поняла. Мальчик мой, прошу, спаси ее, — только сейчас по голосу графини я почувствовал, что она действительно на грани истерики.
Глава 38. Забытый Путь
— Нет, — негромко произнесла Адель, прерывая доклад господина Лавуазье, руководителя своего штаба по связям с общественностью.
— Мадам, — несколько опешил от слов Адель тот.
— Это все… не годится, — произнесла Адель, задумчиво поглаживая широкий золотой браслет на руке, совершенно не сочетающийся с ее воздушным летним платьем, смотрящийся чужеродно и даже кичливо.
— Но мадам, мы начали действовать по утвержденной программе, которую разработали и многократно…
— Нет, — вновь негромко произнесла Адель, скупым жестом прерывая Лавуазье. — После того как в сети началось бурное обсуждение нашей схватки с Клеопатрой, я поняла, что для реализации плана по возвращению истинного статуса священному женскому началу еще слишком рано. Мы пока живем в мужском мире и если начнем действовать, как собирались, у нас могут возникнуть большие проблемы — особенно если к нашей работе попытаются примкнуть воинствующие феминистки или другие подобные недоразумения. Мы должны пройти по очень тонкому льду, и я не хочу рисковать прямо сейчас.
Адель сделала паузу, поглаживая браслет, после чего заговорила вновь:
— Записывайте. Хотя нет… запоминайте, — взглянула собеседнику в глаза девушка и, отведя взгляд, продолжила: — Крещение Хлодвига совершалось прилюдно и при немалом скоплении народа в специальной лохани на площади Реймса. Первым креститься должен был Хлодвиг, а после него сыновья, дружина и двор.
И когда, сбросив пурпурную мантию, Хлодвиг окунулся, принимая крещение, Ремигий опрометчиво произнес ставшие знаменитыми слова: «Mitisdepone colla, Sicamber, adoraincendisti, incendiquod adorasti», — призывая короля Меровингов почитать то, что он сжигал, и сжигать то, что он ранее почитал.
Хлодвиг вдруг задумался и спросил у Ремигия — если он должен сжигать то, что почитал, относится ли этом к могилам и памяти предков. На что Ремигий ответил, что, конечно же, могилы предков трогать не стоит, а вот языческие святилища надо бы уничтожить. Подумав, Хлодвиг вновь спросил у апостола франков, а что с самими моими предками? Если я принимаю христианскую веру, значит ли это, что они смогут присоединиться ко мне в небесных чертогах, покинув преисподнюю?
Ремигий ответил, что нет, ведь «De infernis nullaest redemptio» — из преисподней нет пути обратно, а предки Хлодвига как язычники никак не могли попасть в рай. Хлодвиг озадачился и, не выходя из бадьи, у которой уже ждали своей очереди сыновья, графы и дружина, задумался. Если что, — на миг прекратила монотонный рассказ Адель, — похожая ситуация произошла с ярлом Радбодом, можете посмотреть в книге «Путь Короля», там это хорошо описано. Итак, Хлодвиг, по-прежнему не выходя из бадьи, спросил у своих подданных, согласны ли они на то, чтобы разделиться с предками и никогда больше не увидеться с ними на небесах? Конечно, никто из его подданных не ответил утвердительно.
Хлодвиг был мудрым королем и не стал отрицать принятие христианской веры, уже окунувшись в воду. Но в тот день крещен оказался только он один и подписал соглашение с Римской Церковью, став королем-христианином. Новым Константином, как звучал дарованный ему церковью титул. Доступно рассказала?
