Его манеры и обходительность, его галантность, его знаки внимания… Все это не напускное, как было у моего бывшего мужа – напоказ и для показания своей значимости. Здесь все искреннее и настоящее. После пересоленного борща, что тетушка сразу списала на влюбленность, он готовить вызвался. Все - завтраки, обеды, ужины… В чем ему активно помогал наш сын… Тьфу, мой сын.
- Так, и что за лицо великих дум? - тетя Сима, о которой я вспомнила всуе, появилась в комнате, как всегда, даже не постучав. Как она попала в квартиру, даже спрашивать не буду.
В двух из шести комнат шел косметический ремонт, и рабочие то и дело сновали на лестничную площадку и обратно, могли и они пустить.
- Нормальное лицо, - огрызнулась я, вспоминая, планировалась ли встреча или тетушка решила лично взглянуть на нашего “папу”.
- Ну-ну, - мне улыбнулись. - Вы собраны?
- Куда? - я непонимающе посмотрела на родственницу.
- Ну, здрасти приехали… Детский спектакль! Елка новогодняя для бюджетников…
- Японский магнитофон, - я бросилась к ящикам доставать заготовленный заранее костюм мушкетера. Как я могла забыть про эту елку?
- А где сам Д’Артаньян? – кажется, тетя Сима только теперь заметила отсутствие любимого внука в комнате.
- С Лешей, - ответила я, перерывая корзину стираного, но не разобранного белья в поисках подходящих колготок и носочков.
- С Лешей? - глаза работницы загса аж засветились азартом. - Так ты…
- Нет, - я обреченно взвыла. Ну, что за предположения? - С чего ты взяла, что он мне, вообще, в этом плане интересен…
Я не стала продолжать мысль, вспоминая случившееся два дня назад. Ван Гог, подлезший под ноги, снова крепкие мужские руки и желание поцеловать…
И ведь я бы его поцеловала, точно поцеловала, если бы не проснулся Кирилл… До сих пор на душе кошки скребли от этого.
- Ясно, - тетушка усмехнулась, - хоть покажи. Оценю, чтоб понять, кто для тебя так плох…
- Почему сразу плох… - пробормотала я себе под нос, испытывая детское желание спрятать Грибоедова и никому не показывать.
Еще одна странность - я непросто смирилась с тем, что мужчина, которого я знаю пятый день, изображает отца моего сына, я почти поверила, что это так, но объяснить это я не могла.
Тем более как и не могла объяснить то, что все, что бы я не делала - не специально, но соседу доставалось…
Уронила табуретку ему на ноги, обсыпала мукой, вылила на его штаны стакан воды, да так, что это выглядело будто он… Ну, то есть он… А еще в этот момент рабочие зашли…
А один раз я ему чуть нос не разбила, резко отрыв вечером дверь…
Вернее, разбила, но не нос, а лоб, но так, просто шишка…
Обваривала или морозила его в душе и так еще по мелочи, но я, честно, не специально! Только вот, боюсь, ему я это не смогу объяснить.
Попереминавшись с ноги на ногу, я обреченно вздохнула и пошла за Кириллом - надо же его собрать.
Как я могла забыть про эту елку? Да ладно я! Кирилл про нее не вспоминал с момента объявления “папы”. У него теперь есть своя елка и свой волшебник…
- Наталья Игоревна, - меня остановил Боря, начальник всей рабочей бригады. - Помогите, а? - мне показали два куска обоев. Оба симпатичных, но совершенно разных по рисунку и атмосфере.
- Какой шефу понравится? - шефу - это они про Грибоедова, тот не мучался и просто пригнал своих людей.
Не скажу, что я это осуждала, и правда, зачем строительная фирма, если ты к левым компаниям за ремонтом обращаешься, узнают еще, слухи пойдут.
К тому же, пять взрослых мужиков вели себя как выпускницы института благородных девиц, и я серьезно! Ни одного мата, реально, ни единого! Перед тем, как шуметь, предупредят… Грязи нигде не было, нигде! Они чуть ли в тапочки не переобувались, когда выходили с ремонтируемых комнат. И это без того, что они, уже просто так, починили всю сантехнику и притащили своего эклектика, проверить проводку, который, правда, только перекрестился, увидев все наше счастье, и, о чем-то переговорив с Алексеем, бросился в магазин закупать все необходимое и, кажется, я что-то слышала про ЖЭК.
К слову, про Алексея - его не пугала никакая работа, да он всю эту бригаду кормил, лично наваривая им отдельно мясную похлебку, покупая печенье и конфеты, а по утрам варил кофе, а в полдник загонял на чай. А когда позволял Кирилл, сам крутился рядом с ними, наравне делая ремонт…
Я была в восхищении - мои мужчины и бывший муж, в частности, даже бы руку рабочим не пожали, не то, что сесть с ними за один стол и пойти помогать.
- М-м, этот, - я ткнула в странный серебристо-розовый орнамент на свой вкус, я не была уверена, что угадала, но все же…
- Спасибо, хозяюшка, - просиял Боря и радостно помчался сообщать своим.
- Хозяюшка? - такое обращение не ускользнуло от тетушки, я решила проигнорировать, мало ли, у нас интереснее задачка есть…
- Кирилл! - позвала я сына, заходя в кухню, и обомлела. Эта парочка не зря притихла…
Они лепили печенье… Фигурное, мастер Йода, печенье - звездочки, елочки, лошадки, цветочки…
- Мама! Это должен был быть сюплис… - обиделся сын. Алексей виновато улыбнулся.
- Ну ничего себе, - искренне восхитилась тетка.
- Здравствуйте, - заметив тетю, Грибоедов, кажется, смутился, что для него точно было несвойственно. Это он переживает по поводу того, что назвался папой Кирилла, или же тоже по поводу печенья?
- Здравствуйте, - быстро пришла в себя Серафима, - а я тетя Наташи, приятно познакомиться.
Она чуть ли не бросилась обнимать моего соседа.
- Алексей, взаимно…
- Кирилл, ты на елку опаздываешь, - вспомнила я, зачем пришла.
- Не хочу на вашу елку, - выдал сын, и я захлопала ртом.
- Ты же хотел? Дед Мороз тебе подарок приготовил… - аккуратно начала я.
- Пусть себе оставит… Мы печенье делаем…
- Но Кирилл! - и вот чем мне ему возразить? Пока я придумывала, Алексей что-то сказал ему на ухо, сын послушно кивнул и, спрыгнув с табуретки, побежал переодеваться.
- О Боже, какой мужчина! - пропела тетя Сима, наклоняясь ко мне и понижая голос до заговорщического шепота. - Хватай, пока можно…
Говорила она хоть и тихо, но явно так, чтобы объект этого разговора был в курсе. Грибоедов поспешно отвернулся, пряча веселую улыбку, а я поняла, что краснею...
Японский магнитофон, и почему мне так стыдно-то? Потому что это правда или нет?
***
Алексей
Кирилл взял с меня обещание, что печенье дождется его, и я один ничего делать не буду. Я послушно все убрал в сторону и накрыл полотенцем, еще успел погрозить Ван Гогу, заметил я за этим умником любовь пакостить: тогда под ноги подлез, мне под ноги свой мячик кинул, что я буквально падал на колени перед Наташей, воду из своей чашки разливал, что я прокатывался и почти буквально прижимал соседку в стену или же просто растягивался у ее ног…
