— У тебя есть бабушка? — совершенно ровным голосом интересуется Смоленский, — вроде бы твоя сестра говорила, что у нее нет родственников, кроме тебя и матери.
— Двоюродная бабушка, — шиплю я сквозь зубы. Мое актерское мастерство впервые дало сбой. Я ведь всегда придумывала небылицы с каменным лицом, а тут что пошло не так? Смоленский начал задавать каверзные вопросы совершенно в неподходящее время, когда у меня в мыслях полный беспорядок.
— Ясно, — произносит Смоленский. Я еще какое-то время наблюдаю за ним, но, похоже, он легко теряет интерес к этой теме. Меня пронесло. Фух… — Насчет контракта — ты можешь быть свободна, так как все изменилось. Я предупрежу твою Катю, что отпустил тебя. Вся сумма, естественно, твоя, я не собираюсь ничего вычитать. Напиши мне номер карты, накину еще сверху чаевые.
— Да ладно, что ты, не стоит, — бормочу я, впервые понимая, что отказываюсь от доплаты. Дурная. Смоленский в этот момент изгибает бровь и смотрит на меня, чуть склонив голову, словно пытаясь понять — не ослышался ли он.
— Чего?
— Не стоит…я не делала ничего такого, за что стоило бы доплачивать. К тому же, наш контракт закончился раньше, чем я ожидала.
Машина останавливается возле дома, и я, не дождавшись ответа, быстренько забираю клатч и выхожу. Не знаю, почему, но в этот раз мне стыдно брать деньги. А, нет, знаю: в этом случае Смоленский будет казаться не таким уж плохим человеком. Просто щедрым душкой. Не хочу о нем так думать.
С неба одиноко падают крупные редкие капли дождя. Я краем глаза вижу, как из другой машины выскакивает телохранитель, пытаясь раскрыть черный зонтик, который, похоже, заел: Цербер нервно трясет его, беззвучно ругаясь.
Интересно, если я брошусь сейчас бежать к дому — он побежит за мной с этим зонтиком, как дурак?
— Мы вроде не закончили говорить, Саша, — рядом возникает Смоленский.
— Извини, я думала, что…
Черт, откуда это чувство? Мурашки бегут по коже. Точно, он ведь зачем-то берет меня за запястье и тянет сделать шаг. Когда Смоленский наклоняется к моему лицу, мы на секунду пересекаемся взглядами — и серебро его глаз будто светится в полутьме. Я не успеваю сказать даже «а…», когда он опускает длинные, черные ресницы и внезапно проводит языком мне по губам.
Вот это шок. Моя голова выдает экран перезагрузки. Все потому что в ней, бедной, сталкиваются сразу несколько несовместимых вещей — и приятный запах мужчины, и искры от такого откровенного поступка, и мое недоверие, вместе с ненавистью, которая взращивалась годами. «Что происходит?» — вспыхивает единственный вопрос, а после мистер Самоубийца целует меня. Сердце исполняет смертельный номер — стремительно обрушивается куда-то в пятки.
Ощутив во рту язык, я дергаюсь назад, разрывая поцелуй. Налетаю спиной на мокрую машину и с размаху залепляю пощечину. Этот звук еще какое-то время вибрирует в воздухе, когда повисает полная тишина. По-моему, даже вороны от шока затыкаются.
— Спасибо, — ехидно произносит Смоленский, прикоснувшись длинными, красивыми пальцами к красному отпечатку на лице, — судя по всему, тебе не понравилось.
Лучше бы мне не понравилось. Лучше бы он был противным и меня вытошнило! Я вытираю быстро рот ладонью, потому что его вкус остается у меня на губах и языке, и, к сожалению, я не могу сказать, что он какой-то отталкивающий и неприятный. Я верю в то, что поцелуй легко может дать понять, насколько человек тебе подходит. Если тебе неприятно — вы несовместимы, насколько бы симпатичен мужчина не был. Если у тебя бегут мурашки от него — значит, ты попала.
Я попала.
Будь мы знакомы при других обстоятельствах — и я бы уже выбирала имя нашим детям.
Но сейчас… как ему вообще это в голову пришло?! Моя сестра, Дарина… есть тысяча весомых причин, по которым он не должен был такое творить. Зачем он это сделал? Что у него в голове было в этот момент?
— Мы не договаривались о таком, — шепчу я ошалело, понимая, что нельзя было распускать руки, что бы там не произошло. Это же не свидание с каким-то парнем из института. Как я бью Смоленского видели все, включая водителя и Церберов… надеюсь, что журналистов, хотя бы, тут нет.
Я осторожно кошусь на телохранителя. Он теперь стоит спиной к нам, продолжая дергать зонтик, и с такого ракурса это выглядит ужасно неприлично.
— Извини, — выдавливаю я, встретив прямой взгляд Смоленского. След на его щеке становится заметнее с каждой секундой, — это вышло случайно. Я не хотела бить тебя, рука сама дернулась.
— Извиняешься, потому что сама сожалеешь, или думаешь, что я тебе за это что-то сделаю? — с усмешкой интересуется он, и заметив выражение моего лица, чуть изгибает бровь, — те чаевые, которые я тебе оставлю, можешь считать извинениями от меня. Будем считать, теперь я сделал то, за что стоит доплатить.
— Я…
— Эй, Антон, — окликает Смоленский Цербера с зонтом, проигнорировав меня, — дай ей какой-нибудь планшет и включи те видео, которые прислали в облако. И хватит там уже передергивать.
Цербер по имени Антон оборачивается и на его лице гуляет растерянное выражение.
— Я, эм… — он опускает взгляд на зонт в руках, — тут зонт сломался, я его открыть пытался.
— А… — усмехается Кирилл, — забудь. Дождя нет почти.
Он разворачивается и уходит к дому, засунув руки в карманы брюк. Я долго провожаю взглядом его спину в белой рубашке, думая о том, насколько сложно мне будет общаться с ним, как прежде.
* * *
«… — Смоленский же узнает об этом, Альмин. Ты совсем рехнулась — приглашать любовника в дом, где живешь.
— Нет. Кирилл все равно уезжает надолго. Опять по своим делам.
— И что? Охрана передаст ему…
— Они тупицы. Скажу им, что ко мне в гости хочет приехать старая подруга с парнем, думаешь, у них в голове что-то щелкнет? Он приедет со Стасей.
-- Ты поступаешь просто ужасно.
-- Боже, не суди меня! Я так устала скрываться, устала так жить. Все эти дико важные дела, протоколы, встречи, журналисты, которые тебе жить не дают, все эти правила…я просто хочу жить нормально. Две недели назад я предложила Кириллу уехать, но он отказался! Ему важнее бизнес, чем я. Не понимаю, почему, все равно ему все в наследство отойдет и так, и этак. Так почему я должна думать о его чувствах? Я еще слишком молода для всего этого.
— Расстанься, если вы не подходите друг другу. Обманывать лучше, что ли?
— …
— Что? Не уверена, что пристроишь свою жопку в такое же теплое местечко возле своего хахаля? У тебя в голове не появлялась мысль, что этот блондинистый тип может тебя обманывать? Я же говорила, что видела его недавно с той девушкой на выставке, и они держались за руки. Ты врешь своему мужу, пускаешь этого придурка к вам домой, рассказываешь ему все подробности о Кирилле… ты не думала, что он тебя использует? Он явно что-то пытается разнюхать.
