Мардж подняла на Ро глаза, все еще затуманенные страстью.
Завопила перемазанным спермой ртом. Но здесь не было никого, кто мог бы ее
спасти.
— Рон, прости! — вопила она. — Ради Бога, прости меня!
— Извини, Мардж, ты не к тому человеку обращаешься, — объявил
Ро, наводя пистолет ей между глаз и нажимая на спуск. Он выстрелил три раза
подряд, и то, что осталось от ее лица, уже нельзя было назвать лицом.
Ро улыбнулся. Ему было хорошо, по-настоящему хорошо. Они
заслужили смерть. Справедливость свершилась. Теперь надо уходить, пока не
явилась полиция.
Он тщательно осмотрел комнату. В ней не было ничего, что
могло бы связать его с убийством. Мардж была женой Рона, а не его. Крис вообще
был полностью чужой человек. Ро Ерг был чист. У него не было мотива для убийства.
И ни одного свидетеля преступления.
И тут он заметил лицо Рона все в том же зеркале. Он глубоко
вгляделся в глаза Рона и увидел таящийся в них страх. Смотрел, как Рон взглянул
на два изуродованных тела на полу и содрогнулся в отвращении. Именно тут Ро
понял, что больше он Рону доверять не может. Пока он поблизости, Ро не будет в
безопасности. Оставалось только одно.
Медленно и методично Ро стал поднимать пистолет, все еще
зажатый в руке. Он поднимал его дюйм за дюймом, и лицо Рона исказилось ужасом —
он понял, что, задумал Ро. Но Рон ничего не мог сделать, чтобы остановить Ро. С
удовлетворенным кивком Ро прижал окровавленное дуло пистолета ко лбу Рона. И
нажал на спуск.
Рэмси Кемпбелл
Сошествие
Блайт уже дошлепал до кабины, когда сообразил, что надо было
послать деньги. За рядом кабинок еще одна фаланга участников марша, кое-кто с
надетыми на себя плакатами — а на некоторых мало что было надето, кроме них —
шла к тоннелю под рекой. Конверт в карман засунуть не удалось — а телефон он
никогда дома не оставлял, — судя по скорости колонны, уходившей в тоннель,
закрытый для транспорта по случаю годовщины, времени вполне хватило бы, пока он
дойдет до полукруглой цементной пасти, ярко белеющей под июльским солнцем. Пока
он открывал телефон и настукивал на кнопках номер, его соседи с двух сторон
пустились в бег на месте, а сосед слева сопровождал эти действия низким и
гулким пыхтением. Телефон дал пять гудков, и Блайт услышал собственный голос:
— Вэлери Мейсон и Стив Блайт. Чем бы мы сейчас ни были
заняты, но к телефону подойти не можем. Поэтому, пожалуйста, оставьте свое имя,
номер телефона, дату и время, и когда мы вам перезвоним, то расскажем, чем
занимались…
Запись была сделана меньше полугода назад, но и она, и
хихиканье Вэлери в конце уже поистерлись от постоянного воспроизведения. Когда
гудок, четыре раза заикнувшись, прозвучал длинно и оборвался, Блайт заговорил:
— Вэл? Это я, Вэлери. Я уже вот-вот войду в тоннель. Прости,
что мы с тобой слегка поцапались, но я в общем рад, что ты не пошла. Ты была
права, я должен был выслать ей алименты, а потом возражать. Пусть бы они
объясняли это в суде, а не я. Ты в темной комнате? Выйди и узнай, кто это,
ладно? Если ты меня слышишь, ответь. Будь справедливой.
Еще целая стая пробежала в этот момент между кабинами,
ближайший сосед слева воспользовался случаем издать триумфальный трубный звук,
и тут же продавец билетов объявил: "Жертвуем на борьбу со СПИДом!"
Блайт повернул голову вместе с телефоном, делая женщине сзади знак проходить,
потому что если он прекратил бы разговор на две секунды, автоответчик перестал
бы записывать, но служитель в кабинке впереди высунул голову, расплющенную
сверху широкой кепкой:
— Давайте быстро-быстро! За вами еще тысячи!
Женщина побежала, подбадривая Блайта, размахивая обоими туго
набитыми мешками своего красного комбинезона.
— Двигайся, красавчик! Оставь в покое свои акции и бумаги!
Ее спутница, которая, видно, по ошибке натянула на себя
футболку с карлика, включилась в гонку, и ее обильный живот замотался
вверх-вниз так энергично, что движение остального тела стало незаметным.
— Засунь это обратно себе в штаны, а то тебя инфаркт хватит!
Зато от их голосов автоответчик продолжил запись.
— Не клади трубку, если ты там, Вэл. Надеюсь, ты скажешь
мне, что это так, — говорил Блайт, извлекая двумя пальцами пятерку из другого
кармана брюк. — Я сейчас пройду через кабинку.
Служитель недовольно поморщился, и Блайт тяжело задышал в
телефон, выбирая, кому из благотворительных организаций отдать плату за вход.
— Вы уверены, что вы в хорошей форме для марша? — спросил
чиновник.
Блайт представил себе, как его из-за плохого здоровья
снимают с марша, а ведь это самый быстрый путь домой.
— Лучше, чем вы, который весь день сидит в этой будке, —
сказал он не так беззаботно, как собирался, и сунул пятерку через прилавок. —
"Семьи в нужде".
Служитель записал сумму и получателя с медлительностью,
которая говорила, что он все еще сомневается, пропускать ли Блайта, и Блайт
задышал тяжелее. Когда служитель оторвал почти целый билет от рулона и шлепнул
его на прилавок, Блайт ощутил облегчение, но служитель остановил его прощальной
стрелой:
— Эта ерунда заткнется, как только вы войдете в тоннель.
Телефон работал всюду, куда только Блайт его ни брал, — в
этом продавец не обманул. Как бы там ни было, а он был все еще в двухстах ярдах
от входа в тоннель, куда распорядители с мегафонами направляли толпу.
— Просто надо было купить билет, Вэл. Слушай, у тебя полно
времени, чтобы послать чек, почти час. Только перезвони мне, как только ты это
услышишь, чтобы я знал, ладно? В смысле чтобы я знал, что ты услышала. Это если
ты не снимешь трубку, пока я не повешу свою, а я надеюсь, что ты снимешь, то
есть ответишь, потому-то я и продолжаю гудеть. Должен тебе сказать, что конверт
у меня в синем парадном костюме, а не в офисном, не в том, на котором написано,
что мы выполняем для вас специальные бухгалтерские заказы, так отчего бы вам не
объединить все свои бухгалтерские счета. Ты меня в самом деле не слышишь? Но ты
же дома, нет?
Он увлекся своими мыслями и потому не заметил, что речь
сильно сказалась на его темпе бега, пока качающаяся над головой дуга входа в
тоннель вдруг не остановилась. Его зацепили чьи-то голые плечи, а из мегафонов
стали подгонять.
— Прошу вас продолжать движение, — треснул один мегафон, и
его коллега поддержал его:
— До дальнего выхода уже остановки нет.
Какая-то дальняя пожилая пара заколебалась, посовещалась и
вернулась к кабинкам, но у Блайта такой возможности не было.
