- Пора дать понять этому ушлёпку - не туда он суёт пальцы. А лучше сразу эти пальцы, отрезать, - проговорил Лёха.
- По машинам, - кивнул Барон.
Темной толпой, как стая воронов быстро разлетелись по тачкам, завели и выехали со двора.
Барон на заднем в броневике, рядом Лёха. За рулём Вадим и Цезарь на переднем.
- Ну что девчонка сочная? – повернулся и пьяно улыбнулся Цезарь.
- Захлопни пасть, не твоё собачье дело, - проговорил Барон.
Бандит сразу понял, шутки кончились, тема зашла не туда.
Да, сейчас эта тема сильно беспокоит. Давид смотрит на дорогу, сосредоточенно сердито, а перед глазами круглая, белая задница этой меленькой сучки и белое платье. Её волосы, всхлипы. Непокорный взгляд пронзающий душу. Будет трудно усмирить эту маленькую дрянь, но он это сделает. Не таких обламывали.
Сжал челюсть, носом втянул посильнее и скинул из мозгов то, что сейчас произошло.
Нажал кнопку рации.
- Действуем как обычно. В два этапа.
- Принято.
- Смотрите в оба. Покажем уродам зубы.
Остановились у бетонной эстакады. Сетчатые ворота открыты. Несколько вагончиков возле стройки. В одном из них заседают шустрые конкуренты, которые решили, что власть довольно шатка и можно начать делить территории.
- Что за х…ня, чё это они в такой дыре засели. Опасно тут, - осмотрелся Лёха.
- Типа умнее всех, - повернулся Вадим.
Все дёрнулись за стволами, только Барон сидел и смотрел в пустоту сквозь переднее стекло, словно отсутствовал.
- Ну что идем? - глянул на него Вадим.
- Уйдут, Барон, наверняка уже услышали и бабки прячут.
- Идём, - выдохнул Давид и двери машины резко открылись. Из мерса тоже вышли бойцы.
Лёха и Вадим встали прикрывая Барона, остальные пошли смотреть в вагончиках.
Гром задвигаемых засовов заставил обернуться.
- Засада! - крикнул Цезарь и все быстро спрятались за машины.
Автоматная очередь пробежалась по броневику. Пули жёстко отскакивают словно мячики, оставляя на кузове всего лишь царапины. На мерсе стайка входных отверстий.
- Ну что схавали ублюдки! – кричит кто-то из темноты.
- Что за мать твою! – Лёха пытается выглянуть.
- Блять, что за палево! Я пробегу справа, когда он будет перезаряжать, - обернулся Вадим.
- Сиди тихо, - остановил его Давид, глядя как из-за мерса показалась рука.
Крест выглянул и автоматная очередь возобновилась.
Одиночные выстрелы из-за мерса не меняют картину. Давид высунулся и тут же пробежала картечь.
- Черт, у них там ещё и дробь. Что за идиот там сидит?
- Камикадзы, блять! – выкрикнул Вадим и полез под броневик.
Сквозь тонировку стёкол невозможно ничего рассмотреть. Приходится быстро выглядывать, чтобы оценить обстановку и понять точно откуда стреляют.
Автомат затих. Давид кинулся к вагончику который ближе. Если его обойти можно попасть в тыл стреляющему. Пока бежал автомат снова затянул свою песню. Кто-то вскрикнул. Давид сжал в ладони рукоятку пистолета и медленно выглянул из-за угла. Стрелка увидел сразу и второго, который прячется рядом с ним. Оба лежат на груде металлолома и отлично защищены от выстрелов. А у самих обзор на площадку перед вагончиками.
Нужно прицелиться и попасть с первого раза. Сначала в стрелка с автоматом, потом в другого с ружьём. Краем глаза оценил угол. Придется рывком выйти и сразу спрятаться.
Встал, вздохнул несколько раз и выскочил. Вытянул руку с пистолетом, подпер другой ладонью, прицелился и нажал на курок.
Стрелок дернулся и опал, второй схватил автомат, но не успел повернуться, Давид выстрелил ещё раз. Сразу сверху появился Крест.
- Нихрена, они тут окопались.
- Кто-то их предупредил, - подошел Лёха, нагнулся, порылся в карманах стрелка, достал телефон. Пощёлкал и сразу повернул экраном к Давиду.
- Сява, блять!
- Оборзевший однако. Что это он решил под себя дело подмять, волк позорный! Зубы обломает.
- Ну, от этого можно было ожидать. Он же себя новым бугром видит. Только непонятно почему двух задохликов оставили? Что-то не нравится мне всё это, не может быть, чтобы два дегенерата с одним калашом поджидали нас тут.
В этот момент послышался грохот и с каждого вагончика стали выходить вооруженные люди. Со всех сторон они обходили Давида, Лёху и Креста.
- Ого, кажется, мы пришли как раз вовремя, - проговорил Давид и понял что они сейчас почти в полной жопе… но только почти.
- Так, так, так, кто тут у нас, - вышел вперёд человек похожий… да не похожий это и есть Сява, - какие люди пожаловали в нашу дыру.
- А Сява, - Давид спустился с груды металлолома и остановился напротив крепкого человека с неприятным лицом.
Тот стоял, засунув руки в карманы пиджака. Там у него явно по стволу.
- Вот и встретились Давид, надеюсь, эта наша встреча будет последней.
- А что так, уезжаешь? – криво усмехнулся Давид.
- Я нет, а вот ты, - улыбнулся Сява, уверенной и при этом мерзкой улыбкой.
- Куда мне, я тут уже обосновался. Женился вот сегодня. Тут мой дом.
- Женился? - даже засмеялся Сява, - на дуре, которая в тебя пулю всадила? Я слышал, что у тебя не всё в порядке с головой, но чтобы до такой степени. Я-то думал ты садист, а получается мазо…
- Прикрой рот - воняет, - медленно сказал Давид, прожигая черным взглядом лицо конкурента. Мелкую сошку, которая тужится стать крупной.
- О как, пока никто не жаловался, а тебе видишь, воняет. А ты не нюхай, - сделал шаг на Давида, теперь между ними всего один шаг.
В руке Давида пистолет у Лёхи и Вадима тоже, но на них наставлено как минимум пять автоматов и несколько стволов. С кем бороться? Такая битва сто процентов будет проиграна, если только не вмешательство свыше.
Это относительно теперешнего положения.
Так было бы, если бы это был первый и заключительный этап. Но у Давида обычно бывает ещё второй, а иногда и третий.
- Бросай волыну и обещаю, убью без мучений, - говорит Сява, снова криво улыбаясь.
- Я что похож на идиота? Лучше скажи своим бойцам, пусть положат оружие на землю. Тогда умрёшь только ты, а они могут перейти в моё распоряжение. Обещаю каждому зарплату пять косых! – сказал так, чтобы все слышали, - Ты же наверное столько не платишь, - улыбнулся Давид слишком самоуверенно и улыбка Сявы начала дергаться.
- У нас и так будет хорошая зарплата, когда ты исчезнешь.
- Не люблю, когда кто-то пытается трахнуть меня в зад, я сам кого хочешь могу трахнуть, - сурово проговорил Давид.
