Трехцветная бродяжка безропотно позволила Кате осмотреть себя. Когда девушка приподняла кошке верхнюю губу, то невольно ахнула. Десна вокруг зубов были ярко-малиновыми, а сами зубы выглядели как полусгнившие пеньки. Кое-где виднелись корни зубов. Из пасти доносился неприятный запах, и Катя, отпустив кошку, торопливо направилась мыть руки.
– Тамара Александровна, у этой кисы жуткий стоматит. Я даже представить боюсь, насколько ей больно.
Женщина закусила указательный палец и задумчиво покивала головой:
– У меня есть «Метрогил Дента», может быть, им помазать? Или антибиотик какой-то нужен?
Катя вздохнула:
– Нет, тут все сложнее. Во-первых, на улице кошка могла заразиться лейкозом или иммунодефицитом
16, не говоря уже про банальный калицивироз
17. Во-вторых, пока мы не удалим зубы, воспаление не пройдет.
– Как, все зубы? Катюша, как же она жить-то будет?
– На улице никак, а дома – отлично. Когда воспаление пройдет, ей точно будет лучше, чем сейчас. А жевать она этими зубами все равно не может.
Тамара Александровна заметно приуныла:
– Катя, я же всех своих хвостов только у тебя лечила! Что мне теперь делать? Не уверена, что мне хватит денег на Лоскутика. Одни анализы потянут на половину моей пенсии, а потом еще сама операция.
Девушка, не задумываясь, выпалила:
– Я сама все сделаю здесь, дома! А на инфекции проверим позже, если язвы во рту не заживут после удаления зубов и курса антибиотика.
Пенсионерка отвернулась к маленькому Максику, чтобы незаметно вытереть слезы и сказала:
– Спасибо, Катенька. Я оплачу, сколько скажешь. Выбирай сама день, я же всегда дома, ты знаешь. А Максим Алексеевич отпустит маму? Я могла бы за ним присмотреть, только спина, как назло, разболелась.
Катя задумалась. Её родители должны были приехать только через два месяца, и в первое время после переезда им будет не до внука. Татьяна Александровна охотно играла с Максиком, но избегала оставаться с ним наедине. Но ведь есть еще Лёша! Отец он, или где?
– Нет, Максимус останется дома, иначе будет меня отвлекать. Тут работы не на пять минут, тем более, я буду накладывать швы на десну.
Вечером Катя небрежно обмолвилась мужу:
– Лёша, я тут кошечку осматривала. Думаю, у неё плазмоцитарно-лимфоцитарный стоматит
18.
Лёшины брови поползли вверх, он с интересом посмотрел на Катю:
– Кажется, мне надо чаще бывать дома. Ты вернулась к работе? Наверное, когда я приду в следующий раз, ты расскажешь, что Макс пошел в школу!
– Ты когда-нибудь перестанешь зубоскалить? Я была у своей давней клиентки.
– Так отправь их в нашу клинику, в чем проблема?
Катя почувствовала, что начинает злиться. Но она планировала обратиться к мужу с просьбой и постаралась сдержать раздражение:
– Лёша, у неё нет денег на клинику доктора Воронцова. И я хочу заняться ей лично. Ничто так не бодрит с утра, как тотальная экстракция зубов у кошки, знаете ли!
– Не заводись! Скажи конкретно, что от меня требуется?
– Посиди с Максимом в субботу. Меня не будет около трех-четырех часов. Хочешь, маму твою позовем на помощь.
– Маму побережём, у нас будет мальчишник! Неужели ты думаешь, что я сам с ребенком не справлюсь?
– Отлично, значит, договорились!
В субботу Катя рассеянно поцеловала мужа и сына прежде чем в первый раз за долгое время уехать на вызов. Её мысли занимала Лоскутик, кошка, которой предстояло удаление зубов. О Максиме она не беспокоилась, в конце концов, что может случиться? А к дневному сну малыша Катя рассчитывала уже вернуться.
Алексей не подавал виду, что его волнует предстоящий день. Он искренне полагал, что может позаботиться о детёнышах любого биологического вида. Покормить (есть ведь специальные консервы), переодеть (хвала тому, кто придумал одноразовые подгузники), да присмотреть, чтобы не убился – вот и все дела.
– Фу-у-у, Макс, ты что, правда это ешь? – запах детского питания с кроликом и брокколи показался Лёше отвратительным, – Ну о вкусах не спорят, так что… летит самолёт, открывай скорее рот!
Алексей долго надеялся, что неприятный запашок исходит от испачканного брокколи костюмчика. Но в итоге ему пришлось признать неизбежное:
– Ладно, малыш, давай сменим тебе памперс. Эх, не мог маму дождаться! Пойдем в ванную.
Когда Лёша вернулся в комнату с Максимом, закутанным в полотенце, он ненадолго забыл о том, что при детях материться нельзя:
– Какого …?! Лора!!!
Оставшись в одной комнате с грязным подгузником, такса сочла своим долгом уничтожить следы «преступления» единственным доступным ей способом. Ошмётки памперса валялись по всей комнате, а собака облизывалась с виноватым видом.
– Больше я эту собаку не целую, и тебе не советую!
В ответ на это замечание Максим стукнул отца погремушкой в глаз и стал извиваться на руках, желая спуститься на пол. Алексей посадил сына на коврик с игрушками, чтобы прибраться. Когда он выкидывал остатки памперса в мусорное ведро, позвонили с работы. Клиент написал жалобу на «неподобающий вид младшего медицинского персонала». Лёша с досадой подумал, что с этим вопросом можно было бы подождать до понедельника. Да, Вика была обвешана пирсингом с ног до головы, а ее татуировки на руках неизменно привлекали внимание. Но Алексею было совершенно все равно, как она выглядит, потому что он считал девушку ценным сотрудником. У нее была легкая рука: Виктория могла поставить внутривенный катетер даже крысе, ловко фиксировала скандальных кошек, а наложенные ею повязки никогда не сползали. Молодой главврач пообещал созвониться с жалобщиком и вежливо послать его, как вдруг его внимание привлекло громкое шуршание, раздающееся из кошачьего лотка:
– Ребята, вы что, сговорились сегодня? Только и делаете, что жрёте и…, Филимон, обязательно так старательно всё закапывать?
Черный кот укоризненно мигнул глазом и тоненько мяукнул, позвякивая пустой миской. И тут до Лёши дошло.
