Много шума наделала и брошюра американца Теодора Кауфмана, вышедшая в том же году под названием «Германия должна исчезнуть», автор которой потребовал стерилизации всех мужчин-немцев и распределения территории Германии среди ее европейских соседей. Кауфман был просто эксцентриком, чья точка зрения никак не отражала официальную, и был подвергнут критике и осмеянию в американской прессе. Однако Геббельс ухватился за эту идею, выставив Кауфмана чуть ли не официальным советником Белого дома, откровения которого и показывают истинные намерения правительства Рузвельта в отношении Германии: «Невиданная по масштабам программа уничтожения немцев евреями», — вопил «Фёлькишер беобахтер» 24 июля 1941 г. «Рузвельт требует стерилизации немцев: немецкий народ должен исчезнуть за два поколения»
[475]. «Германия должна быть уничтожена! — вторило ему «Слово Недели» в очередном издании от 10 октября 1941 г. — Цель остается прежней»
[476]. Геббельс пообещал перевести книгу Кауфмана на немецкий язык, издать миллионным тиражом и направить «в первую очередь фронтовикам». И в сентябре 1941 г. действительно был издан буклет, содержащий переведенные на немецкий язык фрагменты. В предисловии издателя ясно утверждалось, что, дескать, эта книга — прямое доказательство тому, что «мировое еврейство в Нью-Йорке, Москве и Лондоне оговаривает условия полного истребления немцев»
[477]. Министр пропаганды подал это вместе с повторным сообщением прессы о якобы имевших место злодеяниях против немецких солдат войсками Красной Армии. Идея была предельно ясна: евреи во всем мире втихомолку замышляли истреблять немцев; самозащита требовала их повсеместного уничтожения. В ответ на угрозу Геббельс объявил 20 июля 1941 г. на страницах им же основанного в мае 1940 г. еженедельного журнала, выходившего тиражом в 800 000 экземпляров, о том, что Германия и вся Европа ударит по евреям «без жалости и милосердия» и «сокрушит их»
[478].
Обещанный Геббельсом удар пришелся на конец лета и начало осени 1941 г. С конца июня эйнзатцгруппы и включенные в их состав подразделения, как мы уже знаем, уничтожали на Востоке все больше и больше евреев-мужчин, а с середины августа и еврейских женщин и детей. Но к этому времени было уже ясно, что нацистские лидеры мыслили не региональными, а европейскими масштабами. 31 июля 1941 г. Гейдрих получил от Геринга, формально отвечавшего за еврейскую политику, подписанный им краткий документ. Это наделило Гейдриха полномочиями для «всех необходимых приготовлений организационного, практического и материального характера для окончательного решения еврейского вопроса в немецкой сфере влияния в Европе». Ключевым пунктом упомянутого документа, также наделявшего Гейдриха полномочиями консультироваться со всеми иными центральными партийными и правительственными учреждениями, если затрагивалась их компетенция, являлось то, что отныне Гейдрих контролировал всю оккупированную Европу. Он не наделялся полномочиями для проведения или, тем более, для начала акций смерти, «окончательного решения еврейского вопроса», он наделялся полномочиями по подготовке такого рода акций. Но, с другой стороны, его нельзя рассматривать как просто некую доверенность, как это считает часть историков, т.е. некую санкцию на то, чтобы предоставлять или же не предоставлять некие «технико-экономические обоснования», могущие использоваться или не использоваться в будущем
[479].
Вопрос на несколько недель июля повис в воздухе, пока Гитлер и его генералы спорили о том, двинуть ли немецкие армии на Москву или же повернуть их на север и юг соответственно, и на часть августа, когда Гитлер был серьезно болен дизентерией
[480]. К середине августа, однако, он, похоже, оправился настолько, что даже смог возобновить антисемитский психоз, что и отмечено в дневнике Геббельса в записи от 19 августа 1941 г.:
Фюрер убежден, что пророчество, сделанное им тогда в Рейхстаге, о том, что если евреи снова спровоцируют мировую войну, это закончится их полным уничтожением, подтверждает себя. Это, как никогда, верно в эти недели и месяцы. Евреи должны заплатить за все на Востоке; в известной степени они уже заплатили за многое в Германии, а теперь им предстоит заплатить еще больше в будущем. Их последним прибежищем остается Северная Америка, но и там им рано или поздно придется заплатить за все
[481].
Примечательно, как Геббельс невольно выдает здесь все геополитические амбиции нацизма. И не случайно его высказывания совпали по времени с усилением деятельности эйнзатцгрупп в оккупированной Восточной Европе. Кроме того, с февраля по апрель 1941 г. Гитлер санкционировал высылку приблизительно 7000 евреев из Вены в район Люблина по требованию нацистского гаулейтера бывшей австрийской столицы Бальдура фон Шираха, который в 30-е гг. занимал пост имперского руководителя молодежи и руководителя молодежи Германского рейха. Главная цель Шираха состояла в том, чтобы распределить их дома и квартиры среди бездомных неевреев. Его акции были вполне в духе уже проводимых антисемитских мер первых дней после аншлюса Австрии в марте 1938 г.
[482] В течение нескольких месяцев эта акция оставалась относительно изолированной. В целях избежания всякого рода сложностей в границах Германии в военный период Гитлер до поры до времени наложил вето на идею Гейдриха начать высылку немецких евреев из Берлина
[483].
Но в середине августа Гитлер решил вернуться к идее, которую отклонил ранее летом 1941 г., о высылке остававшихся в Германии евреев на восток. К середине сентября о его намерениях знала вся нацистская верхушка. 18 сентября 1941 г. Гиммлер приказал Артуру Грейзеру, гаулейтеру Вартеланда: «Фюрер желает видеть старый рейх и протекторат (Богемии и Моравии) полностью освобожденными от евреев, и как можно скорее»
[484]. Вероятно, Гитлер имел в виду открыто проводимые депортации в качестве меры предостережения «международному еврейству», особенно евреям США, чтобы вынудить Америку не наращивать военную помощь в Европе и собственный военный потенциал, в противном случае евреям Германии и Европы придется куда хуже. Однако предпринятая Сталиным депортация немцев Поволжья подтолкнула его к ответным мерам против «еврейско-большевистской» России, да и региональные фюреры, в особенности Карл Кауфман в Гамбурге, настаивали на высылке евреев в целях получения жилплощади тем, чьи дома были разрушены в результате англо-американских бомбардировок. Йозеф Геббельс также считал, что «мы должны как можно быстрее эвакуировать евреев из Берлина». И это станет возможным, «как только мы решим все военные вопросы на Востоке»
[485]. На самом деле к востоку от генерал-губернаторства уже были завоеваны обширные территории, что открывало возможность высылки туда евреев Центральной Европы. Их, как заявил Геббельс после встречи с Гейдрихом, предстоит разместить в трудовых лагерях, уже построенных коммунистами. «И вот теперь они будут заполнены»
[486]. Но сильнее всего Гитлера волновали вопросы безопасности: из его памяти не стерся факт «предательства» Германии евреями в 1918 г., и с тех пор, как он пришел к власти, пытался все более и более радикальными способами предотвратить повторение этого, решив, в конце концов, просто вышвырнуть евреев за пределы рейха. С одной стороны, угроза, по-видимому, усилилась после вторжения в Советский Союз и по мере готовности Америки вступить в войну. Но, с другой стороны, теперь для массовой высылки были готовы обширные аннексированные им восточные территории. Казалось, настал самый удобный момент начать действовать в европейском масштабе
[487].
