IV
Ранним утром 22 июня 1941 г. растянувшееся на многие месяцы планирование наконец было завершено. В 3 часа 15 минут утра перед рассветом самой короткой ночи года по всему гигантскому фронту от Балтики до Черного моря загрохотали артиллерийские орудия. Более 3 миллионов немецких солдат, не считая полумиллиона солдат союзных Германии армий, пересекли советскую границу. В бой было брошено 3600 танков, 600 000 единиц автотранспортных средств и 700 000 полевых орудий и другой артиллерии
[305]. Приблизительно 2700 самолетов, свыше половины численности сил люфтваффе, были сосредоточены в тылу на полевых и стационарных аэродромах для поддержки сухопутной операции. В нанесении первого удара участвовали 500 бомбардировщиков, 270 пикирующих бомбардировщиков и 480 самолетов-истребителей. В ходе атаки советских военных аэродромов было уничтожено огромное количество русских самолетов. Такой огромной армии вторжения история не знала. Целью операции, главным элементом которой был внезапный удар по трем расходящимся направлениям, было заманить в ловушку и разгромить армии Советов, заключив их в кольцо окружения, прижав к естественным водным преградам — Днепру и Западной Двине примерно в 500 километрах от границы вторжения. За один только первый день войны немецкая авиация нанесла удары по 66 советским аэродромам, уничтожив свыше 1200 самолетов на земле. В течение первой недели люфтваффе уничтожили или вывели из строя более 4000 советских самолетов. Авианалетам подверглись также многие города СССР: Белосток, Таллинн, Рига, Киев, Минск. Пользуясь неограниченным превосходством в воздухе, три главные армейские группы сумели продвинуть танковые клинья, действовавшие при поддержке пикирующих бомбардировщиков и моторизованных частей, смяв при этом линию обороны Красной Армии. В результате силы Советов понесли огромные потери. На исходе июня силы обороны русских были прорваны по всему фронту, крупные войсковые группировки были окружены. Уже к середине июля выдвинувшиеся на более чем 500 километров силы немцев сумели захватить до 600 000 военнопленных, свыше 3000 артиллерийских орудий, уничтожить или вывести из строя 6000 танков. 89 из 164 дивизий Красной Армии перестали существовать как боевые единицы. Овладев Смоленском, немцы открыли путь на Москву. Армейская группа «Север» захватила Латвию, Литву и большую часть Эстонии и продвинулась к Ленинграду. Армейская группа «Юг» приближалась к Киеву, захватывая один за другим сельскохозяйственные и промышленные регионы Украины. Финские войска при поддержке немецких частей отрезали незамерзающий порт Мурманск и устремились к Ленинграду с севера, в то время как немецкие и румынские войска вошли в Бессарабию на далеком юге.
Внезапность нападения и стремительность немецкого наступления обрекли силы Советов на беспорядочное отступление. Не-менкие войска совершали марши до 50 километров в день, иногда и больше. Вторжение, писал генерал Готгард Хейнрици своей жене 11 июля 1941 г., означает для нас, что мы «бежим, бежим, бежим с высунутым языком, несемся вперед и вперед». Рядовой Альберт Нойхаус был поражен длиной войсковых колонн. Вот что он писал жене 25 июня 1941 г.: «Просто невообразимо — колонна за колонной, такого количества войск нигде на свете не увидишь». В условиях иссушающей жары бесконечные колонны немецкой бронетехники, поднимая облака пыли, неслись на восток. «Не успеешь оглянуться», писал другой немецкий солдат уже в первый день вторжения, «как пыль слоем в палец толщиной у тебя на лице и обмундировании»
[306].
Генерал Хейнрици описывает дороги, «на которых пыли по щиколотку».
Безостановочное наступление продолжалось, Красная Армия обратилась в хаос по всему фронту. Связь на всех уровнях была потеряна, транспортные коммуникации рухнули, войсковой подвоз был невозможен. Неподготовленные для отражения нападения противника штабисты не могли даже приблизительно предположить, где немцы нанесут очередной удар, и нередко на месте прорыва обороны отсутствовали противотанковые орудия для отражения натиска танков противника. Большое число советских танков, начиная от БТ до Т-26 и Т-28, были устаревшими: большая часть из общего числа в 23 000 танков, развернутых Красной Армией в 1941 г., вышла из строя в результате поломок, а не в ходе боевых столкновений с врагом. Средства радиосвязи не модернизировались с времен финской войны, а радиообмен осуществлялся чуть ли не открытым текстом, и для немцев не составляло труда заблаговременно узнавать о намерениях русских. Вероятно, совершенно не отвечавшие необходимым требованиям военно-медицинские пункты и учреждения не могли справиться с огромных количеством раненых. В условиях отсутствия надлежащего военного планирования офицеры отдавали отчаянные приказы бить врага в лоб, что приводило к колоссальным потерям личного состава. Более-менее упорядоченное отступление также было невозможно вследствие уничтожения дорог и мостов с воздуха силами люфтваффе. Множились случаи дезертирства из рядов Красной Армии — лишь за три первых дня войны в конце июня 1941 частями НКВД на юго-западном направлении было выявлено около 700 дезертиров. «Отступление вызвало панику, — как писал Сталину глава Белорусской Коммунистической партии 3 сентября 1941 г., — солдаты устали до смерти, они даже засыпали под артогнем... Уже при первых атаках и бомбардировках врага войсковые соединения дрогнули и стали отходить... Приграничные районы полны беженцев... Многие солдаты бросают оружие и разбегаются по домам»
[307].
О том, насколько серьезна постигшая страну катастрофа, можно судить по выдержкам из дневника Николая Москвина, советского политработника, который от безудержного оптимизма первых дней («мы победим наверняка», писал он 24 июня 1941 г.) переходит в состояние, близкое к отчаянию, несколько недель спустя («Что мне сказать ребятам? Мы продолжаем отступать» в записи от 23 июля 1941 г.)
[308]. 15 июля 1941 г. он уже расстрелял первых дезертиров из своего подразделения, но бегство солдат из армии продолжалось, и в конце месяца, будучи раненным, он признается: «Я на грани полного упадка боевого духа». Его подразделение просто заблудилось по причине отсутствия карт, а большинство личного состава погибли, пытаясь отбить атаки немцев, сам же Москвин из-за ранений вынужден был отсиживаться в лесу с еще двумя товарищами в надежде, что их вызволят. Позже его обнаружили колхозники, выходили, а потом, переодевшись в гражданскую одежду, он стал помогать им убирать урожай, выдав себя за деревенского жителя. Узнав этих людей поближе, Москвин убедился в их враждебном отношении к сталинской системе. Главной их целью было выжить. После боев они отправлялись обирать трупы солдат. Что дала им пресловутая лояльность Сталину? В августе 1941 г. Москвин случайно набрел на группу красноармейцев, сбежавших из немецкого лагеря для военнопленных. Те рассказали ему, в каких ужасных условиях находятся советские солдаты и офицеры, попавшие в немецкий плен. Такого даже представить себе было трудно.
