II
Попытка покушения произошла как раз тогда, когда Гитлер сосредоточился на военном конфликте с Великобританией и Францией, после ошеломляющего успеха польской кампании. И Франция, и Англия объявили войну Германии сразу же после вторжения в Польшу. Но с самого начала правительства этих стран поняли, что мало чем могут помочь полякам. Они были уже достаточно сильно вооружены к середине 1930-х гг., но начали увеличивать темпы производства вооружений лишь в 1936 г., так что требовалось время. Вначале, считали они, война с их стороны будет носить оборонительный характер, а уж потом, сравнявшись с немцами в живой силе и технике, можно будет перейти и в наступление. Шел период «странной войны», когда обе стороны не решались перейти к решительным действиям и начать широкомасштабные операции. 9 октября 1939 г. Гитлер заявил вермахту, что, если британцы откажутся пойти на компромисс, он нанесет удар на Западном фронте. Немецкое командование предупредило, однако, что польская кампания израсходовала слишком много ресурсов и потребуется время для их восполнения. Кроме того, французы и британцы, бесспорно, несколько иной противник, нежели поляки
[174]. Опасения генералов привели Гитлера в смятение, и 23 ноября 1939 г. он на встрече с 200 высшими офицерами вермахта напомнил, что в свое время генералитет очень опасался и предпринятых им шагов для ремилитаризации Рейнской области, и аншлюса Австрии, и вторжения в Чехословакию, и других решительных мер, обернувшихся впоследствии полной и окончательной победой. Конечная цель войны, повторил он им, — завоевание «жизненного пространства» на Востоке. Если этого не произойдет, немецкий народ обречен на вымирание. «Мы сможем выступить против России, только когда у нас будут развязаны руки на Западе», — предупредил Гитлер. Россия в военном отношении останется слабой еще год-два, по крайней мере, и теперь самое время обеспечить тылы Германии и избежать войны на два фронта, оказавшейся для нее роковой в 1914—1918 гг. Англию можно сокрушить только после завоевания Франции, Бельгии и Голландии и овладения побережьем Ла-Манша. Вот поэтому медлить нельзя. Германия сейчас сильна как никогда. Больше 100 дивизий готовы перейти в наступление. Ситуация с войсковым подвозом благоприятна. Великобритания и Франция не завершили перевооружения. И прежде всего, напомнил Гитлер, у Германии есть один фактор, который обеспечит ей непобедимость. «Я убежден в силе своего интеллекта и решительности... Судьба рейха зависит от меня одного... Я ни перед чем не остановлюсь и уничтожу любого, кто осмелится встать у меня на пути». Само Провидение было на его стороне, когда две недели назад ему удалось избежать гибели в Мюнхене. «И в нынешнем развитии событий я вижу руку Провидения»
[175].
Генералитет был потрясен очередной вспышкой Гитлера, которую воспринял как безответственную агрессивность. Требовалось время, умоляли они, необходимо подготовить огромное количество новобранцев, отремонтировать и пополнить парк техники, изношенной или потерянной в ходе польской кампании. Начальник Генерального штаба сухопутных войск, Франц Гальдер, был столь встревожен, что снова вспомнил о своих заговорщических планах, вынашиваемых им вместе с аналогично настроенными офицерами вермахта, военной разведки и гражданскими лицами высокого ранга из среды консерваторов. Подобная конфронтация Гальдера с фюрером уже имела место в связи с планом Гитлера оккупировать Чехословакию летом 1938 г. Какое-то время он даже ходил с заряженным револьвером в надежде пристрелить Гитлера, если представится случай. Лишь врожденное чувство подчинения старшему по должности, верность присяге да и осознание того, что его поступок вряд ли будет оценен по достоинству широкими массами и армией, удержало главу генштаба от этого шага. В течение ноября 1939 г. заговорщики снова стали планировать арест Гитлера и его главных помощников, в качестве альтернативы фюрера они выдвигали фигуру Геринга, поскольку тот также имел серьезные сомнения относительно войны с Великобританией и Францией. 23 ноября 1939 г., однако, Гитлер выступил с речью перед представителями высшего командования. «Фюрер, — отметил позже один из них, — резко высказывается против пораженчества в любом его проявлении». В своей речи он недвусмысленно намекнул на свое «негативное отношение к армейскому командованию». «Тот, кто выжидает, побед не одерживает!» — утверждал он
[176]. Гальдер запаниковал, полагая, что Гитлер разгадал планы заговора против него, и решил прекратить любые действия в этом направлении. Идея путча развалилась. Впрочем, отсутствие связи и координации между заговорщиками, как и конкретных планов на период после ареста Гитлера, изначально обрекали заговор на провал
[177].
В конечном итоге конфронтация оказалась бессмысленной, поскольку Гитлер вынужден был снова и снова откладывать наступательную операцию в течение зимы 1939—1940 гг. по причине неблагоприятных метеоусловий. Постоянные дожди превращали грунтовые дороги в кашу, что делало невозможным применение танков и тяжелой бронетехники, лишало их скорости — главной составляющей успеха польской кампании. Месяцы задержки оказались выгодными для военных приготовлений немцев, позволив Гитлеру провести необходимые мероприятия по довооружению войск. В конце 1930-х гг. он развернул создание люфтваффе — огромной армии германских ВВС. Однако Германии отчаянно не хватало авиационного топлива. А к лету 1939 г. стала ощущаться нехватка и других видов сырья, а также квалифицированных строительных инженеров, что серьезно затормозило реализацию программы строительства. Авиастроению также пришлось бороться за место под солнцем с танко- и кораблестроением. В августе 1939 г. Гитлера все же сумели убедить в том, чтобы выпуск самолетов-бомбардировщиков типа «Юнкере 88» стал приоритетной задачей. Урезание военно-морской программы также позволило Гитлеру развернуть интенсивное производство боеприпасов, в особенности артиллерийских снарядов. С этого момента на долю самолетостроения и производства боеприпасов всегда приходилось до 2/3 объема выпуска всей военной промышленности. Но описанные изменения с великим трудом продирались сквозь чащобу систем планирования и ввода в серийное производство: требовалось изготовление чертежей, снятие с них многочисленных копий, соответствующая перестройка производства, введение в эксплуатацию новых предприятий и видов оборудования. Серьезной проблемой стала и обусловленная призывом в армию рабочих, в т.ч. и квалифицированных, нехватка рабочей силы; отсутствие достаточного финансирования железнодорожного транспорта приводило к тому, что военные грузоперевозки сокращались вследствие нехватки вагонного парка. Упомянутая нехватка серьезно отражалась на перевозках угля, промышленные предприятия стали ощущать и дефицит этого важнейшего вида топлива. Предстояло ликвидировать все эти огрехи
[178].
