Операция «Багратион» открыла путь для дальнейших побед по всему фронту. На севере советские войска достигли берегов Балтики, на западе — Риги; Шёрнер, посланный спасти ситуацию, все же сумел отбросить врага и захватить достаточно прибрежных территорий, чтобы восстановить снабжение, однако его войска были вынуждены покинуть Эстонию и большую часть Латвии, чтобы не угодить в окружение. 5-9 октября 1944 г. советские войска вновь завладели побережьем. Войскам вермахта не хватало ресурсов для контратаки, к тому же войсковой подвоз осуществлялся морским путем. Земли в Восточной Пруссии немцы защищали отчаянно, с невиданной ранее ожесточенностью. Советские линии коммуникации растянулись теперь на слишком большие расстояния. И немецкой армии удалось сдерживать противника, пока он сам не решил остановиться. Тем не менее Красная Армия начала в июне 1944 г. наступление на Финском направлении, окончательно ликвидировав угрозу Ленинграду и вынудив финнов заключить перемирие. 4 сентября 1944 г. новое правительство маршала Маннергейма подписало мирный договор, согласно которому были восстановлены границы 1940 г., а все немецкие войска на территории страны подлежали разоружению и высылке. На южном направлении группа армий «Северная Украина» фельдмаршала Модели, ослабленная переброской войск и техники в группу армий «Центр», подверглась серии мощных танковых ударов, которые отбросили ее к Карпатским горам. Командование Красной Армии получило значительное превосходство не только в наземных войсках и ресурсах, но преимущество в воздухе — после переброски значительного числа самолетов люфтваффе на Запад для борьбы с авианалетами союзников. Советская артиллерия, производившаяся в огромных количествах, позволяла сокрушать врага еще на дальних подступах, до начала танковых атак. Воистину панический страх вселяли в противника реактивные установки «Катюша», впервые примененные осенью 1941 г. под Смоленском. Оружие это производилось и применялось в боях в условиях строгой секретности, поэтому первые оглушительные залпы десятков ракет, обратили в паническое бегство не только немецких, но и русских солдат. По началу «Катюши» оказались не очень эффективны — их дальность стрельбы не превышала 12 километров — но уже к 1944 г. они были модернизированы, а их производство поставлено на поток. Немецкие солдаты называли «Катюшу» «сталинским органом» из-за близко посаженных пусковых труб. В то время реактивной установке не было аналогов
[1402].
В конце лета 1944 г. советские войска стремительно приближались к Варшаве. Сталин объявил о создании в Польше нового полностью подконтрольного Москве правительства, в противовес лондонскому. Верная довоенному режиму находившаяся в подполье Армия Крайова — националистская антикоммунистическая организация — была сметена Красной Армией, освобождавшей польские территории. Тем не менее, когда Сталин призвал жителей Варшавы выступить против немецких угнетателей, Армия Крайова, ожидая скорого прихода советских войск, решила 1 августа 1944 г. инсценировать восстание, во-первых, чтобы Сталин в противном случае не назвал ее позицию прогерманской, а во-вторых, чтобы независимо от исхода обрести политическое влияние, завладев столицей Польши. Бойцы Армии Крайовой в Варшаве были недостаточно подготовлены и плохо вооружены, потому что большая часть оружия и снаряжения использовалась прежде всего для партизанских вылазок в сельской местности. К тому же командиры пренебрегли опытом восстаний в гетто последних лет. Вооружившись бутылками с «коктейлем Молотова», пистолетами и винтовками, в течение двух месяцев поляки упрямо сдерживали натиск танков, артиллерии, огнеметов и пулеметов. Ужасная трагедия 1943 г. повторились в еще большем масштабе, когда войска СС и отряды полиции под командованием Эриха фон дем Бах-Залевски рассекли группировки повстанцев на части, а затем приступили к их ликвидации, сровняв с землей большую часть города. В ходе подавления Варшавского восстания погибло, было ранено или пропало без вести около 26 тыс. немецких солдат, тогда как число жертв среди поляков (в том числе, женщин и детей) составило 200 тыс. человек. В подчинении Бах-Залевски находились формирования из украинцев, русских, а также из освобожденных из лагерей уголовников, которым было приказано убивать всех, кого удастся найти. Одна из медсестер описывала типичный случай: когда немецкие и украинские эсэсовцы пришли в ее госпиталь, они начали
избивать руками и ногами лежавших на полу раненых и обзывали их мерзавцами и польскими бандитами. Они били их сапогами по голове и ужасно орали. Все вокруг было в крови и забрызгано остатками мозга... Вошел немецкий отряд во главе с офицером. «Что здесь происходит?» — спросил офицер. Прогнав убийц, он приказал убрать трупы и спокойно попросил всех, кто еще мог идти, встать и выйти во двор. Мы были уверены, что их расстреляют. Через час или два фашистская банда вернулась с охапкой соломы. Один из них плеснул на солому бензина... Раздался взрыв и жуткий крик — у нас за спиной вспыхнул огонь. Немцы подожгли госпиталь и начали расстреливать раненых
[1403].
В то время подобные инциденты (и даже страшнее) происходили по всей Варшаве. Гиммлер приказал уничтожить весь город вместе с его жителями. Центр польской культуры должен был исчезнуть. Если рассматривать восстание с исторической точки зрения, сказал он Гитлеру, то «действия поляков для нас просто благословение». Потому что позволят Германии решить «польский вопрос» окончательно
[1404].
Сталин тем временем приостановил продвижение Красной Армии, ожидая сосредоточения сил и возведения укрепленных переправ через Вислу и Нарсв. Для помощи повстанцам не было предпринято ничего. Несколько американских бомбардировщиков были отправлены сбросить с воздуха боеприпасы и продовольствие, однако большая часть груза оказалась на участках, занимаемых немцами. Кроме того, наложенный Сталиным запрет на использование советских аэродромов самолетами союзников и нежелание генералов ВВС значительно снижали эффективность такой воздушной поддержки. С точки зрения Сталина, Варшавское восстание сыграло положительную роль — оно обрекло противника на тяжелые потери и одновременно убрало со сцены политически неудобную Армию Крайову. Как только был подавлен последний очаг сопротивления, 2 октября 1944 г. Верховный главнокомандующий Красной Армии направил свои войска на захват опустошенного города
[1405]. «Вы должны зажмуриться и стиснуть зубы, — писал офицер действовавшей в Варшаве немецкой армии Вильм Хозенфельд, наблюдая за неравным боем. — Население безжалостно истребляется»
[1406]. Когда Варшавское восстание было окончательно подавлено, он смотрел на «нескончаемые колонны пленных. Нас поразил гордый вид этих людей». Больше всего их потрясли женщины, которые проходили мимо с высоко поднятой головой и пели патриотические песни
[1407]. Он попытался убедить командование признать захваченных повстанцев солдатами вражеской армии хотя бы формально, чтобы к ним отнеслись по законам военного времени как к военнопленным, но его предложение, как и следовало ожидать, было категорически отвергнуто. Хозенфельду приказали допросить выживших. «Пытаюсь спасти всех, кого смогу», — писал он
[1408].
