Успех «Еврея Зюсса» и относительный провал «Вечного жида» доказал, что голая пропаганда на немцев не действует. С приближением войны люди, как никогда, искали возможность отвлечься от ежедневных забот. В октябре 1939 г. Уильям Ширер писал: в кино сейчас огромным успехом пользуется фильм Кларка Гейбла «Приключения в Китае», как его здесь называют. Уже четвертую неделю он собирает полные залы. Немецкий фильм считается удачным, если ему удается продержаться хотя бы неделю»
[1284]. Ширер преувеличивал: не все немецкие картины ждал провал. Геббельс знал о популярности таких фильмов, как «Ночная серенада» и «Большая любовь», каждый из которых собрал не менее 20 миллионов зрителей. Обе киноленты содержали идеологический подтекст, изображая разлученных войной влюбленных, которые отказались от личного счастья ради общественного блага и воссоединились после победы. В то же время в эпизодах боевых действий наиболее разрушительные и жестокие стороны войны оставались за скобками, тем самым предлагая аудитории более приглаженно версию, которая должна была вселять в людей оптимизм
[1285]. Большой успех этих картин убедил Геббельса приказать, чтобы четыре из пяти немецких фильмов представляли собой «доброе развлекательное кино несомненного качества». Действительно, не менее сорока одного из семидесяти четырех фильмов, снятых в 1943 г. в Германии, были комедиями
[1286]. К тому времени толпы людей смотрели пестрые костюмированные оперетты, ревю, детективы и мелодрамы. В тот момент, когда во Дворце спорта Геббельс произносил перед верными соратниками по партии свою знаменитую речь о «тотальной войне», немецкие обыватели заполняли залы берлинских кинотеатров, чтобы увидеть фильмы «Двое счастливых», «Обожай меня» и «Большая цифра». В следующем году общественный эскапизм достиг новых высот — в прокат вышла картина «Белый сон», обзор которой содержал песенку, советовавшую зрителям: «Шарик новый ты купи / И за ниточку держи / Оторвавшись от земли / С ним ты в сказку улети»
[1287].
К 1943 г. ни множество развлекательных фильмов, ни дерзкая интонация закадрового голоса в новостных хрониках не могли скрыть того факта, что дела на войне шли плохо. Как докладывала 4 марта 1943 г. служба безопасности СС, стало ясно, что «люди больше не ходят в кино исключительно ради новостей и не хотят обременять себя даже незначительными заботами, связанными с посещением кинотеатров, например такими, как ожидание в очередях за билетами»
[1288]. Чем сильнее пропаганда расходилась с действительностью, тем чаще непрерывные заверения киножурналов в неминуемой победе наталкивались на скепсис аудитории. В течение 1943 г. Геббельс пытался компенсировать общественное разочарование, приказав Фейту Харлану снять фильм об осаде немецкого города Кольберг на Балтике армией Наполеона в 1806 г. После сокрушительных поражений под Йеной и Аустерлицем гарнизон решил сдать город, но бургомистр сумел сплотить жителей для последней отчаянной схватки. Фильм объединял в себе основные темы нацистской пропаганды последних лет войны: партийное недоверие к армии, популистский призыв к немецким обывателям сплотиться во имя общей цели, вера в самопожертвование, мужество народа перед лицом смерти. «Смерть и победа неразделимы, — говорит бургомистр в одном из эпизодов. — Величайшие подвиги совершаются ценой страданий». «Из праха и пепла, — говорит другой персонаж, предчувствуя гибель и подспудно убеждая слушателей идти сражаться, — подобно фениксу, восстанет новая нация, новый рейх».
Многие высказывания для миллионов написаны не Харланом, а самим Геббельсом. Он назначил картине бюджет в 8,5 миллиона рейхсмарок, что вдвое превышало расходы на создание обычного художественного фильма. Чтобы наглядно продемонстрировать всю важность агитационной работы, для съемок батальных сцен Геббельс снял с фронта 4 тысячи моряков и 187 тысяч солдат, крайне необходимых там. Большинство зрителей не имело верного представления об исторической достоверности показанных в фильме событий — они попросту не знали, что на самом деле Наполеон захватил Кольберг, однако по сценарию изумленный несгибаемой волей горожан французский император в ужасе бежал. Однако было уже слишком поздно. Подготовка фильма завершилась лишь к 30 января 1945 г., когда в Берлине состоялась премьера, приуроченная к 12-й годовщине назначения Гитлера на пост рейхсканцлера. К тому времени многие кинотеатры уже были разрушены — 237 из них не стало к августу 1943 г. В Ганновере из 31 кинотеатра работали только 12. Нарушенное железнодорожное сообщение практически не позволяло переправить копии «Кольберга» в другие части страны. Лишь очень немногие увидели этот фильм. Менее чем через два месяца после премьеры Кольберг захватила Советская армия. Позже Геббельс написал в своем дневнике: «Я позабочусь о том, чтобы вывод войск из Кольберга не упоминался в докладе Верховного командования вооруженными силами Германии»
[1289].
III
Один из амбициозных замыслов Йозефа Геббельса состоял в том, чтобы нацистские идеи проникли в каждый немецкий дом,-а для воплощения его в жизнь лучшим средством было радио
[1290]. В августе 1939 г. Министерство пропаганды завладело всеми радиостанциями Германии, а с июля 1942 г. Имперское радиосообщество (основной радиовещатель) перешло под непосредственное руководство министерства. Как и во враждебных странах, радиопередачи использовались, чтобы давать населению практические рекомендации о том, как сберечь продовольствие, правильно экономить и переносить другие тяготы военного времени. Репортажи с передовой описывали яркие примеры солдатского героизма, однако на более поздних этапах войны радиотрансляции призывали слушателей стойко сражаться, несмотря на удручающие фронтовые сводки. В связи с призывом в армию радио страдало от нехватки кадров, тем не менее целые программы и даже частоты отводились для агитации на иностранных языках и были рассчитаны на зарубежную аудиторию. Геббельс продолжал настаивать на том, что пропаганда — далеко не единственная и не главная задача радио. Например, в 1944 г. из 190 часов вещания в неделю 71 час отводился популярной музыке, 55 часов — прочим развлечениям, 24 часа — классической музыке, 32 часа — передачам на политические темы, 5 часов уделялось музыке или обсуждениям и 3 часа — «просвещению». Некоторые слушатели сходились во мнении, что в столь тяжелые времена веселая музыка совершенно неуместна, а среди сельских жителей в особенности «новинки» эстрады и танцевальной музыки вызывали массовое недовольство. Но радиовещатели настаивали (причем аргументированно) на том, что подобные программы нравились солдатам и немцам, занятым на общественных работах. Служба безопасности СС докладывала, что наибольшим успехом пользовались передачи, где сочетались популярная музыка и юмор. Вещатели заботились о том, чтобы удовлетворить запросы жителей отдельных областей: например, баварские слушатели любили фольклорные произведения, такие как «песня лапшичников Тегернзее»
[1291].
