Несмотря на попытки принудить солдатских жен вести непорочный образ жизни, пока их мужья служат в вермахте, нацистское государство вовсе не являлось сексуально репрессивным и ханжеским режимом, который обычно изображают ссыльные приверженцы Франкфуртской школы социологии и последователи марксиста-фрейдиста Вильгельма Рейха. Во время войны люди опасались заводить детей, и это вполне объяснимо. Пока мужья были на фронте, шансы женщин забеременеть снижались, к тому же многие из них не желали впоследствии превращаться в матерей-одиночек. Уровень рождаемости упал с 1413 тысяч человек в 1939 г. до чуть более миллиона в среднем на каждый год войны, тогда как количество новых браков снизилось с почти 775 тысяч до менее чем до 520 тысяч
[1168]. По мере увеличения боевых потерь, Гитлера все сильнее беспокоили демографические перспективы Германии. 15 августа 1942 г. он издал указ, согласно которому с фронта отзывались все, кто был последним ребенком мужского пола в семье, а также выходцы из тех семей, где уже погибли двое и больше сыновей. Гитлер мотивировал свое решение тем, что такого рода людям наверняка присущи наследственное мужество и самоотверженность, а «нация и страна заинтересованы в том, чтобы наши семьи не вымерли»
[1169]. Генрих Гиммлер уже приказал сотрудникам СС заводить детей не только в узах брака, но и, как он выразился, «вне буржуазных правил и условностей»
[1170]. Потомки, конечно же, должны были быть расово чисты, к тому же ограничения на смешанные браки ужесточились в 1941 г., вероятно, в связи с появлением в Германии большого количества иностранных рабочих
[1171]. В январе 1944 г., докладывая Гитлеру о своем видении проблемы, Мартин Борман также издал директиву, предупреждавшую о том «катастрофическом» положении, в котором Германия может оказаться после войны в связи с большой «кровопотерей» нации после массовой гибели храбрейших ее сынов на фронте. Он предложил несколько решений, включая просвещение женщин о пользе деторождения и ослабление наказаний за внебрачные связи в случае, если численность женщин значительно превысит численность мужчин
[1172].
Организованные нацистским режимом меры по поддержке прироста населения доходили до того, что побуждали расово чистых женщин иметь детей вне брака, а также предусматривали издание массовых пособий о счастливой сексуальной жизни. Одну из подобных книг в 1940 г. написал доктор Йоханнес Шульц. Она называлась «Секс — Любовь — Брак» и подробно объясняла мужчинам и женщинам, как лучше достичь оргазма. В то же время простодушное отношение Шульца к гетеросексуальным связям имело и мрачную изнанку: доктор поддержал обследование неполноценных по программе умерщвления Т-4 и сам ставил «эксперименты» в Институте психологических исследований и психотерапии имени Геринга, во время которых обвиненных в гомосексуализме мужчин принуждали заниматься сексом с проституткой и в случае провала ссылали в концентрационный лагерь. Что касается расово одобренного межполового секса, то поощрение его нацистами с 1939 г. по 1945 в условиях военного времени, по многим свидетельствам, привело к ослаблению сексуальных запретов
[1173]. В 1943 г. социальный работник из Гамбурга Кете Петерсен жаловалась на резко испортившееся поведение женщин во время войны, когда падение морали, разврат и даже проституция стали нормой:
Многих прежде уважаемых замужних женщин домогались их сотрудники-мужчины. На очень многих предприятиях — особенно в трамвайном парке — мужчины-рабочие наперебой волочились за солдатскими женами. На многих заводах солдатские жены также встали на скользкую дорожку, поддавшись тлетворному влиянию отдельных невежественных сотрудниц. Подобное влияние подвигло женщин, ранее посвящавших себя домашним заботам и исполнению родительского долга, забросить дом и детей ради ночных приключений и мужского общества
[1174].
13 апреля 1944 г. служба безопасности СС докладывала, что солдаты на фронте обеспокоены рассказами об изменах замужних женщин. Заметно увеличилось число женщин, начавших вести аморальный образ жизни, и даже особенно не скрывавших этого. Но особую тревогу внушало то, что молодые женщины не видели ничего плохого в том, чтобы предаваться сексу с расово неполноценными иностранцами и военнопленными. Нередко таких женщин арестовывали по доносам и с января 1940 г. в соответствии с распоряжением Гиммлера отправляли в концентрационные лагеря на срок не менее года, если их поведение оскорбляло «общественные отношения»
[1175].
Доклад службы безопасности СС 1944 г. возлагал ответственность за падение нравов на женскую лень, а не на безработицу, в связи со сравнительно высокими семейными привилегиями, которые предоставляются солдатским женам и вдовам... Этим женщинам не приходится искать работу, потому что во многих случаях сумма семейного пособия гарантирует им более высокий уровень жизни, нежели до войны. Лишние деньги и время толкают их на то, чтобы проводить вечера и ночи в кафе и барах, где они легко могут себе позволить дорогие вина и прочие напитки, более того — даже угощать ими мужчин — в основном солдат
[1176].
Среди прочих факторов свою роль сыграла всеобщая эротизация населения эстрадными шлягерами, популярными фильмами и ревю, а также убежденность некоторых женщин в том, что если солдаты «ходят на сторону» (что, возможно, и случалось), то дамы «имеют равные права и тоже могут развлекаться»
[1177]. Секс стал платной услугой, особенно среди девушек, которые взамен получали дефицитные продукты и предметы роскоши, такие как шоколад, шелковые чулки или сигареты. Распространению этого в немалой степени способствовали участившиеся в конце войны авианалеты на города Германии, когда всех охватило чувство, что жизнь не стоит и гроша и может оборваться в любую минуту, поэтому женщины и девушки решили, пока не поздно, пуститься во все тяжкие
[1178].
Связано ли это со всеобщим усилением социального влияния женщин и расцветом женских свобод, как утверждают историки-феминистки, сказать трудно. Определенно, в военное время женщинам приходилось постоять за себя, вести домашнее хозяйство без напутственной помощи мужей и проявлять все больше находчивости и предприимчивости в повседневных делах. Но жить с каждым годом становилось все труднее: перебои с топливом и продовольствием вызывали тревогу и озабоченность, бомбежки и вынужденные эвакуации ставили все с ног на голову, а постоянная борьба за выживание утомляла и изматывала. Солдатские жены, бросившие или донесшие на своих мужей, составляли ничтожное меньшинство. Большинство же продолжало регулярно переписываться с мужьями, в письмах женщины просили совета и признавались в своей тоске: «Ах, если бы только ты был с нами, тогда жить стало бы намного, намного легче и проще», — говорилось в одном из писем от 17 апреля 1945 г.
[1179]. В конце войны солдаты все чаще получали увольнение и приезжали домой. Замужние женщины по обыкновению хранили фотографии мужей и вешали их на стену, чтобы напоминать детям об отце, постоянно говорили о нем и пытались всячески создать ощущение его присутствия в доме. Отцы, в свою очередь, в письмах с фронта помогали женам советами, подбадривали или же порицали их, стараясь, по возможности, даже вдали от дома влиять на происходившее в семьях. Они даже обсуждали школьные оценки детей. «Клаус лентяйничает, скатился на двойки по английскому, — писал отец, предположительно школьный учитель, жене с фронта, — Ему недостает жесткой отцовской руки»
[1180]. «Высылаю твою тетрадь, — писал другой своему девятилетнему сыну в 1943 г. — Продолжай в том же духе, и родители будут тобой гордиться. Твое сочинение по истории очень хорошее»
[1181].
