Смешение нацистских идеалов с традиционным национальным самосознанием наиболее сильно проявлялось у совсем молодых, неопытных бойцов и гораздо слабее у представителей старших поколений, прежде всего — у высшего командования и офицеров. Большинство генералов, родившихся в 1880-е гг., придерживались национализма традиционного типа. Они выросли в годы правления последнего германского кайзера и вскоре стали частью правящей касты, к которой принадлежали офицеры, аристократы, высшее чиновничество, протестантские священники, университетские профессора и консервативно мыслящие представители деловых кругов. Многие из них жили в районах с развитой промышленностью или в небольших городах, связывая судьбы только с семьями других офицеров или представителей местной элиты. Многие из родившихся в Восточной Пруссии по обыкновению смотрели на Россию с опаской, как на «полуазиатского» колосса. Длительное обучение военному делу формировало и утверждало их приверженность идеям монархизма и приоритета национальных ценностей, но одновременно изолировало от представлений, живших в большей части общества. В этом смысле показателен пример генерала Готгарда Хейнрици, выделявшегося разве только привычкой вести дневник, где в красочных подробностях он описывал все увиденное и пережитое. Генерал Хейнрици родился в 1886 г. в Гумбиннене близ границы с Польшей, в 1905-м поступил в кадетский корпус, участвовал в Первой мировой войне и продвигался вверх по служебной лестнице, как было принято, чередуя штабные и командные должности. В 1938 г. Хейнрици получил звание генерал-лейтенанта, в июне 1940 г. стал полным генералом, а 1 января 1943 г. — генерал-полковником. Вся его жизнь проходила в среде военной элиты. Хейнрици не знал жизни других слоев германского общества и никогда не входил с ними в контакт. Весь этот мир рухнул в ноябре 1918 г. как для Хейнрици, так и для всех представителей элиты времен императора Вильгельма. В стенах своего дома он проклинал еврейско-социалистический революционный заговор и, что неудивительно, поддержал путч Каппа. Хейнрици надеялся, что с падением Веймарской республики Германия может начать войну и отомстит врагам за поражение. Его вначале подозрительное отношение к вульгарному радикализму нацистов изменилось благодаря поддержке, которую Гитлер оказал перевооружению армии, а также в силу того, что Гитлер подавлял социал-демократов и коммунистов. Хейнрици не разделял идеологии нацизма, но искренне восхищался Гитлером и примкнул к его режиму из-за органически присущего ему конформизма и патриотических чувств. Хейнрици поддерживал идею Гитлера о порабощении Европы с дальнейшим захватом Британской империи и Соединенных Штатов, но в отличие от Гитлера скептически относился к возможным срокам реализации этой идеи. В дневнике сквозит не только его образцовая забота о состоянии войск, тяготы и лишения которых он, без сомнения, разделял, но также очевидная узость мышления Хейнрици, не знавшего иных приоритетов, кроме военных. Типичной чертой его касты была глубоко укоренившаяся (хоть и не выражаемая прямо) предубежденность по отношению к евреям и славянам. Верность Гитлеру и собственным представлениям о германской идее почти до самого конца толкала Хейнрици на продолжение борьбы
[1045].
По таким же лекалам была скроена фигура Федора фон Бока, который в отличие от прозаичной карьеры Хейнрици закончил свою военную карьеру в звании генерал-фельдмаршала. Бок родился в 1880 г. в городе Кюстрин, также на восточной границе Германии, в военной семье. Впоследствии он сражался на двух фронтах Первой мировой войны и тоже оставался в армии в годы Веймарской республики. В 1938 г. он командовал входившей на территорию Австрии 8-й армией, а в 1939-м — вторгшейся в Польшу группой армий «Север». Поздняя женитьба фон Бока на вдове с двумя детьми (в 1936 г. ) казалась удачной, хотя его активная карьера не позволяла долго находиться с семьей. Бок не разделял нацистской идеологии, хотя и преклонялся перед Гитлером, восстановившим национальную и военную гордость Германии. Военные дневники фон Бока показывают его как узкого профессионала, не замечающего вокруг себя почти ничего, кроме военных действий и военного планирования. Не были секретом и монархические убеждения фон Бока. В мае 1940 г. в Нидерландах, где жил в изгнании экс-кайзер Вильгельм II, фон Бок приехал в поместье Дорн, чтобы засвидетельствовать почтение бывшему императору Германии, но обнаружил, что охрана имеет приказ никого не допускать к нему. Как профессиональный военный, Бок соблюдал основные законы ведения войны, уважал права гражданского населения, заботился о военнопленных, а также учитывал многие другие аспекты. К примеру, он считал, что оккупированные районы должны оставаться под контролем военной администрации и негативно относился к вмешательству СС в дела вермахта. Его беспокоила политика нацистов по отношению к евреям в оккупированной Франции и Бельгии, причем дневниковые записи фон Бока вовсе не обнаруживают открытого либо неявного антисемитизма. Бок признавал за Гитлером право распоряжаться на захваченных армией территориях — во всяком случае вопросы тылового переустройства имели для него весьма малое значение в сравнении с насущными требованиями военной необходимости. В период военных действий фон Бок все силы и время отдавал управлению армиями, посему никогда не обращал внимания на правомерность действий оккупационных властей
[1046].
Генералы служили не только по причине их узкого профессионализма и консервативного национализма, но также и по материальным соображениям. В нацистской Германии, как и в других странах, были утверждены почетные награды и знаки за участие в боевых действиях, а наиболее успешных командиров частей действующей армии быстро продвигали по службе. После победы Германии на Западе в 1940 г. 12 таких генералов удостоились звания генерал-фельдмаршала. Гитлер, никогда не питавший особого доверия к армии, все же считал карьерное продвижение одним из способов вынудить генералитет действовать по воле фюрера, даже в случае неприятия идеологии нацизма. Впрочем, не успешный карьерный рост определял поведение высших аристократических слоев офицерского корпуса
[1047]. Продвижение по служебной лестнице приносило не только рост жалованья, но также всякого рода дотации: генерал-фельдмаршалу или гросс-адмиралу, например, причиталось 4000 рейхсмарок в месяц, и, что примечательно, эта сумма не облагалась налогами. В таких вопросах Гитлер не мелочился. Случалось, что он выплачивал из немалых личных средств и более значительные суммы. 24 апреля 1941 г. фюрер распорядился выплатить гросс-адмиралу Рэдеру единовременную премию в 250 000 рейхсмарок по случаю 65-летнего юбилея, чтобы помочь тому расплатиться за постройку нового особняка. Такие подарки делались избирательно и без огласки — как было в случае с еще одним чеком на 250 000 рейхе-марок, которые Гитлер передал через своего главного адъютанта Рудольфа Шмундта фельдмаршалу Вильгельму фон Леебу, отмечавшему 5 сентября 1941 г. свой 65-летний юбилей. И при этом Гитлер знал, что Лееб критически относился к способу ведения войны, избранному фюрером. Фельдмаршал остался доволен суммой. В начале 1942 г., когда его уже отправили в отставку после поражения под Москвой, Лееб активно искал недвижимость, которую мог бы приобрести на подаренные ему деньги и постоянно требовал помощи у гражданских властей (в 1944 г. Леебу наконец удалось совершить такую покупку).
