Поскольку именно Мартини обнаружил в 1931 г., что всего один вид комара одинаково способен выживать и размножаться как в пресной, так и в соленой или полусоленой воде (а именно, переносчик малярии anopheles labranchiae), то все эти меры были прежде всего направлены на возвращение малярии на болота. В результате затопления комары, развивавшиеся в пресной воде, исчезли — и все 98 000 акров болот заполонили комары из вида переносчиков малярии. Ситуация развивалась по контрасту с 1940 годом, когда этот вид комаров пропал на болотах в результате осушения. Чтобы гарантировать распространение малярии, Мартини и Роденвальд забрали со склада запасы хинина и вывезли это лекарство, предназначенное для лечения малярии, в секретное хранилище в Тоскану, подальше от болот. Немцы, не желавшие лишних свидетелей и заранее эвакуировавшие местное население из района болот, разрешили людям вернуться только тогда, когда вся работа была закончена полностью. Поскольку дома были затоплены или разрушены, жителям приходилось спать под открытым небом, где они вскоре стали жертвами укусов малярийных комаров, быстро плодившихся в забитых дренажных каналах и воронках, оставшихся от взрывов. Официальные данные о заболеваемости малярией в этом районе резко взлетели, увеличившись от всего 1200 случаев за весь 1943 г. до примерно 55 000 заболевших в следующем, 1944 г. и до 43 000 — в 1945-м. По современным оценкам, истинное количество заболевших за 1944 г. примерно вдвое превышало официальные данные. Без хинина и нормальной медицинской помощи из-за войны, в условиях развала государственной машины, обнищавшее местное население оказалось жертвой опасной болезни. Это, несомненно, было актом биологической войны, направленным не только против частей союзников, могущих действовать в этом районе, но и против четверти миллиона живших здесь итальянцев. Немцы больше не считали местных союзниками — а «недочеловеки» заслуживали самого сурового наказания за дезертирство из рядов «оси»
[1010].
III
Вторжение союзников в Италию стало возможным благодаря почти неограниченному господству вооруженных сил союзников на Средиземном море. В 1942—1943 гг. англичане и американцы могли беспрепятственно высаживать свои армии в Северной Африке, Сицилии и Италии. Германский и итальянский флоты оказались неспособны их атаковать. Хотя в 1930-е гг. Гитлер намеревался построить большой надводный флот, судьба тех относительно немногих кораблей, которые удалось спустить на воду к 1939 г., особого оптимизма не вселяла. В самом начале войны три крейсера Британского королевского флота блокировали германский карманный линкор «Адмирал граф Шпее» у берегов Уругвая. После 15-часового боя рейдер укрылся в бухте Монтевидео, но позднее капитан Лангсдорф был вынужден затопить корабль, чтобы он не достался противнику. 16 февраля 1940 г. в территориальных водах Норвегии другое соединение королевского флота захватило германский корабль «Альтмарк», на борту которого находилось 300 пленных английских моряков. Во время вторжения в Норвегию было потоплено еще несколько германских кораблей. Так как германский флот не смог достроить единственный авианосец, то воздушные атаки на британские суда ограничивались радиусом действия береговых дальних бомбардировщиков. Хотя базировавшиеся в Норвегии самолеты могли атаковать конвои, направлявшиеся в арктические порты СССР, пилоты располагали весьма ограниченным запасом топлива. Урон морским коммуникациям могли нанести только германские корабли. Поэтому командующий германским флотом гросс-адмирал Рэдер использовал против британцев крупные боевые корабли. Но этим кораблям была уготована разная судьба. Новый линкор «Бисмарк» потопил в бою английский крейсер «Худ» и серьезно повредил линкор «Принцесса Уэльса», но вскоре его обнаружила британская летающая лодка, и 27 мая 1941 г. «Бисмарк» был потоплен англичанами. «Карманный» линкор «Лютцов» был торпедирован 13 июня 1941 г., а линкоры «Шарнхорст» и «Гней-зенау» в начале того же года получили повреждения от английских мин во время прорыва по Ла-Маншу на пути из Франции в Норвегию и частично вышли из строя. Нападением британских диверсантов в порту Сен-Назер был уничтожен единственный имевшийся на побережье Атлантики док, способный вместить «Тирпиц» — последний из германских линкоров, стоявший на якоре в Норвегии и регулярно подвергавшийся авиаударам. В сентябре 1943 г. линкор подвергся нападению британской мини-подлодки, а позднее «Тирпиц» потопили в результате бомбежки. Выводы понятны. Обычные корабли не могли добиться успеха на море. В итоге гросс-адмирал Рэдер, продолжавший выступать за использование надводного флота, 30 января 1943 г. был смещен со своего поста. Рэдера сменил адмирал Карл Дениц, до этого командовавший германским подводным флотом, незадолго до описываемых событий убедил Гитлера не списывать крупные боевые корабли, еще остававшиеся в строю, ради использования их орудий для береговой обороны
[1011].
На самом деле Гитлер уже долгое время сосредотачивал все основные ресурсы на строительстве подводных лодок. Впрочем, на начальном этапе войны из-за нехватки таких важнейших материалов, как медь и резина (основные ресурсы направлялись на подготовку намеченного вторжения во Францию), амбициозные планы Деница по постройке 600 подводных лодок не могли воплотиться в жизнь. Фактически с момента развязывания войны до лета 1940 г. немцы построили всего 20 субмарин. Впечатляющим пропагандистским успехом стало проникновение германской подлодки на британскую военно-морскую базу в Скапа-Флоу, где немцам удалось потопить линкор «Роял Оук». Но гораздо более важным оказался тот факт, что при тогдашней незначительной численности силы германского подводного флота могли успешно атаковать торговые суда, нарушая морские поставки союзников. Успеху способствовала расшифровка кодов, применявшихся англичанами при радиопереговорах. К марту 1940 г. немцы отправили на дно британские суда с общим водоизмещением около 680 000 тонн. Это вызвало серьезную тревогу в Лондоне. Однако была потеряна лишь часть всего тоннажа. Потери, поломки и необходимость долгих ремонтов лодок в порту привели к тому, что к лету 1940 г. на просторах Атлантического океана действовало всего 25 германских подлодок. Этого явно не хватало для того, чтобы эффективного перерезать британские пути снабжения
[1012].
Германские подводные лодки были не только малочисленны, но и несовершенны: конструктивно они мало чем отличалась от лодок, применявшихся во время Первой мировой войны. Как и прежде, субмарины действовали в основном на поверхности, где оставались медлительными и могли легко обнаруживаться самолетами противника — а в подводном положении лодка могла находиться сравнительно короткие периоды времени. Серьезным недостатком оказывалась невозможность ведения авиаразведки, из-за чего экипажам подлодок приходилось искать вражеские суда самостоятельно. Англичане быстро наладили систему конвоев, обеспечивших защиту уязвимых торговых судов. Хотя немецкие подводники жадно обшаривали горизонт в поисках столбов поднимавшегося из труб дыма, для поражения транспорта из торпедных аппаратов им требовалось выйти на визуальный контакт с целью. Относительная безопасность атаки достигалась погружением — тактическим маневром, благодаря которому подлодка уклонялась от эсминцев конвоя, забрасывавших их глубинными бомбами. Во время атаки лодка могла себя обнаружить, а даже незначительные потери среди подлодок серьезно подрывали возможности германского флота по нарушению путей снабжения Британии
[1013]. Подводный флот мог иметь преимущество только при условии масштабного строительства лодок. По сравнению с надводными кораблями строительство подлодок обходилось гораздо дешевле. Гитлер приказал увеличить темпы постройки лодок до 25 субмарин в месяц к июлю 1940 г. Но и это не возымело быстрого эффекта. К концу года вдумчивый наблюдатель, каким был солдат вермахта Ганс Мейер-Велькер, был вынужден признать: «Нам не превзойти военно-морскую мощь Британии»
[1014]. Того же мнения были и другие, куда более заметные в рейхе фигуры. Вскоре Гитлер сменил приоритеты и снова поставил во главу угла армию. К марту 1941 г. флот получил всего 72 дополнительные подводные лодки. За тот же период всего пара десятков или чуть больше субмарин, бороздивших Атлантику, смогли тем не менее потопить значительное количество британских кораблей общим тоннажем более 2 млн тонн. Но система конвоев продолжала укреплять оборону. К тому же англичанам удалось раскрыть немецкие коды, в результате чего к лету 1941 г. потери снизились до менее чем 100 000 тонн в месяц
[1015].
