Ко всему иному и прочему на территории генерал-губернаторства возник и процветал гигантский черный рынок — прямой результат постоянно ухудшавшихся условий жизни поляков. По некоторым оценкам, более 80% населения Польши решали свои повседневные проблемы через сферу теневой экономики. Польские работодатели в обход установленных немцами ограничений заработной платы увеличивали ее или же закрывали глаза на прогулы, съедавшие к 1943 г. до 30% рабочего времени. Рабочие при всем желании не могли уделять основной работе более 2—3 дней в неделю, потому что все остальное время приходилось вертеться на черном рынке. В те времена был популярен анекдот. Встречаются двое друзей: «Чем занимаешься?» — «Да, работаю в муниципалитете». — «А жена, как она?» — «Жена работает в писчебумажном магазине». — «А дочь?» — «Дочь на заводе». — «Так как, черт возьми, вы только выкручиваетесь?» — «Слава Богу, сын безработный!» Спекулянты на черном рынке не только зарабатывали себе на жизнь. Некоторые умудрялись отхватывать в несколько недель весьма приличные суммы. Но и риск, что тебя арестуют, был достаточно высок. Но люди рисковали, поскольку иного выхода у них не было. И потом, всегда можно было откупиться, в т.ч. и от «честных и неподкупных немцев» — коррупция, как и спекуляция, были нормальными аспектами повседневной жизни
[76].
Черный рынок был особенно необузданным, если речь шла о продуктах питания. Нехватка еды началась еще в сентябре 1939 г. сразу же после вторжения, тем более что отступавшие польские части сжигали рожь и пшеницу, чтобы они не достались врагу. Тяжелее всего было в генерал-губернаторстве, где и в предвоенные годы сельское хозяйство было отсталым. В 1940 г. немецкие оккупационные власти в районе, где проживал Зыгмунт Клюков-ский, стали регистрировать свиней и домашний скот на местных фермах. Забой скота был разрешен только с целью поставок мяса в немецкую армию, но не для местных жителей. Очереди возле продовольственных магазинов стали неотъемлемой частью повседневной жизни. Немцы стали требовать с фермеров обязательных поставок продовольствия, а к тем, кто не выполнял их, применялись штрафные санкции. Всего за период с 1940 по 1944 г. 60% произведенного в Польше мяса были отправлены в рейх, кроме того, 10% зерна и большое количество других продуктов
[77]. Ситуация с продовольствием обострилась настолько, что даже Франк забеспокоился. Ему удалось обеспечить поставки зерна из рейха в течение нескольких месяцев 1940 г., но большая часть этих поставок шла на прокорм немецких оккупантов, потом следовали поляки, работавшие на важных участках, например на железных дорогах, за ними украинцы и обычные поляки, а замыкали список евреи. Рационы поляков в Варшаве равнялись 669 калориям в день к 1941 г., по сравнению с 2613 для немцев (и 184 калориями для евреев). Разумеется, прожить на это было невозможно. Участились случаи смерти от истощения. Большинство поляков прилагали все усилия, чтобы отыскать другие источники пропитания, но ими мог быть лишь черный рынок.
Доктор Клюковский с отчаянием отмечал стремительный упадок польского общества под воздействием ужасающего насилия, голода, лишений. По сельской местности бродили банды грабителей, они врывались в крестьянские дома, терроризируя жителей, мародерствуя, насилуя. Наблюдался рост доносительства, в основном это касалось нелегального хранения оружия. Многие добровольно вызывались для работы в Германии, были распространены и случаи коллаборационизма. Польские девушки ради куска хлеба готовы были вступить в связь с немецкими солдатами, процветала проституция, а вместе с ней наблюдался и рост венерических заболеваний. К ноябрю 1940 г. Клюковский лечил 32 женщины от венерических заболеваний в своей больнице и отмечал, что «большинство — совсем молодые, им едва исполнилось 16 лет». Многие подверглись насилию со стороны немцев, а после этого преодолеть психологический барьер было уже легче, и они добровольно и исключительно ради пропитания занимались проституцией. Далее Клюковский писал и о росте пьянства, разумеется, в связи с пьянством учащались случаи хулиганства, воровства и других антисоциальных проявлений. Но немцы, которых, похоже, вполне устраивало такое развитие событий, сквозь пальцы смотрели на пьянство поляков. Поляки нередко участвовали в разграблении принадлежавших евреям магазинов, а офицеры довоенной польской полиции соглашались добровольно сотрудничать с немцами. «Я никогда не ожидал, что моральное состояние польского населения так быстро и так разительно падет, — писал он 19 февраля 1940 г., — что от былой национальной гордости и следа не останется». «Нам отчаянно не хватает единства в борьбе против немцев, — печально констатировал Клюковский два месяца спустя, — повсюду, нелепые слухи, доносы друг на друга, склоки».
IV
Но на территории, оккупированной после 17 сентября 1939 г. Красной Армией, происходили ничуть не менее страшные вещи. Оккупация восточной части Польши предусматривалась советско-германским договором
[78]. СССР занял 201 000 квадратных километров польской территории с населением в 13 миллионов человек. Красная Армия взяла 200 000 польских военнопленных. Часть их была отпущена по домам, в особенности это касалось тех, кто был родом из к тому времени оккупированных немцами территорий страны. Часть пленных распределили по трудовым лагерям в юго-восточной Польше для использования на строительных работах. Офицерский состав, а также захваченных польских таможенных чиновников, полицейских, тюремных охранников и представителей военной полиции общей численностью в 15 000 человек перебросили в лагеря на территории Советского Союза. В апреле — мае 1940 г. органами НКВД партиями по примерно 4,5 тысячи человек пленные доставлялись в Катынский лес в 20 километрах западнее Смоленска, где их тайно расстреливали и хоронили в братских могилах. В общей сложности было убито около 15 000 польских офицеров. Лишь приблизительно 450 из этих 15 000 членам Коммунистической партии или им сочувствующим удалось выжить. По некоторым оценкам было уничтожено примерно 20 000; точное число жертв так и остались неизвестными. Большинство польских пленных составляли офицеры, призванные из запаса: профессора, доктора, землевладельцы, государственные служащие и т.д.
[79]
