Даже вера в Гитлера понемногу улетучивалась. «Никто из нас пока что не потерял надежды, — написал офицер граф Хейон Витцбум 20 января 1943 г., — что фюрер отыщет способ сохранить здесь тысячи жизней, но, увы, мы уже не раз горько в этом разочаровывались»
[855]. Однако на исходе было не только продовольствие, но и боеприпасы. «Русские, — сетовал один солдат 17 января 1943 г., — изготовляют вооружения из расчета на холодную зиму: возьмите что угодно — артиллерийские орудия, гранатометы, “Катюши”, самолеты. Они круглые сутки непрерывно атакуют нас, а нам приходится беречь каждый патрон, потому что по-другому нельзя. Как же это мучительно — сидеть и не иметь возможности ответить противнику огнем»
[856]. Солдаты понемногу стали задумываться, а не лучше ли просто сдаться в плен, чем продолжать безнадежную борьбу, хотя, как 20 января 1943 г. заметил один солдат, «если бы речь шла о французах, американцах, англичанах, об этом еще можно было говорить, но сдаться русским! Нет, уж лучше пулю в лоб!» «Если все станет совсем плохо, моя любимая, — писал другой солдат своей жене, — не думай, что я сдамся в плен». Как и многие другие, он в письмах загодя прощался с близкими
[857]. Очень много писем вскрывались цензорами службы безопасности СС в Германии, уже перед доставкой их адресатам с целью выяснения реальной картины состояния боевого духа солдат и офицеров 6-й армии. Уже в середине января 1943 г. в секретных донесениях службы безопасности СС отмечалось, что население перестало верить исходившей из Берлина пропаганде. Единственным надежным источником информации были письма с фронта. «Положение на Восточном фронте в настоящее время расценивается большей частью населения куда серьезнее, чем всего неделю назад; это объясняется в первую очередь тем, что доставляемые в Германию письма с фронта становятся источником обеспокоенности населения»
[858].
Тем временем 16 января 1943 г. войска под командованием маршала Константина Рокоссовского, опытного офицера, пережившего на себе ужас сталинских чисток 1930-х гг., освобожденный из лагеря и полностью восстановленный в должности в 1940 г., продвигаясь через кольцо окружения с запада на восток, овладели последним аэродромом. Бомбардировки с воздуха, артиллерийский огонь и танки при поддержке пехоты смяли слабую оборону немцев. На южном участке румынские войска спасались бегством, в результате чего в линии обороны возникла огромная брешь, через которую части Советской Армии, включая танки Т-34, атаковали агонизировавшие немецкие войска. Усилились морозы, отступая, многие немецкие солдаты погибли от недоедания и переохлаждения. Оставшиеся в живых тащили на санях раненых по обледенелым дорогам, обочины которых были усеяны брошенным или вышедшим из строя военным снаряжением. На нескольких участках Сталинградского фронта немцы попытались атаковать, но вскоре были оттеснены в руины города, где в размещенных в подвалах зданий временных госпиталях скопилось до 20 000 раненых, а улицы были забиты штабелями замерзших трупов. Перевязочные материалы и медикаменты закончились, завшивленность личного состава вермахта достигла масштабов эпидемии, справиться с которой не было никакой возможности. Даже те, кто не был госпитализирован, были либо больны, либо ослабли от постоянного недоедания, либо страдали различными степенями обморожений
[859].
За восемь дней до этого советское Верховное командование обратилось к Паулюсу с предложение почетной сдачи в плен. К этому времени уже 100 000 немецких солдат и офицеров погибли в ходе сражения за Сталинград. Положение остававшихся немецких войск было безнадежным, в особенности после неудачной попытки деблокирования сил 6-й армии частями Манштейна. Высший командный состав сдавался противнику. Но Гитлер вновь в приказном порядке обязал Паулюса сражаться. Генерал, в свою очередь, издал приказ отражать все атаки русских. 22 января 1943 г. Паулюс в очередной раз попытался объяснить, что единственным разумным выходом была сдача города. Только так можно было спасти оставшиеся войска. Но Гитлер вновь отклонил просьбу командующего. Тем временем успешно наступавшие части Рокоссовского рассекли кольцо окружения надвое, вынудив находившиеся в городе и окрестностях 100 000 немецких солдат отступить и сосредоточиться на относительно небольшой городской территории
[860]. Пропагандистский аппарат Геббельса теперь уже помалкивал о «скорой победе». Все чаще и чаще в газетах и выпусках новостей кинохроники и по радио подчеркивался героизм окруженных солдат, ставилась в пример их самоотверженная борьба, невзирая на безнадежность положения. Телеграмма, посланная Паулюсом в ночь на 30 января 1943 г. к 10-й годовщине прихода Гитлера к власти и назначения его рейхсканцлером, утонула в потоке пропагандистских славословий: «В годовщину Вашего прихода к власти 6-армия приветствует своего фюрера. Флаг со свастикой еще реет над Сталинградом. И пусть наша борьба послужит примером нынешнему и будущим поколениям в том, что мы не сдадимся, даже потеряв надежду. Тогда Германия победит. Хайль Гитлер! Генерал-полковник Паулюс»
[861]. В тот же самый день Герман Геринг произнес речь, переданную по радио, в которой сравнил 6-ю армию со спартанцами, погибшими, защищая проход в Фермопилах от вторгшихся орд персов. Это, сказал он, «вдохновляющий потомков пример героической борьбы». Все, кто слушал по радио речь Геринга, поняли из нее, что от них ждут героической гибели, как защищавших Фермопилы греков. Для пущей важности Гитлер 30 января 1943 г. присвоил Паулюсу звание фельдмаршала — жест, который было нетрудно понять, своего рода приглашение совершить самоубийство
[862].
Однако Паулюс под финал все же воспротивился воле своего фюрера. 31 января 1943 г. вместо акта самоубийства он предпочел сдаться в плен вместе с остатками своих частей, пытавшихся удержать часть Сталинграда. Для принятия капитуляции прибыл Рокоссовский, а также многочисленные фотокорреспонденты, переводчики, сотрудники НКВД, старшие офицеры, включая представителя советского Генштаба маршала Воронова. Бросились в глаза ранняя седина новоиспеченного фельдмаршала — следствие переживаний последних недель и месяцев — и нервный тик. Советские генералы попросили его приказать оставшимся войскам прекратить сопротивление ради предотвращения дальнейшего кровопролития. Но, собрав остатки верности фюреру, Паулюс все же не отдал подобный приказ, и в городе, следуя приказу Гитлера, продолжали сражаться остатки шести дивизий. Но под натиском частей Советской Армии 2 февраля 1943 г. сдались и они. В ходе Сталинградской битвы немцы недосчитались приблизительно 235 000 человек личного состава германских и союзнических частей и соединений, включая и спешившие на помощь Паулюсу силы Манштейна; свыше 200 000 вермахт потерял убитыми. Укутанные в грязное тряпье, завшивленные, небритые и едва передвигавшие ноги 91 000 немецких и союзнических солдат и офицеров бесконечной колонной двинулись в русский плен. Многие тысячи так и не добрались туда. Изголодавшиеся и деморализованные, они погибли по пути в лагеря для военнопленных. Русские оказались совершенно неподготовленными принять и разместить такое количество военнопленных, снабдить их пропитанием, в итоге к середине апреля 1943 г. погибло свыше 55 000 военнопленных. Среди них был и Гельмут Гроскурт, чьи дневники 1939—1940 гг. позволили послевоенным историкам понять суть возникновения оппозиции Гитлеру из числа консервативно настроенных военных. Сам Гельмут Гроскурт сдался в плен 2 января 1943 г., а 7 апреля 1943 г. умер от тифа. В обшей сложности менее 6000 человек, взятых в плен под Сталинградом, после войны сумели вернуться домой в Германию
[863].
