Немецкие оккупанты также были склонны рассматривать фламандских жителей Бельгии в расовом отношении как скандинавов, и тех же взглядов придерживались в отношении огромного большинства жителей Нидерландов. В долгосрочной перспективе Голландия действительно была запланирована к включению в состав рейха. Поэтому немецкая администрация шла на уступки и заботилась о том, чтобы не слишком отчуждать от себя население. Но в любом случае, как и в Бельгии, население винило в поражении довоенный порядок, и лишь немногие голландцы усматривали для себя и своей страны хоть какие-то альтернативы в сотрудничестве с оккупантами. Лучше всего было бы достичь какого-то временного соглашения с немцами и подождать, что произойдет дальше. Королева Вильгельмина и правительство бежали в Лондон, а страной правила гражданская администрация во главе с австрийским политическим деятелем Артуром Зейсс-Инквартом, который потом назначил соотечественников-австрийцев на все главные гражданские посты, кроме одного. В дополнение ко всему глава СС и немецкой полиции в Голландии Ганс Ройтер был еще и австрийцем. Военная администрация, которой управлял генерал авиации, была относительно слабой. Таким образом, у назначенцев нацистской партии и СС было гораздо больше пространства, чтобы навязать политику чрезвычайных мер, чем у их коллег в Бельгии. В отсутствии голландского правительства Зейсс-Инкварт издал ряд указов и судебных запретов и установил всесторонний контроль над администрацией. Последствия этих шагов должны были проявиться очень скоро
[766].
Когда немецкие войска вторглись в Голландию в 1940 г., там жило 140 000 евреев, из которых 20 000 были иностранными беженцами. Натурализованные голландские евреи принадлежали к одной из старейших обшин в Европе, и до немецкой оккупации масштабы антисемитизма были относительно невелики. Но сильное положение нацистов и особенно руководства СС в отсутствие голландского правительства, а также антисемитские взгляды оккупационной администрации, составленной почти целиком из австрийцев,, привели к тому, что до полномасштабного преследования евреев в стране оставался всего один шаг. Кроме того, раз уж Гитлер и ведущие нацисты расценивали голландцев как нацию, наиболее близкую к арийской, потребность удалить евреев из голландского общества казалась особенно неотложной. Немецкая администрация почти незамедлительно предприняла различные меры антисемитского характера, ограничив, а затем, в ноябре 1940 г., прекратив прием евреев на государственную службу. Еврейские магазины подлежали обязательной регистрации, а с 10 января 1941 г. — также и все евреи. С неизбежным появлением голландской нацистской партии обстановка в стране накалилась, а когда еврейские владельцы кафе-мороженого в Амстердаме напали на пару немецких полицейских, ошибочно приняв тех за голландских нацистов, немецкие войска окружили еврейский квартал города и арестовали 389 молодых людей, которые были отправлены в Бухенвальд, а позднее — в Маутхаузен. Выжил из них только один. Многочисленные протесты против антисемитской политики оккупантов поступали от голландских академиков и протестантских церквей (кроме лютеранских). Голландская коммунистическая партия объявила всеобщую забастовку, которая 25 февраля 1941 г. парализовала весь Амстердам. Немецкие оккупационные власти ответили массированными репрессиями, в результате которых были убиты многие протестующие, а забастовка быстро завершилась. Было найдено еще 200 молодых евреев, на этот раз беженцев из Германии; они были арестованы и отправлены в Маутхаузен после того, как маленький отряд сопротивления предпринял смелую, но бессмысленную атаку на узел связи немецких ВВС 3 июня 1941 г.
[767]
Положение голландских евреев сделалось поистине катастрофическим после совещания у Эйхмана 11 июня 1942 г. Уже 7 января 1942 г., действуя согласно немецким приказам, юденрат Амстердама, ответственный за «еврейский вопрос» во всей стране с октября прошлого года, начал выдавать безработным евреям предписания в специальные трудовые лагеря в Амерсфоорте и других местах. Управляемые, главным образом, голландскими нацистами, эти лагеря быстро приобрели известность мест издевательств. Другой лагерь, в Вестерборке, где содержались немецко-еврейские беженцы, стал главным центром пересылки неголландских депортированных на Восток, в то время как голландские евреи перед погрузкой в составы, следующие в Освенцим, Собибор, Берген-Бельзен и Терезиенштадт, собирались в Амстердаме. После принятия нового антисемитского законодательства, включая голландскую версию Нюрнбергских законов, и, в начале мая 1942 г., обязательного ношения еврейской звезды, евреев в Голландии стало опознавать намного проще. Задача выслеживания, интернирования и высылки евреев была поручена голландской полиции, которая взялась за него охотно и, при поддержке 2000 добровольцев, принятых на работу в мае 1942 г., отличалась большой жестокостью. Как обычно, немецкая тайная полиция в Амстердаме, насчитывающая приблизительно 200 членов, вынудила юденрат сотрудничать в процессе высылки евреев, в частности, позволив определить те категории евреев, которые подлежат освобождению. Коррупция и фаворитизм распространялись с удивительной быстротой, по мере того как голландские евреи в отчаянии использовали любые доступные средства, чтобы заполучить желанную печать на удостоверениях личности, предоставляющую им иммунитет. Такой иммунитет был недоступен для неголландских евреев, главным образом беженцев из Германии, многие из которых поэтому начали скрываться. Среди них была немецко-еврейская семья по фамилии Франк, в которой юная дочь Анна вела дневник, опубликованный после войны и ставший широко известным
[768].
Два члена юденрата сумели уничтожить папки с делами до тысячи еврейских детей — главным образом, из рабочих семей — и потом переправили детей в надежные места. Но помощь от массы голландского населения не была открытой и повсеместной. Государственная служба и полиция привыкли работать с немецкими оккупантами и придерживались строгого соблюдения полученных приказов. 11 июля 1942 г. лидеры протестантской и католической церквей направили коллективный протест Зейсс-Инкварту, возражая не только против убийства еврейских новообращенных в христианство, но также против убийства некрещеных евреев, которых было подавляющее большинство. Когда католический епископ Утрехтский Ян де Йонг отказался прореагировать на угрозы немецких властей, гестапо арестовало столько еврейских католиков, сколько смогло. Девяносто два человека из них были отправлены в Освенцим. Однако, несмотря на вышеупомянутое столкновение, ни церковь, ни голландское правительство в изгнании не предприняли ничего, чтобы пробудить у населения протест против высылок. Сообщения о концлагерях, отправленные в Голландию как голландскими волонтерами СС, так и двумя голландскими политическими заключенными, которые были выпущены из Освенцима, не произвели эффекта. В период с июля 1942 г. по февраль 1943 г. Вестербок покинули 53 состава, которые в общей сложности доставили в Освенцим почти 47 000 евреев: 266 из них удалось пережить войну...
[769] В последующие месяцы еще 35 000 евреев было доставлено в Собибор, из которых выжили девятнадцать человек. Каждый вторник, неделю за неделей, в течение всего этого периода пересыльный лагерь в Вестербоке покидали 1000 евреев; к концу войны общее количество евреев, переправленных отсюда к местам своей гибели, составило более 100 000 человек
[770]. Нацистская администрация в Голландии в своем антисемитизме пошла даже дальше, чем в других странах Западной Европы; не в последнюю очередь здесь сказывалось сильное австрийское присутствие в руководстве страны. Зейсс-Инкварт даже проводил стерилизацию еврейских партнеров в 600 т.н. смешанных браках, зарегистрированных в Нидерландах; в самой Германии такая политика обсуждалась, но так и не была введена в действие
[771].
