В оккупированной зоне Франции немецкий посол Отто Абец требовал принятия безотлагательных мер против евреев. С явного одобрения Гитлера была запрещена еврейская иммиграция в оккупированную зону и были сделаны приготовления для изгнания всех находящихся там евреев. 27 сентября 1940 г., по соглашению главнокомандующего сухопутными войсками фон Браухичем, евреям, сбежавшим в неоккупированную зону, было запрещено возвращаться обратно, а все люди еврейской национальности вместе со всем своим имуществом подлежали регистрации для подготовки к изгнанию и конфискации. С 21 октября 1940 г. все еврейские магазины также подлежали обязательной регистрации. К этому времени регистрация почти 150 000 евреев в оккупированной зоне была почти завершена
[748]. Ариизация еврейских фирм теперь получила мощный толчок вперед, в то время как экономические основы существования евреев все более подрывались рядом постановлений, которые запрещали им заниматься множеством профессий. Евреям запрещалось посещать бары, клиентами которых являлись представители немецких вооруженных сил. Все более активную роль начинала играть служба СС во главе с Теодором Даннекером, офицером, ответственным за «еврейский вопрос» в службе безопасности СС во Франции. 14 мая 1941 г. Даннекер приказал арестовать и интернировать в лагеря 3733 еврейских иммигранта. Режим Виши также приступил к реализации мер по ариизации, конфискуя еврейские активы и фирмы. К началу 1942 г. было официально зарегистрировано приблизительно 140 000 евреев, что давало возможность властям в любой момент найти и арестовать любого их них
[749]. Приготовления к депортации начались в октябре-ноябре 1941 г. после ряда встреч в сентябре между Гиммлером и основными фигурами во французской оккупационной администрации, включая того же Абеца
[750].
Многие из еврейских беженцев являлись противниками нацистского режима, и большое их количество было безжалостно выслежено службой гестапо. Одному еврейскому беженцу была уготована особая участь. В июне 1940 г. подразделение гестапо прибыло в Париж, чтобы арестовать и заключить под стражу молодого поляка Гершеля Гриншпана, убийство которым немецкого дипломата послужило предлогом для еврейского погрома 9—10 ноября 1938 г. Французские тюремные власти решили перевезти Гриншпана в Тулузу. В пути он совершил побег — возможно, при попустительстве тюремщиков, или, может быть, просто заблудился, но удивительнее всего то, что он вскоре лично явился в отделение полиции и сдался властям. Гестапо не заставило себя долго ждать. После допроса в печально известных подвалах на Принц-Альбрехт-штрассе в Берлине, не сомневаясь в наличии закулисных, но, как оказалось, абсолютно воображаемых еврейских покровителей, гестаповцы отправили юношу в концентрационный лагерь Заксенхаузен, где он был зарегистрирован 18 января 1941 г. и, по-видимому, получил относительно сносное обращение. В марте 1941 г. он был переведен в Флоссенбург, а в октябре того же года — в тюрьму Моабит в Берлине, где ожидал заседания Народной судебное палаты под председательством Отто Георга Тирака. Тем временем в Париж отправили бригаду юристов, чтобы попытаться отыскать свидетелей обвинения, выдвинутого в 1938 г., и доказать, что парень действовал как орудие еврейского заговора. Но никого так и не смогли найти. Хуже того, к тому времени стало ясно, что человек, в которого он стрелял, фон Рат, был гомосексуалистом, и ходили слухи, что эта парочка была вовлечена в сексуальные отношения. Геббельс решил отбросить идею о проведении какого-либо суда. В сентябре 1942 г. Гриншпан был переведен в тюрьму в Магдебурге, где, по-видимому, и умер в начале 19,45 г. Естественной или насильственной смертью — неизвестно
[751].
Тем временем в Париже и других частях оккупированной зоны Франции нарастало напряжение. Одного из старших воинских чинов в оккупированной зоне, Отто фон Штюльпнагеля, 16 февраля 1942 г. сменил его кузен Карл Генрих фон Штюльпнагель, бескомпромиссный антисемит, приехавший сюда с Восточного фронта. Новый командующий приказал, чтобы последующие репрессии проводились в форме массовых арестов евреев и их высылки на Восток. После нападения на немецких солдат немецкой полицией были арестованы 743 еврея, главным образом французских, и интернированы в управляемый немцами лагерь в Компьене; в марте 1942 г. вместе с другими 369 еврейскими узниками они были, в конечном счете, переправлены в Освенцим
[752]. Кроме того, 1 июня 1942 г. в Париж прибыл новый шеф СС и полиции — результат еще одного перевода с Востока, — Карл Оберг. Наконец, в зоне Виши возвращение Пьера Лаваля, возглавившего правительство в апреле 1942 г., свидетельствовало о растущей готовности сотрудничать с немцами и надежде на то, что это может заложить основы французско-немецкого партнерства в построении новой послевоенной Европы. По мере радикализации немецкой политики по отношению к евреям, Лаваль поручил ярому антисемиту, Луи Даркье, управление делами евреев в неоккупированной зоне, назначив ему в ближайшие помощники эффективного и беспринципного начальника полиции, Рене Бу-ске. Именно Буске попросил у Гейдриха во время посещения последним Франции 7 мая 1942 г. разрешения на транспортировку еще 5000 евреев из пересыльного лагеря в Драней на восток. К концу июня 4000 евреев уже были отправлены в Освенцим
[753].
11 июня 1942 г. в Главном управлении имперской безопасности Адольф Эйхман провел совещание с главами еврейских отделов Службы безопасности СС в Париже, Брюсселе и Гааге. Было сообщено, что Гиммлер требует переправки здоровых еврейских мужчин и женщин из Западной Европы для исполнения трудовой повинности вместе со значительным числом евреев, признанных непригодными к работе. В течение лета боевая обстановка не позволяла депортировать из Германии большее число евреев. 100 000 человек предстояло переправить из обеих французских зон (позже это число из практических соображений уменьшили до 40 000), 15 000 должны были прибыть из Нидерландов (впоследствии это количество увеличилось до 40 000, чтобы восполнить «нехватку» из Франции) и 10 000 — из Бельгии
[754]. К тому времени ношение еврейской звезды стало в оккупированной зоне обязательным и вызывало сочувствие со стороны французских коммунистов, студентов и католических интеллигентов
[755]. 15 июля 1942 г. начались аресты евреев, не имеющих гражданства. Для выявления лиц, подлежащих аресту, французская полиция использовала ранее собранные сведения; всего предстояло арестовать около 27 000 еврейских беженцев в Париже и его окрестностях. Масштабы операции оказались настолько большими, что едва ли она могла держаться в тайне даже на стадии планирования; в результате многим евреям удалось скрыться и уйти на нелегальное положение. К 17 июля 1942 г. было арестовано немногим более 13 000 евреев. После отправки всех не состоящих в браке или бездетных пар в сборный лагерь в Драней полиция загнала 8160 мужчин, женщин и детей на велосипедный стадион «Вел д’Ив». От трех до шести дней нацисты держали их там без воды, туалетов и постельных принадлежностей, при температурах 37 градусов Цельсия или выше, давая одну-две тарелки жидкого супа в день. Вместе еще с 7100 евреями, доставленными из зоны Виши, их в конечном счете через другие перевалочные пункты переправили в Освенцим, где в общей сложности к концу года число доставленных сюда евреев составило 42 500 человек. Среди доставленных была большая группа больных детей и подростков в возрасте от двух до семнадцати лет. Ее отправили в Освенцим 24 августа 1942 г., отдельно от родителей. По прибытии в концлагерь все 553 ребенка и подростка были немедленно отправлены в газовые камеры
[756].
