— Ктойта? Тася? — спросила она, не сильно удивившись моему внезапному появлению из ниоткуда.
— Я, бабулечка.
Я бросила сумку на пол и обняла свою старенькую бабушку, которая неважно видела и наверняка подумала, что она просто не заметила моего прихода в дом.
Бабушка моя, Мария Алексеевна, все молодые и зрелые годы прожила в селе Поздняково, формально относящемся к Нижегородской области, но ближе расположенном к Мурому. Она сохранила характерный для тех мест говор и некоторые архаичные словечки. Например, слово "подлавти" так и осталось для меня загадкой — то ли подвал, то ли погреб, то ли просто склад продуктов и домашней консервации. Короткие белые от седины волосы бабушка зачёсывала и закрепляла на затылке полукруглым пластмассовым гребнем бурого цвета. На круглом столе в её комнате, накрытом жёлтой плюшевой скатертью с окантовкой из длинной бахромы скрученных ниток, стояли часы с круглым зелёным циферблатом и механическим заводом, словно бы вмурованные в большой бесцветный кристалл… пластмассовый, конечно. На стене у её кровати висел гобелен с оленями и пастушками, кровать её застилалась розовым жаккардовым покрывалом, на котором красиво высились две взбитые подушки, одна на другой, и эта композиция из подушек накрывалась специальной тюлевой накидкой. Не иначе, в освоенной мной профессии во мне сказалась бабушкина Шушпановская кровь.
— Какая ты здоровенная выросла, Таська, — сказала бабуля.
— Нет, это просто ты уменьшилась, — ответила я, вытирая слёзы, — а где папа с мамой?
— А в город укатили. Одну твою машину отец отдал соседскому сынку, Володьке, за то, что тот будет их возить, когда им понадобится. Возит вон.
— А какую именно машину?
— Серую.
— А синяя на месте?
— Стоит вон в гараже, никто её не трогал.
Ясно. Моя "Мазда", значит, в неприкосновенности. Это хорошо. Я нагнулась за своей сумкой и с визгом отскочила — из-за неё метнулось что-то тёмно-серое, размером с крысу.
— Кто это? — спросила я бабушку, поняв уже, что это не крыса, а котёнок.
— А, это Засрик. Приблудился к нам, Базильён его гоняет.
— Как? — хихикнула я, — Засрик?
— Твой отец так прозвал его, потому что он гадил часто, — махнула рукой бабушка, — Ты устала, поди, с дороги-то? Отдохни, а я сейчас пироги поставлю. Ты с мужем-то не поругалась ли, одна вон приехала?
Я порадовалась за бабушку. Из дальнейших расспросов я узнала, что и она и родители хорошо прижились в этом доме — и места много, и удобства все на высоком уровне, и дворик имеется. Бабушка почему-то приписывала заслуги в его обретении своему сыну. А вернее, не заслуги, а наоборот:
— И вот что ему сразу не жилось в таком доме? Зачем только в энтем городе да в квартире ютился столько лет? Что там хорошего?
— Действительно, — улыбнулась я, — Баба, где твои очки? Покажу карточку, в каком доме я с мужем теперь живу.
Пребывая в эйфории от встречи с бабушкой и с домом, который уже точно сделался мне родным усилиями моих родителей и бабули, от использования родной речи, от честно выстраданного в своё время умения вождения автомобиля, я поехала в "Дельфин". Предварительно я позвонила Маринке Климовой и сообщила, что еду с инспекционно-подарочной целью. А чтобы встретили меня в рабочем тонусе и радостном, а не тревожном ожидании! Даже штраф, который я схлопотала от бдительного ГАИшника за незначительное нарушение, не омрачил моего прекрасного настроения.
Сотрудники, как и ожидалось, не оплошали, и к моему приезду уже накрыли на стол. Спиртного на столе не было, и это правильно — и я сегодня за рулём, и им ещё работать. Неистребимый букет запахов хорошей парикмахерской, где смешаны приятные ноты шампуней, резкие — красок для волос и прочих косметических средств, масел и кремов для массажа, лака для ногтей, кофе из кофемашины — я уже, как выяснилось, забыла его. Ну ничего, вновь вспомнила быстро. Сначала все хором что-то орали, перекрикивая друг друга, и я в том числе. Потом я раздала подарки и разрешила ими меняться, если появится такое желание. Все всё перепробовали и были в восторге. Ну ещё бы — парфюмерия будущего. Массажист Миша сразу заграбастал себе масло для тела и объявил, что никому его не отдаст, разве только понюхать. Стасик Вахрушин придирчиво разглядывал мои волосы, но повода придраться так и не нашёл — андроиды Тауина своё дело знают туго.
Потом я показывала всем фотографии, сказав, что это так утончённо-модно сейчас, стилизация фото под "ретро". Поверили, поахали — врать я умею. Это только вам всю правду рассказываю, но не все же её поймут правильно. Маринке Климовой я пообещала приехать к ней домой завтра вечером, чтобы распить бутылочку коньяка и поговорить по душам.
— Таська, ты выглядишь шикарно, — только и сказала она мне.
— Ты тоже здорово похорошела, постройнела… Замуж ещё не вышла? А то, может, я со своим визитом завтра только помешаю?
— Нет пока, — хихикнула она, — Но вроде наклёвывается кое-кто…
Мы с ней синхронно трижды поплевали через левое плечо и постучали себе по головам — ритуал, понятный каждому на моей Родине.
Потом, состроив деловой вид, я поинтересовалась состоянием текущих дел в салоне — всё оказалось в порядке, за исключением некоторых рабочих проблем, не требующих вмешательства владельца. Ну и славно.
Вызвонила Мёртвого душа, но его, как оказалось, успели услать в командировку на новом месте работы, куда-то далеко. Так что пообщались только по телефону. Я передала привет от Клиффорда и велела забрать гостинец у Маринки, когда он вернётся.
— Ну а как там, на новой работе? — спросила я Сашку, — Всё только командировки, или и по корпоративам ходить приходится?
— Не, у нас в обязаловке только слова, введённые до девяноста первого года: демонстрация, субботник, что там ещё… А корпоратив, тимбилдинг, сошиал нетворкинг — это уже по желанию.
Вернулась домой, встретилась с родителями… радостные приветствия, обнимашки, вручение подарков, ахание, расспросы, разговоры… Папа всё какого-то Христогуся упоминал.
— Кто это и почему его так зовут? — спросила я с предвкушением очередной папиной шутки.
— Да сосед тут один, повадился приходить, в шахматы меня обыгрывать. У него лицо такое благообразное, длинные волосы, усы, борода, большой крест на шее, плечи узкие.
— А ниже вдруг — широкие бёдра и массивная попа, — добавила за него мама, — и походка как у гуся. Вот отец его и называет за глаза — Христогусь.
— Ой, папа, — махнула я рукой, — Тут я от твоего прозвища котёнку ещё не отсмеюсь никак…
— Да, с котами проблема целая была, что с Засриком, что с Базильёном…
— А Базька-то что?
— А он, как сюда переехали, по двору-то гулял, а как в туалет приспичит — домой бежал и орал под дверью, чтобы его впустили к родному лотку. Мы тогда с матерью все головы себе сломали над вопросом — как отучить кота от лотка?
