— Ах, ты, толссстая дрянь! — зашипела Вайпи. — Да ты ссс…
Я чуть-чуть пошевелил щупальцами и залепил ей рот.
— Госпожа? — обратился я к хозяйке. — А ничего, что я вот так, одну из ваших дочерей…
— Мне все равно, — ответила женщина. — У меня их много, и эта далеко не самая лучшая. Можешь ее съесть, можешь в бордель продать, можешь Вратам Вереска скормить. Она разочаровывает меня не в первый раз, и это заслужила. Будем считать, что мы все в расчете, никто никому ничего не должен.
— Хорошо, — задумчиво ответил я. — Принимаю ваш дар с благодарностью. Но одно предложение. Можно я ее поменяю на другую свинку?
— В каком смысле?
— Среди контрабандистов есть один мой старый знакомец. Шепелявый такой.
— Наполовину робот? С выпученными глазами?
— Да-да, он самый. Можно я его возьму? А в обмен отдам вам вашу буйную красавицу.
— Так себе сделка, — опять скривила губы Мать Муравьев. — Хотя…
Она подошла поближе и наклонилась над Вайпи:
— Запомни этот момент, дочь. В следующий раз может так не повезти. Всё, Серый, мы договорились. Забирай свою свинку и можешь уходить. Ты дурно влияешь на моих дочерей. А это, — она показала мне ловушку для света, — я оставлю себе.
Я убрал щупальца и отошел на пару шагов назад. Девушка с трудом поднялась, глядя на меня злыми глазами. Платье ее порвалось, поэтому она, прикрываясь рукой, прошипела:
— Нож отдай.
— Приятно было познакомиться. Прощайте дамы.
Уже выходя из особняка, я посмотрел на трофейный ножичек:
Вечноострое Лезвие
Глава 23
— Уже почти дошли, — сказала Боа.
Она переоделась. Вместо драматического неглиже на ней был охотничий кожаный костюм. Мне показалось, что теперь ее формы стали даже как-то еще более выдающимися. Вот умеют такое колдунство женщины.
Лес изменился. Угольные деревья становились реже. Стали попадаться большие ветвистые яблони с белыми листьями и ярко-красными плодами. Когда я проходил под одним таким, я вдруг понял, что на них поспевают не яблоки. Этими плодами оказались сердца. Натуральные человеческие сердца, слегка подрагивающие и сжимающиеся. По ним ползали белые бабочки, которые слизывали с этих «фруктов» красную жидкость, очень похожую на кровь.
— Сейчас сезон, — заметила Боа, — а то к этим деревьям лучше бы не подходить. А так моль сытая и поэтому никакой угрозы не представляет. Чем и пользовались эти мерзавцы, — девушка ткнула стиком плетущегося рядом Шило.
— Мамзелька, ты полегте. А то счас развязусь и устрою тебе тыканье.
— Сейчас до кляпа доболтаешшься, животное, — высокомерно заявила девушка.
Я почесал правую руку Девяткой и спросил:
— Слушай, а не поздновато мы идем? Вроде как стемнеет скоро.
— В смысле? — не поняла девушка.
— Ну закат вон. Солнце зашло, скоро наступит ночь. Хотя, чего-то оно долго заходит…
— В каком смысле «Солнце»? — еще больше удивилась она. — Как зайдет?
— Я чувствую, что я чего-то не понимаю…
— Нету тут у них Сонца, — вставил Шило. — И ноти нету. Всё время сумерки. Не видно ни черта.
— А расскажи мне про Солнце! — девушка оказалась рядом со мной и приобняла меня за правую руку. — Какое оно?
От нее пахло пряностями и кожей.
— Ну какое. Так и не скажешь, когда оно светит, на него смотреть невозможно. И постоянно от него идёт тепло. Оно очень красивое на рассвете и на закате. А ты что, никогда не видела Солнца?
— Ни разу, — отрицательно покрутила головой девушка. — Даже в этот раз эта ссстерва Вайпи не дала мне посмотреть на свет. А что такое закат?
— Я даже не знаю, как тебе это рассказать, это довольно обычное явление. Солнце летит по небу, а потом падает за горизонт и наступает ночь.
— Как ночь?! У вас там Солнце не всегда светит?
— Да нет, ты что. Сгорело бы всё. Наверное…
— А чего они мне тогда говорили?! Вот же мерзавцы! Говорили, Боа, никому из вас нельзя в Полуденный План, ты сразу умрёшь. Там вечное Солнце! Какая же я дура!
Девушка откровенно расстроилась. Потом она внимательно посмотрела на меня:
— Покажи правую руку!
— Зачем тебе?
— Закатай рукав, покажи руку. Ты всё время чешешься.
— Вот и я думаю, — вставил Шило, — чего Спион все время чесытся и чесытся. Дурную болезнь подхватил сто ли?
— Да болит рука чего-то. Меня твоя сестренка укусила, когда я ее хватал.
Глаза у девушки расширились, она схватила меня и задрала рукав плаща. Моя правая рука представляла из себя жуткое зрелище. Черно-красное месиво, из которого сочилась пагуба. Место укуса опухло и приобрело уж совсем неестественный тёмный оттенок.
— Это что?
— Яд, — задумчиво прошептала Боа. — Эта гадина тебя отравила.
— Ох ты з ёскин-коскин! — заявил Шило заглядывающий из-за плеча. — Ха! Карачун тебе, спионская морда.
— Уймись, свинка, — сказал я ему.
— Эй! Чё свинка сразу! Сам ты свинка!
— Слушай, Боа, какой яд? У меня нет крови. По классификации я вообще автоматон-некрофаг.
— Вот поэтому ты еще жив. Хотя, не думаю, что это надолго, — девушка ногтем провела по черной ране, и от моей руки отвалился кусочек размером с монету.
Я открыл параметры.
Дебаф: Отравление ядом Сумеречной змеи
Снижение Жизни на 80 % (для некрофагов 20 %)
Каждые десять минут в игре вы теряете 10 % хитпоинтов (для некрофагов 2 %)
Реакция, атлетика и умения снижены на 20 %
При смерти персонажа эффект отравления уменьшается на 20 % и пропадает после 5-го перерождения
— Вот ведь дрянь какая…
— Зря ты ее пожалел, — заметила Боа. — Гадюка одна из самых скверных моих сестёр. Счет ее жертв давно перевалил за десяток.
— А так и не скажешь.
Боа фыркнула.
— Ладно, — устало сказал я. — Пусть живёт. Чего ожидать от змеюки.
— Эй! Я тоже из серпентин!
— Ну, это понятно. Тоже ядом кусаешься?
— Нет. У меня другие методы, — улыбнулась девушка, неожиданно обняла меня и посмотрела в глаза.
Ее взгляд начал потихоньку мерцать, притягивая всё мое внимание. Я чувствовал, как она прижимается ко мне все сильнее и сильнее. Я чувствовал ее теплое и мягкое гибкое тело. Объятия становились всё крепче, а единственное, что я начал видеть, это только ее пылающие глаза. Я тряхнул головой и шагнул назад.
