А «святой человек» зашел в комнату, увидел спящую молодежь и ахнул: «Ну вот, здрасте! На нашей кровати!»
– В «Мебельон»! – очнувшись, приказал Свирельников водителю.
Через десять минут он уже метался по мебельному лабиринту, разыскивая ту самую кровать с сердцем и стрелою. Продавщица, одетая в фирменную темно-синюю тройку, похожую на форму стюардессы, некоторое время внимательно наблюдала за его нервными блужданиями, потом подошла и, улыбнувшись, спросила:
– Я могу вам помочь?
– Понимаете, – он замялся, – я ищу кровать…
– Выбирайте! Тут их много! – Она гостеприимно обвела руками футбольное поле, которое какой-то изощренный старик Хоттабыч завалил мебелью.
– Мне нужна конкретная…
– Какая?
– Знаете, испанская… Такая, с металлической спинкой в форме сердца, пронзенного стрелой. Раньше она вон там стояла. – Михаил Дмитриевич махнул рукой. – А теперь нет…
– Да, помню, была, но очень давно. Сейчас уже не модно. Сейчас модно резное дерево.
– Но мне нужна именно такая кровать!
– А другая вам не нужна?
– Нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Одну минутку, я постараюсь решить вашу проблему.
«Они теперь все говорят, как в американских сериалах: “у меня проблемы” и “я сделал это!”. – Он проводил девушку взглядом. – И ходят так же, раскачивая задницей, как будто хулахуп крутят…»
Продавщица ушла за стеклянную перегородку и там, неслышимая, что-то долго объясняла молодому, но лысому и усатому менеджеру, а тот, внимая, хмурился и поглядывал на Свирельникова с любопытством. Михаил Дмитриевич на мгновение ощутил некое реликтовое смущение, охватывавшее прежде робкого советского потребителя, когда он несоразмерностью своих потребностей утруждал повелителей прилавка, но почти сразу же опомнился: новое поколение торгашей, по его наблюдениям, ловило профессиональный кайф, одолевая самые дурацкие запросы покупателей. Усатый сначала высматривал что-то в компьютере, потом долго рылся в толстых каталогах, звонил куда-то. Девушка наблюдала за этим, склонившись над ним и по-свойски определив грудь ему на плечо. А когда менеджер отпустил какую-то неведомую, но явно двусмысленную шутку (скорее всего, про странного клиента, у которого на других кроватях ничего не получается), она засмеялась и дала ему нежный подзатыльник.
«Да, тоже любовники!» – вздохнул Свирельников.
Наконец продавщица вернулась, неся каталог, раскрытый на странице с изображением искомой кровати.
– Эта?
– Эта.
– Можем для вас заказать со склада в Испании.
– А там есть?
– Да, мы позвонили.
– Заказывайте!
– Но это будет стоить дороже. Эксклюзив.
– Сколько?
Девушка назвала сумму, на которую можно было купить без малого две кровати из тех, что имелись в наличии.
– М-да, как за трехспальную… – усмехнулся Свирельников.
– Что вы сказали?
– Так, пошутил… А когда ее привезут?
– Недели через три.
– Хорошо. – Михаил Дмитриевич полез за кредиткой. – И сразу оплачу доставку. Это подарок.
– Молодоженам? – улыбнулась девушка.
– Именно!
– Давайте я запишу, куда доставить.
Он продиктовал Тонин адрес.
К джипу Михаил Дмитриевич возвращался с улыбкой, воображая, как одетые в синие спецовки доставщики вопрут в квартиру его свадебный подарок. Тоня, конечно, сразу сообразит, от кого и почему, а Вовико будет в растерянности хлопать глазами, повторяя: «Без всяких-яких…»
– Ну, теперь можно и по домам! – весело сказал он, захлопнув дверцу.
– Михаил Дмитриевич, – осторожно позвал Алексей, обрадованный таким благотворным изменением в настроении шефа.
– Что такое?
– А я видел машину-то!
– Какую машину?
– Ну, ту, что за нами с утра ездит…
– Где? – подскочил директор «Сантехуюта».
– На Плющихе. Около дома. Вы поднялись, а он минут через двадцать подъехал.
– И что?
– Ничего, Уехал.
– Почему уехал?
– Увидал ваш джип – и сразу задний ход. Аж коробка взвыла!
– Точно это был тот самый «жигуль»?
– Ну да! А «девятка» за ним рванула…
– Какая девятка?
– Темно-синяя.
– Почему же ты мне сразу не сказал?
– Очень вы оттуда огорченные вышли! Прямо без лица…
– Ладно! Без лица… Скажешь тоже!
Свирельников набрал номер Алипанова, но тот оказался, видите ли, недоступен. Михаил Дмитриевич поколебался и выдавил Тонин телефон, но отозвался автоответчик.
«Ага! Легли!»
Он соединился со Светкой. Она была в «САШе» и радостно сообщила, что примеряет ту самую куртку, про которую рассказывала.
– Ты обалдеешь!
– Обязательно.
– Ты вечером приедешь?
– Наверное…
– Приезжай! Ты должен увидеть меня в этой куртке!
– Увижу!
Он совсем некстати подумал о том, что жизнь с женщиной – это вообще какое-то бесконечное, на годы растянувшееся дефиле, во время которого подруга изо дня в день показывает тебе разные наряды, начиная с белопенной свадебной фаты или медового прозрачного пеньюара и заканчивая старушечьими платочками, а под конец – похоронным черным платьем. При условии, конечно, что ты переживешь свою жену…
Завибрировал телефон.
– Аллёу! Звонил, засекреченный? – спросил Алипанов.
– Звонил, – ответил Свирельников, вылезая из машины, чтобы водитель не слышал разговора. – Ну и как твое контрнаблюдение?
– Лучше всех. Скоро доложу. Как Антонина?
– Замуж собралась…
– Да ты что?! – аж присвистнул Алипанов. – Ну-ка рассказывай!
Свирельников, помявшись, поведал оперу (без соплей, конечно) про то, что она живет, оказывается, с Веселкиным. Более того, бывшая супруга теперь претендует на «Сантехуют». Рассказ вышел сдержанный, достойный, даже не без юмора.
– Вот ведь как: он мне – «Фили», а я ему – Тоньку. Бартер… – то ли хихикнул, то ли всхлипнул в заключение Михаил Дмитриевич.
– М-да-а, ситуёвина! – Обычно шутливый, опер не только не поддержал его ерничанье, а, напротив, стал вдруг непривычно серьезен. – Ну, теперь кое-что понятно! Тебе лучше всего отъехать куда-нибудь из города хотя бы на несколько дней!
