Но Берг понял, о чём она умалчивает. Подошёл к ней близко и шёпотом поинтересовался:
— А тебе сейчас больно? — В его голосе слышались странные интонации, словно он на что-то надеялся, и кифийка быстро вскинула глаза и, неловко улыбаясь, удивлённо посмотрела на него.
— Немного саднит, — выпалила она.
— Ну тогда ладно, — разочарованно проговорил Берг.
И вдруг раздался звук колокола. Мирра вздрогнула и посмотрела в сторону ворот, где находился этот вестник позора.
— Кто-то снова ушёл из наших, — печально проговорила она. — В этот раз кто-то точно из мужчин.
— Откуда ты это знаешь? — Берг выглядел удивлённым.
— Девушки точно не могли! — уверенно произнесла кифийка. — Нас всего-то пятеро осталось. И я уверена в каждой, как в себе.
— Скоро мы узнаем, кто это был? — пообещал оборотень, украдкой поглядывая на свою суженую: кифийка раскраснелась, причёска растрепалась, и непослушные пряди волос красиво обрамляли мягкий овал лица.
— Знаешь, я всё равно не понимаю магию этого вашего мудрёного колокола, — быстро заговорила Мирра. — Вот смотри: я выхожу за стены академии, с моего оружия тут же исчезает вся защита, значит, и с меня тоже? Зачем тогда нам надо ударять в этот ваш колокол? Чтобы все узнали о слабости уходящего?
— Затем, чтобы разорвать связь с шагосским источником, вы же все прошли через его око. Это священное место знает каждого из вас, считает своими детьми и защищает.
— А в чём эта защита состоит?
— А в чём состоит защита детей, находящихся подле своей матери? — ласково улыбаясь, задал Берг встречный вопрос.
Мирра ошеломлённо посмотрела на своего учителя.
— В том, что она рядом!
— Всё правильно. — Берг чуть не взял кифийку за руку, но вовремя опомнился: ей наверняка это не понравилось бы. — Жду тебя завтра здесь. — Девушка радостно посмотрела на него. — Так уж и быть, покажу тебе, неумёхе, как надо проходить это препятствие, — гордо выпятил грудь и зашагал походкой победителя.
— Ах, ты так! — Мирра грозно подбоченилась. — Ещё посмотрим, кто из нас неумёха!
Они направились в сторону корпусов, где располагались комнаты обучающихся. А с балкона главного здания за ними наблюдали шагосские выпускницы.
— Хоть бы у них всё получилось, — тихо проговорила Орджина, провожая брата любящим взглядом. — Он заслужил это — быть счастливым.
— Говорят, они теперь вместе, — прошептала Дорта, оглядываясь с опаской по сторонам. — Я, правда, не была во дворе в тот момент, когда они вернулись с прогулки, но все утверждают, что на ней был его запах. А ещё он на всех нешуточно нарычал за такое неуёмное любопытство и недовольным ушёл к себе в башню.
— Да ты что? — Орджина покосилась на подругу. — А это точно-точно?
— Да! — Дорта невольно заулыбалась. — Все, кто их встречал, слышали его запах на ней. Это точно!
— Боги! Хоть бы у них всё хорошо было. — Орджина встретилась взглядом с подругой и с тревогой в голосе спросила: — Слушай, а где наша Нанира? Со вчерашнего вечера её нигде не видно.
— Так и Лодэта тоже нигде нет, — усмехнулась Дорта.
— Пусть и у них будет всё хорошо, — быстро проговорила Орджина. — Пойдём к себе.
— Всем пожелала счастья и удачи, а как у самой-то обстоят дела? Почему ничего не рассказываешь? Я ведь видела, как ты танцевала с Гренвиром, а потом вы вместе удалились в лес.
— Не рассказываю, потому что ничего не было. — Орджина быстро отвернулась, пряча слёзы. — Знаешь, что он мне сказал, когда я попыталась с ним поговорить о нас? — Дорта замотала головой. — Он сказал, что слишком стар для меня и не уверен, сможет ли сделать меня счастливой. И добавил, что это у меня всё не серьёзно и со временем пройдёт.
— У меня просто слов нет, — возмутилась Дорта. — Одни только плохие слова! Да он что, совсем обалдел, что ли? Я ведь вижу, как он на тебя смотрит, когда ты этого не видишь. Ты ведь нравишься ему. И уже давно!
— Видно, этого недостаточно для серьёзных отношений. Я ведь мечтаю о нём с тех пор, как впервые увидела. Мне было всего пятнадцать, когда он пришёл в Шагос. Если и должно было пройти, то уж прошло бы.
— Вот ведь жук! — Дорта со злостью пнула какой-то камешек, попавшийся на дороге, в сердцах выругался и смущённо покосилась на подругу, зная, как она это не любит. — Знаешь, тебе надо заставить его ревновать. Начни оказывать знаки внимания кому-нибудь другому. Хотя нет. Он тут же решит, что был прав. — Задумалась, соображая, как можно поступить в этой непростой ситуации. — Придумала. Тебе надо его соблазнить.
— Думаешь? Но как? — Орджина ошеломлённо смотрела на свою подругу. — Я ведь никогда раньше… Я ведь ни разу. Я не умею...
— Да там нечего уметь. — Дорта сочувственно посмотрела на влюблённую подругу. — Точнее, тебе особо-то и делать ничего не придётся. — Скептически скривила губы. — Хотя… это же Гренвир — благородный одинокий медведь, который просто уже привык быть один.
— Так вот же ж, — грустно проговорила Орджина, но мысль эта всё же засела в её голове.
***
А в это время в соседней башне возле западных ворот, где держали почтовых голубей, расположилась ещё одна сладкая парочка — Нанира и Лодэт.
— Женщина, ты, видно, хочешь моей смерти? — ругался Лодэт, пытаясь удрать от проворной лисички; но она оказалась шустрее, схватила его за ногу и потянула на себя. Гном рухнул на живот, быстро развернулся к ней лицом, в полном изумлении уставился на самую ненасытную женщину на свете. — Я больше уже не могу! Я пить хочу. Я есть хочу. И посмотри, что ты с ним сделала. — Нанира расположилась между его бёдер и принялась ласково перебирать волосы в его паху, закручивая их в кудряшки. — Я ведь его не чувствую, — с упрёком в голосе добавил гном. — Я никогда раньше так долго этим не занимался. — Замолчал и вдруг признался: — Да я вообще столько не занимался этим за всю свою жизнь, сколько раз мы это с тобой сделали за прошедшую ночь и день. — Покосился на узкое окно под потолком. — Кстати, что у нас там на дворе?
— Не всё ли равно, любимый, — ласково пропела Нанира.
— Но ведь нам влетит по шеям, если мы не явимся на утреннее построение.
— Мы явимся, — уверенно заявила Нанира. — Просто давай ещё немного побудем здесь и пойдём по своим комнатам. Хотя я такая: с удовольствием осталась бы здесь с тобой до самого утра.
— Котёнок, ты что, меня вообще не хочешь от себя отпускать, да? — ошеломлённо спросил Лодэт.
— Да-а, — чуть не плача ответила Нанира, виновато отводя глаза. — Я должна успеть насладиться тобой, пока ты в академии, чтобы потом не страдать, когда уйдёшь.
— Вот же баба-дура! Куда же я от тебя уйду? Между прочим, от этого дела детки родятся. Неужели думаешь, я оставлю своего наследника в какой-то там Достарии? Я тебя с малышом с собой заберу. Я, конечно, искволец не богатый и звёзд с неба не хватаю, но у меня есть свой добротный каменный дом, да руки, что называется, растут из нужного места; а ещё у меня самый большой горн в Искволе, и только я кую двуручные мечи. Ты бы видела меня, когда я отдаю эти махины своим заказчикам, — тихо засмеялся.
