Вероятно, быстро уменьшается число тех, кому еще доступна простота – благоприобретенное достояние. Однако те немногие – они останутся; и так везде. Питаясь кроткой мощью проселочной дороги, они будут долговечнее, чем гигантские силы атомной энергии, искусно рассчитанные человеком и обратившиеся в узы, что сковали его же собственную деятельность.
Настоятельный зов проселка пробуждает в людях вольнолюбие – оно чтит просторы и от печали в удобном месте не преминет перешагнуть к светлой радости, что превышает все. Она же отвратит их от той неладности, когда работают, лишь бы работать, потворствуя ненужному и ничтожному.
Светлая радость ведения цветет в воздухе проселка, меняющемся вместе со временами года, радость ведения, на первый взгляд нередко кажущаяся мрачноватой. Это светлое ведение требует особой струнки. Кому она не дана, тому она навеки чужда. Кому она дана, у тех она от проселка. На пути, каким бежит проселок, встречаются зимняя буря и день урожая, соседствуют будоражащее пробуждение весны и невозмутимое умирание осени и видны друг другу игры детства и умудренная старость. Однако в едином слитном созвучии, эхо которого проселок неслышно и немо разносит повсюду, куда только заходит его тропа, все приобщается к радости.
Радость ведения – врата, ведущие к вечному. Их створ укреплен на петлях, некогда выкованных из загадок здешнего бытия кузнецом-ведуном.
Дойдя до Энрида, проселок поворачивает назад к воротам дворцового сада. Узенькая лента пути, одолев последний холм, полого спускается к самой городской стене. Едва белеет полоска дороги в свете мерцающих звезд. Над дворцом высится башня церкви Св. Мартина. В ночной тьме медленно, как бы запаздывая, раздаются одиннадцать ударов. Старинный колокол, от веревок которого горели когда-то ладони мальчика, вздрагивает под ударами молота, лик которого, угрюмый и потешный, не забудет никто.
С последним ударом колокола еще тише тишина. Она достигает до тех, кто безвременно принесен в жертву в двух мировых войнах. Простое теперь еще проще прежнего. Извечно то же самое настораживает и погружает в покой. Утешительный зов проселочной дороги отчетливо внятен. Говорит ли то душа? Или мир? Или Бог? И все говорит об отказе, что вводит в одно и то же.
Отказ не отнимает. Отказ одаривает. Одаривает неисчерпаемой силой простоты. Проникновенный зов поселяет в длинной цепи истока.
* * *
1 То есть того труда, который Ницше замышлял в четырех частях одно время под заглавием Воля к власти (под каким Э. Ферстер, Ницше и П. Гаст затем выпустили свою компиляцию поздних неопубликованных записей Ницше), а позже, отказавшись от него, под заглавием Переоценка всех ценностей. См. об этом: Nietzsche F. Kritische Studienausgabe, hrsg. von G. Colli und M. Montinari. 2. Aufl. Munchen; Berlin; NY, 1988.
2 Ср. Kritische Studienausgabe (Далее обозначается как KCA. – Ред.) 7, 107 (в записи Ницше цитирует Опыты сравнительного религиоведения, т. 1, Макса Мюллера, 1869): «Все боги должны умереть» – древнегерманское представление, которое наука настоятельно проводит по сей день. «Смерть Сигурда, потомка Одина, не могла предотвратить смерть Бальдера, сына Одина: вслед за смертью Бальдера последовала смерть Одина и других богов».
3 Hеgеl G.W.F. Werke. Bd. 1. Berlin, 1832. S. 157.
4 «Великий Пан умер» (фр.). См.: Плутарх. Об упадке оракулов (De defectu oraculorum), гл. 17. Цитируется у Ницше также: КСА 1, 75; 7, 138.
5 «Вечный покой» (лат.).
6 КСА 3, 480–482.
7 КСА 3, 573.
8 Слово «нигилизм» появляется в немецкой литературе в 1780–1790-е годы – в 1787 г. в философской работе И.Г. Оберейта, в 1796 г. у Д. Ениша (в книге о Канте), в 1797 г. в записи Ф. Шлегеля («Всякое остроумие тянется к нигилизму (Вольтер, Свифт)»), наконец, в 1799 г. у Ф.Г. Якоби в известном открытом письме Фихте и т. д. См.: Poggeler О. «Nihilist» und «Nihilismus» // Archiv fur Begriffsgeschichte, Bd. 19, 1975. S. 197–209. (Подробнее о зарождении и сущности нигилизма см. вторую часть данной книги: Европейский нигилизм. – Ред.)
9 Нем. слово Verwesung.
10 КСА 12, 350.
11 КСА 12, 453–454: «Моих пять мет», где Ницше объявляет войну чувству вины, скрытому христианству (перенесенному в музыку, в социализм), «XVIII веку Руссо» с его «природой», романтизму (в котором сходятся идеалы христианства и Руссо) и «преобладанию стадных инстинктов».
12 КСА 12, 476.
13 КСА 12, 353.
14 «Высшее сущее как высшее благо» (лат.).
15 КСА 13, 36.
16 КСА 13, 282.
17 «Der Wert ist Wert, insofern er gilt».
18 КСА 12, 140.
19 См. КСА 12, 153: «Бытие» – у нас нет иного представления о нем, нежели как о «жизни». – Как же может «быть» тогда нечто мертвое?»; КСА 13, 260–261.
20 КСА 13, 36.
21 nisus… – стремление в бытии всякого сущего (лат.).
22 КСА 12, 353.
23 КСА 4, 147–148.
24 КСА 13, 54: «Волить» не значит «желать», стремиться, требовать: от всего этого воление отличается аффектом команды – нет «воления», а бывает лишь воление чего-то: нельзя обособлять цель от состояния, как поступают гносеологи. «Воления», как они понимают его, вообще не бывает на свете, как не бывает и «мышления»: это чистая фикция. Воление неотделимо от того, чтобы нечто приказывалось <…>.
25 КСА 13, 44.
26 КСА 5, 339.
27 КСА 13, 260.
28 КСА 5, 38.
29 τό őν – сущее (греч.); μορφή – облик, форма (греч.); ниже ύποκείμενον – субъект, подлежащее (греч.); ούσία – сущность (греч.).
30 КСА 13, 44.
31 КСА 11, 127.
32 КСА 12, 311. Относится к концу 1886 – началу 1887 г.
33 Слово ούσία означает действительность, бытие, а также имущество, имение.
34 КСА 13, 229 (датируется весной 1888 г.).
35 КСА 12, 118–119.
36 КСА 13, 409.
37 КСА 13, 227.
38 ego cogito – я мыслю (лат.).
39 cogitatio – мышление (лат.).
40 res… – мыслящая вещь, или ум (лат.).
41 Сгоняется – подразумевается (в соответствии с внутренней формой слова) co-agitatur, cogitatur.
42 ens… – сущее воспринимающее и стремящееся (лат.).
43 vis – сила (лат.).
44 КСА 11, 141.
45 Умы (лат.).
46 res… – мыслящие вещи (лат.).
