Бешено взревел мотор, «Дюзенберг» дернулся и под визг покрышек с места рванул вперед.
По нам продолжали стрелять, но машина уже выскочила со стоянки и помчалась по улице.
— Я институтка, я дочь камергера!!! — весело орала по-русски Морана. — Я черная моль, я летучая мышь!..
«Дюзенберг» накренился в повороте, противно заскрипели рессоры.
— На дорогу смотри! — я едва успел схватиться за ручку на дверце.
— Не сумлевайтесь, барин, довезу с ветерком… — захохотала русская ирландка и не оборачиваясь послала мне воздушный поцелуй. — Я тебя люблю, Бенни!!!
— Выпорю! — гаркнул я и осекся, потому что из переулка вывернулся фордик и пошел с нами борт о борт.
С его заднего пассажирского сиденья высунулась рука с пистолетом.
Я схватился за Браунинг, но выстрелить не успел — Морана крутнула рулем и «Дюзенберг» лупанул «Форд» бортом.
Две с половиной тонны против жалких восьмисот килограмм — сравнение пришлось не в пользу транспорта гангстеров.
Треск, скрип, визжание покрышек, мафиозную машину занесло, и она с грохотом врубилась в стену дома.
— Не смотрите вы так… — опять запела ирландка, дирижируя сама себе левой рукой. — Джентльмены, бароны и леди…
«Выпорю засранку!.. — мысленно пообещал я. — Всю шкуру с задницы спущу. На всю жизнь запомнит…».
Позади замелькали лучи фар машин преследователей и в этот момент, Морана свернула в переулок, который, как назло, оказался глухим.
Ирландца резко затормозила, машину занесло, но, к счастью, пострадал только ветхий палисадник.
— Сейчас, сейчас, я успею… — Мора врубила задний ход.
Но было уже поздно, убраться мы не успевали.
Я подхватил с сиденья Томпсон с большим барабанным магазином на сотню патронов, сунул в карман второй, уже коробчатый и выскочил из машины, на ходу крикнув:
— Стой, пригнись и жди.
И перебежав к выезду из переулка, стал на колено за водяной колонкой.
Машины гангстеров летели к нам на полной скорости, впереди шел «Паккард», за ним еще один «Форд»
Сочно лязгнул затвор, досылая патрон в патронник, со ствола выплеснулись короткие язычки пламени.
Из радиатора Паккарда ударили струи пара, машина резко стала, пошла юзом с пронзительным скрипом покрышек и несколько раз перевернулась.
«Форд» попытался ее объехать, накренился на повороте, его занесло и на полном ходу воткнуло боком в угол дома.
Я перевел прицел на него и дал еще несколько коротких очередей.
Выбивая искры, по кузову застучали пули, из машины выскочил какой-то мужик, но тут же закружился, размахивая полами пальто и рухнул на тротуар.
Сухо лязгнул затвор, становясь на затворную задержку. Я быстро сменил магазин, и снова вскинул пистолет-пулемет.
Но правки не потребовалось — «Паккард» чадно дымился, с его капота срывались языки пламени, водитель «Форда» наполовину высунувшись из салона висел на подножке, остальные пассажиры не подавали никаких признаков жизни.
— Это вам не это, мать вашу… — злорадно пробормотал я по-русски, вернулся в переулок и снова нырнул на задние сиденье.
И только оттуда заметил стоявшую рядом с машиной ветхую старушку с толстым, мордатым мопсом на руках.
— Вы… — в голосе дамы почтенного возраста проскользнул искренний интерес. — Вы гангстеры?
— Нет, — сурово отрубила Морана. — Мы русские!
Старушенция ошарашенно вытаращила на нас глаза, Мора почти благополучно развернулась, сбив кормой только один из столбиков для сушки белья и снова выскочила на улицу.
К счастью, на этот раз обошлось без преследования, но как очень скоро выяснилось расслабляться было очень рано.
На границе с Энглвудом мы почти в упор нарвались на полицейскую заставу — копы перекрыли улицу машинами и, судя по всему, ждали как раз нас.
Сворачивать было уже поздно, да и некуда — нас бы с легкостью загнали в какой-нибудь тупик.
Решение напрашивалось само по себе. Я мысленно перекрестился и коротко скомандовал:
— Гони!
Морана глянула на меня, криво усмехнулась, кивнула и вдавила педаль газа в пол.
Бешено взревел мотор, «Дюзенберг» помчался по улице, с каждой секундой стремительно приближаясь к заставе.
Полицейские заметались, спрятались за своими машинами и открыли по нам огонь.
Засверкали огоньки, по кузову снова застучали пули.
Разбилось вдребезги лобовое стекло.
Мора взвизгнула и спряталась за руль,
А еще через мгновение, «Дюзенберг» со скрежетом и треском врезался в баррикаду из машин.
Полицейские «Форды» разбросало по сторонам как кегли в боулинге. «Дюзенберг» рвануло, он вильнул и проехался пару десятков метров юзом.
Я уже приготовился десантироваться, но каким-то загадочным чудом, Мора все-таки справилась с управлением.
Мотор надрывно ревел и кашлял, кузов скрежетал и дребезжал, из радиатора били струйки пара, но машина все еще продолжала движение.
Позади стукнуло несколько выстрелов, но мы уже углубились в хитросплетение улочек Энглвуда.
— Кто молодец — я молодец!!! — заверещала русская ирландка, стуча кулачком по рулю. — О-о-о-о, это было прекрасно. Бенни! — она обернулась ко мне.
Я с ужасом увидел стремительно приближающуюся стену дома, но успел только крикнуть:
— Куда, бешеная?!
— Бум-м!!! Хрясь… — я сшиб плечом спинку переднего сиденья и шарахнулся об приборную панель.
В глазах поплыли звезды, в ушах грянул бешеный колокольный звон. К счастью, вышибло меня из сознания всего на мгновение.
Еще толком не придя в себя, я забарахтался, пошарил рукой на пассажирском сиденье, но никого там не обнаружил.
— Бля…
Мора нашлась на капоте — ее выбросило через лобовое стекло.
— Жива, дурочка?
— Жива… — всхлипнула девушка, сползая с машины.
— Я тебе сейчас… — я выпрыгнул из кузова. — Иди сюда…
— Ой, не надо, пожалуйста! — пискнула Морана и, прихрамывая на левую ногу отбежала от меня. — Пожалуйста, не ругайся, я куплю тебе новую машину…
— Тьфу… — ругнулся я. — Вот же…
— Я тебя люблю… — Мора умильно улыбнулась. — А тем, кто тебя любит, нужно прощать…
Я смолчал и провел взглядом по «Дюзенбергу». Машина еще подлежала восстановлению, но оставлять ее при себе было не очень целесообразным — мы засветились на ней где только могли.
— Семь тысяч долларов коту под хвост…
