– Громов Илья, логист, которого ты убил, участвовал в этих перевозках? – Гущин шарахнул Сперминова о стенку вагона. – Он узнал про все это, он с тобой конфликтовал. Он хотел предать все огласке, да? Отомстить тебе. И за это ты его прикончил! А начальница канцелярии из суда? Она была с Громовым знакома? Она тоже узнала? Поэтому ты убил и ее, да? А что с видео?
– Какое видео? Что ты городишь, мент?!
– Которое ты заказал Гусевым, двум уголовникам, подручным покойного Арнольда. Ты ведь с ним вел дела тоже? Не отпирайся! Арнольд – авторитет, он всегда терся в столичной тусовке. Он имел связи с этим вашим «Византийским собором» и Трехглавым… как его, черта…
– Арнольда я знал, он помогал «Славянскому союзу» финансово, жертвовал на благотворительность, а все остальное… я не понимаю, о чем ты меня, мент, спрашиваешь?
– Не понимаешь? Но ты же ответил на звонок младшего Гусенка только что. Ты хотел замаскировать убийства под какую-то патологическую сумасшедшую хрень, да? Подсунуть нам маньяка-видеомана. В детективах об этом прочел, да? А мальчишка, сожженный заживо?!
– Какой еще мальчишка?
– Официант из ресторана «Горыныч». Скажешь, и там ты не бывал никогда?
– Я посещал ресторан, но это было год назад. И Арнольд с нами контактировал несколько лет назад! Он уже полгода, как в гробу, умер от ковида. За то, что ты вскрыл эти вагоны, мент, ты лишишься головы! А насчет остального – я даже не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь сейчас.
– Я спрашиваю тебя про убийства, совершенные для того, чтобы скрыть всю эту аферу с перевозкой аппаратов ИВЛ в пломбированных вагонах. Ты пытался закамуфлировать их под серийные убийства, совершенные психопатом.
В этот момент Клавдий Мамонтов показал Макару список входящих звонков на телефоне Сперминова, который он внимательно изучал. Макар глянул.
Номера Гусева-младшего, с которого они звонили, в списке входящих звонков не было.
– Федор Матвеевич. – Клавдий Мамонтов показал список и Гущину. – Это не тот телефон. Полковник Гущин разжал хватку. Смотрел в навороченный айфон Сперминова.
– Это ничего не значит, – произнес он хрипло.
– Не тот телефон. Не тот номер. – Клавдий Мамонтов показал и номер телефона банкира. – Мы звонили не ему.
– Глянь на его мобильник – последняя модель. Сейчас программы ставят специальные, которые шифруют номера. Это надо всю программу проверять. Ничего, проверим, все проверим теперь. Пошел к машине. – Полковник Гущин в шею толкнул бородача-купчика к внедорожнику. – Клавдий, вызывай транспортную полицию, нужно все оформить, осмотреть вагоны, остальные пусть тоже вскрывают.
– Ты за это ответишь! – крикнул Сперминов. – Не просто без пенсии вылетишь, а сядешь реально. У нас длинные руки.
– Я тебе их сейчас укорочу, – пообещал полковник Гущин. – Или отрублю – как ты живому Илье Громову руки-ноги отрубал. И ты мне все расскажешь, Сперминов. Но сначала – чтобы не быть голословным, мы проверим твою ДНК на идентичность той, что изъяли на месте его убийства.
– А я позвоню своему адвокату. Имею право. – Василий Сперминов словно струсил. – Ты мент… вы… да вы просто больной… у вас вирус в голове… это какое-то безумие!
Подъехали машины сопровождения из Балашихинкого УВД и автомобиль транспортной полиции, которую поставили в известность. Осмотром вагонов с медоборудованием занялись транспортники, а полковник Гущин объявил, что забирает задержанного фигуранта в Балашиху. Сперминова в наручниках затолкали в оперативную машину и увезли.
А полковник Гущин направился к офису транспортной фирмы «Лоджик», ему не терпелось поднять документы на транзит грузов и проверить, кто эти документы оформлял – не Громов ли Илья. Но офис фирмы был заперт, рабочий, которого они встретили, сообщил, что начальство – и сам директор фирмы Петр Смоловский, и его менеджер Павел Хохлов «где-то на территории, на путях».
Они втроем прождали примерно полчаса – сначала подошел менеджер Хохлов. Кинулся с ходу расспрашивать – что такое, в чем дело опять? Почему полиция у вагонов, машины с мигалками? Полковник Гущин потребовал у него позвонить директору Смоловскому – пусть срочно подойдет в офис, и выдать для изъятия всю документацию на транзит грузов.
– Каких именно грузов? – спросил менеджер Хохлов.
– Тех, что проходили через Василия Сперминова, клиента вашей фирмы, – ответил Гущин.
На этот раз он сам лично зашел в офис, следом за ним Клавдий Мамонтов и Макар. Менеджер Хохлов позвонил своему боссу – тот ответил, что занят у второго погрузочного, но уже идет, спешит. Он открыл большой шкаф, уставленный папками и органайзерами, сверился с файлами в компьютере.
На столе рядом с компьютером Клавдий Мамонтов снова увидел ту статуэтку. И сейчас разглядел ее намного лучше, чем раньше – небольшая, черного цвета, то ли из синтетической смолы, то ли из поддельного камня. Как бы в египетском стиле, но не похожа на традиционные древнеегипетские поделки – женский бюст с огромным количеством полных и обвисших обнаженных грудей – словно гроздь винограда – и все это на узком рифленом пьедестале. На голове божества высокая корона с нечетким барельефом. Явная подделка, а не раритет, новодел, имитирующий статую древней богини…
Менеджер Хохлов, укладывая папки на стол рядом с ноутбуком, коснулся статуэтки, пальцы его скользнули по грудям, похожим на плоды дынного дерева. И он отодвинул статуэтку в сторону, чтобы не мешала.
Появился директор фирмы Петр Смоловский. Как и полковник Гущин, он был в маске и перчатках. Гущин задал ему тот же самый вопрос.
– Сперминов наш клиент на протяжении нескольких лет, – пояснил Петр Смоловский. – Время от времени он обращался к нам по поводу перевозки и транзита грузов. А с Громовым их еще раньше связывал бизнес, мы же вам с помощником уже говорили об этом раньше. А за что вы его задержали?
– За аферу и убийство, – ответил Гущин.
– Это он Громова убил? – ахнул Смоловский и сильно закашлялся, схватился за грудь.
– Мы его подозреваем. А что вы пьете? – спросил полковник Гущин, наблюдая, как Смоловский вытряхнул на ладонь из баночки сразу три таблетки и закинул их в рот.
– Немецкий препарат, вот, читайте этикетку, язык сломаешь, – Смоловский охотно показал ему баночку. – Вам такое не прописали после ковида? Ну, для реабилитации?
– Нет.
– А мне прописали. И еще это и вот это. – Петр Смоловский вытащил из кармана замшевой куртки две упаковки с таблетками. – Противовоспалительные. А это антибиотик. Уже третий меняю. Ведь, кроме того, что «короной» переболел, я ж туберкулезник.
– У вас туберкулез? – озадаченно спросил Гущин.
– Пять лет мучаюсь. И где подхватил, не знаю. Здесь железная дорога, чего только не привезут, какой заразы. – Смоловский вздохнул и снова закашлялся. – Я, когда «короной» заболел, почти что умер. Туберкулезники не выживают при вирусе. Но я выжил. Правда, я до сих пор на таблетках и задыхаюсь. И слабость порой такая, словно каменные жернова на груди. Но я живой. И я отношусь к этому как к великому подарку.
