– Джилли! – осадила меня мама, ломая руки. – Мы не обсуждаем семейные дела при посторонних.
– Да-да, наши дела идут вполне сносно, – принялся заверять отец Пита и Олафа. – Конечно, обувная торговля сейчас идёт не так бойко, как прежде, но на жизнь нам хватает. – Я видела, что он едва сдерживается от ярости. Ух и задал бы он мне, если бы не стражники...
– Вам придётся собрать её вещи, – обратился Пит к моей маме. – И не забудьте положить зубную щётку. Думаю, ей придётся там задержаться.
Что ж, отец, возможно, только будет рад, что избавился от меня. Вся надежда оставалась на маму.
– Мамочка, ты же меня знаешь, – забормотала я. – Не позволяй им забрать меня. Да, я, конечно, набедокурила, но я же не злодейка, в самом деле...
Мамино лицо застыло:
– Пока ещё нет. Но ты действительно станешь преступницей, если не изменишь своего поведения. – У меня даже челюсть отвисла. Такого я не ожидала. – Ты говоришь, что пытаешься помогать нам – но при этом думаешь только об аристократах и об их богатстве. Твоя ненависть к ним начинает меня тревожить. А кроме того, – продолжила она, не поднимая глаз от своего фартука, – в брошюре говорится, что в этой школе дают очень хорошее образование. Уж всяко лучше, чем в твоей ремесленной школе, – с деланой бодростью закончила она. – Может, там ты и в самом деле научишься чему-нибудь интересному. И больше сама не захочешь прогуливать уроки.
– Да уж, ей придётся крепко пожалеть, если она вздумает прогуливать уроки в СИШ, – фыркнул Пит. – В этом можете не сомневаться. – Он грубо подтолкнул меня к двери, из-за чего я чуть не уткнулась носом в вешалку для плащей.
– Жаль, что так вышло, ребята, – сказала я своим братьям и сёстрам, которые дружно хлюпали носами, провожая меня. На родителей я не смотрела, старательно делая вид, что не так уж и огорчилась. – Но мы скоро увидимся, правда?
– Очень сомневаюсь, – снова фыркнул Пит, хватая меня за ворот рубашки. Я пихнула его локтём в рёбра. – Уй!
– Джилли! – строго нахмурился отец.
– Как я уже говорил, в СИШ тебе придётся задержаться надолго, – разозлившись, выпалил Пит. – И знаешь, лично для меня это отличная новость. А вот для тебя – не очень. Ты, моя маленькая воровка, ещё узнаешь, что такое Сказочная исправительная школа!
Глава 3
Время для музыки
– Олаф, а ну отпусти меня! – заорала я, и совсем не вовремя – этот бугай зашвырнул меня прямо в громадные дубовые двери Сказочной исправительной школы, так что я приземлилась на гладкий мраморный пол довольно шумно.
О-о-ох!
И ведь это уже не первый раз за сегодня. Сначала он тем же манером забросил меня в карету, на которой меня довезли до СИШ. Если он так обращается с мелкими воришками вроде меня, то даже представить себе боюсь, что бы он сотворил с Альвой – злой феей, которая заколдовала принцессу Розу, погрузив её в столетний сон. Если бы, конечно, стража сумела её схватить.
– И сними с меня уже эти железяки! – напустилась я на Пита, который спокойненько взирал на всё это, смачно жуя ириску. Похоже, моё негодование его только забавляло. – Я знаю свои права! Мне всего двенадцать! И надевать на меня наручники не положено!
– Да, обычно мы действительно не надеваем на детей наручники, – невозмутимо пробурчал Пит. – Но тебе доверять нельзя. В прошлый раз, когда я тебя отпустил, и пяти минут не прошло, как одна из прибывших к нам с визитом королевских особ таинственным образом лишилась перстня с рубином!
– Понятия не имею, о чём это ты. – В тот раз я здорово рисковала, зато выручила за перстенёк столько денег, что нам хватило их на целый месяц относительно сытой жизни. Так что игра стоила свеч.
– Наручники останутся на тебе, – пожал плечами Пит, – пока за тобой не явится директриса.
Директриса Флора. Мне доводилось видеть мачеху принцессы Эллы в городе. Кажется, она вообще никогда не улыбалась. Наверное, мне действительно придётся крепко пожалеть об оставленной мною «свободе».
– Ну хоть подняться-то ты мне поможешь? – обратилась я к Питу. Тот кивнул Олафу, и здоровяк вздёрнул меня на ноги, ухватив за подмышки. Я оттолкнула от себя его лапы и оглядела огромный зал.
Так, значит, вот она какая, Сказочная исправительная школа. По слухам, которые доходили до меня в последние годы, я представляла себе мрачные казематы, в которых изнемогают прикованные к стенам дети, и жуткие пыточные камеры. Про женщину, которая руководила этим местечком, поговаривали, будто она отрезала своим собственным дочерям пальцы на ногах, чтобы они сумели втиснуться в знаменитые хрустальные туфельки Эллы, поэтому я была готова ожидать от неё чего угодно. Но если где- то в здании и прятались пыточные камеры, здесь, в этом роскошном вестибюле, определённо не было ничего угрожающего.
И если бы не присутствие моей малосимпатичной охраны, я бы даже сказала, что... это местечко очень даже милое! И богатое. Карете понадобилось не меньше десяти минут, чтобы доехать от ворот до замка, окружённого рвом с водой. Олаф сообщил, что этот ров набит голодными крокодилами – дескать, чтобы дети не вздумали убегать, но я решила, что он просто решил меня попугать.
Вернее, я очень на это надеялась.
В самом замке тоже не было ничего жуткого – если, конечно, не обращать внимания на бесконечных горгулий. Пожалуй, со своей троицей высоких башен, зелёной крышей, плющом на стенах и разноцветными цветочными клумбами этот замок вполне мог бы соперничать с королевским дворцом. Даже двери, через которые швырнул меня Олаф, были на редкость красивые – бледно-зелёные, с изящной резьбой, изображающей полную луну, яблоко, русалку и хрустальную туфельку.
Да и внутри было на что посмотреть. Олаф не пустил меня дальше, но я успела разглядеть уютную гостиную с большим камином в окружении плюшевых диванов и кожаных кресел, сидя на которых, наверное, так удобно читать что-нибудь увлекательное. Такие же кресла виднелись в нишах рядом с большими витражными окнами. Повсюду горели свечи – от них исходили такие ароматы, от которых у меня, во-первых, слегка закружилась голова, а во-вторых, проснулся голод. Откуда-то издалека доносились звуки музыки – похоже, какая-то классика, – но здесь, в вестибюле, было тихо, пусто и просторно. Ах... Я дала себе время насладиться этим простором. А потом заметила над дверями в гостиную большой золотой герб.
Я не удержалась и прыснула. Они что, серьёзно?! Собираются перековать преступников в героев? Да это всё равно что требовать от русалки, чтобы она сделалась огром! Я хохотала и хохотала, схватившись за живот, который уже вовсю урчал от голода: каким бы жалким ни был сегодняшний ужин дома, мне и его не досталось.
Конечно, когда привык жить в тесном «сапоге», любой мало-мальски приличный дом покажется уютным, но здесь свободного места было столько, что все мои братишки и сестрёнки могли бы вволю побеситься, не рискуя свалить какую-нибудь свечу и невзначай поджечь этот замок. Даже Хан с Хэмишем. И я никогда в жизни не видела сразу столько золотых люстр и зеркал. Особенно меня поразили зеркала: огромные и маленькие, тусклые и сияющие, украшенные золотом и самоцветами. Среди них выделялось одно массивное овальное зеркало в пурпурной с золотом раме, висящее на стене возле лестницы на второй этаж. Похоже, кто-то тут не на шутку увлекался коллекционированием зеркал.
