– Эй, осторожнее! – рявкнул эльф, замахнувшись на меня перьевой метёлкой.
– Простите! – Я прошмыгнула мимо, прячась за его спиной от Мири, и у самых дверей едва не налетела на родителей.
– Джиллиан! – Мама тут же крепко обняла меня, и я вдохнула родной запах сыромятной кожи и ваксы, которого мне так не хватало. – Как ты, девочка моя? – Она вгляделась в моё лицо, обхватив его ладонями, а потом внимательно осмотрела мои повязки, убеждаясь, что руки-ноги у меня более или менее на месте. – Мы так беспокоились, когда узнали, что написали в свитках о вашем Королевском Дне!
– Да всё в порядке, мам, – сказала я. Сейчас, когда она стояла прямо передо мной, у меня на душе стало ещё тяжелее. – Как дела у всех? – Мне не хватило духу назвать моих братьев и сестёр по именам, ведь тогда мне будет ещё труднее произнести вслух то, что я собиралась сказать. «Я не вернусь домой».
Чьи-то тёплые ладошки накрыли мне глаза.
– Сюрприз!
– Анна! – ахнула я. Сестра отняла руки от моего лица и встала перед мной – в такой же униформе сапожника, как у мамы. Мне показалось, что она стала выше, чем тогда, когда мы расстались (возможно ли такое?). Я уловила аромат духов для волос от Рапунцель. («Они искрятся и благоухают! Прямо как я!» – нахваливает их Рапунцель в рекламе.) На шее у неё поблескивал маленький медальон, который я украла – ну то есть добыла – на её прошлый день рождения. – А ты что здесь делаешь?!
– Анна так гордится тобой, что просто не смогла усидеть дома, дожидаясь твоего возвращения! – улыбнулась мама, глядя, как сестрёнка приплясывает вокруг меня. – Остальные готовятся в нашем «сапоге» к торжественной встрече великой героини. Феликс, Хэмиш и Хан обвешали всё вокруг рисунками, а Трикси... – мама засмеялась. Как же давно я не слышала её смеха! – Трикси затеяла печь для тебя пирог, хотя у нас нет ни единого яйца и... – Она снова любовно обхватила меня ладонями за щёки. – Тебя не было дома всего три недели, и ты уже успела измениться.
Я покосилась на отца. Он положил руку мне на плечо и легонько сжал его. Даже и не помню, когда он делал такое последний раз.
– Мы очень гордимся тобой, Джиллиан.
С ума сойти! Не думаю, чтобы отец говорил мне что-нибудь подобное за всю мою жизнь.
Моим щекам стало горячо при мысли, что такие слова – «героиня», «гордимся», «торжественная встреча» – могут быть применимы ко мне. Воровство делало меня и мою семью богаче, но одобрения не удостаивалось. И сейчас я просто не знала, что сказать.
– Это правда, что ты спасла Спящую Красавицу? – возбуждённо расспрашивала Анна, сияя глазами шоколадного цвета. – Я уже рассказала про это всем подружкам в ремесленной школе! Ты у нас будешь теперь почти как королева. Ну расскажи же, как всё было, и смотри не упусти ни словечка!
Родные выжидающе смотрели на меня, но я не могла притворяться перед ними как перед всеми прочими.
– На самом деле, я не сделала ничего особенного.
– Ещё как сделала! – горячо выпалила Анна, сжимая мою руку. Она так и не выпускала её с первой минуты нашей встречи. – А почему ты такая... как будто ты не рада? Ты же отправляешься домой!
Именно этого мне хотелось сейчас больше всего на свете. Вернуться домой, к моим братьям и сёстрам, наслаждаться первыми в жизни проявлениями уважения со стороны отца и позволить Анне гордиться старшей сестрой. Но ни одна из этих радостей теперь не казалась мне заслуженной, и именно сейчас мне стало особенно ясно, что я поступаю правильно.
Отец пристально вгляделся в моё лицо. Мама нахмурилась:
– Джиллиан, а где твои вещи? Разве ты не собрала их? Твоя преподавательница сказала, что мы должны покинуть школу как можно скорее, потому что все здесь очень заняты приготовлениями к вечернему балу.
Я упёрлась каблуками в пёстрый восточный ковёр и набрала в грудь больше воздуха. В присутствии повисшей на мне Анны произнести нужные слова оказалось гораздо труднее.
– Я не собирала вещи, потому что я никуда не еду.
Мама поначалу опешила, а потом протянула мне свиток, в котором говорилось о моём выпуске из школы:
– Но здесь написано, что мы можем забрать тебя домой. Профессор Харлоу сказала...
– Я знаю, что сказала профессор Харлоу, – перебила я, видя, как вытягивается личико Анны. – Но пока я не могу вернуться. – Краем глаза я покосилась на сияющее зеркало Мири в углу вестибюля. – Мне очень жаль, что вам пришлось закрыть лавку и ехать в такую даль, но я должна кое-что сделать, прежде чем уйти из школы, и это займёт некоторое время. У нас в Чароландии происходят очень нехорошие вещи, – добавила я негромко. – Я не могу сейчас о них говорить, но я пытаюсь помочь тем, кто борется с ними. Многие люди здесь зависят от меня, – немного покривила я душой. – Я поступлю неправильно, если брошу их сейчас, когда они нуждаются во мне особенно сильно.
Анна выпустила мою руку.
– Но мы нуждаемся в тебе сильнее всех! – закричала она, не скрывая обиды. Этот вопль острой болью отозвался у меня в груди. На отца я даже взглянуть не решалась. – У мамы есть бумаги, в которых сказано, что ты можешь отправляться домой! У нас дома совсем есть нечего, а я не умею таскать вещи у аристократов, как ты. Я попробовала, и у меня ничего не получилось!
– Анна! – потрясённо ахнула мама, а моё сердце упало. Чему же я научила свою сестрёнку?!
– Анна, не вздумай, глядя на меня, становиться карманницей! – сказала я. – То, что у аристократов легко воровать, совсем не означает, что это правильно. – Отец поглядел на меня с оттенком гордости.
Но Анна продолжала бушевать:
– Что с тобой тут сделали?! Теперь ты воображаешь, будто сможешь остановить любых злодеев? В кого ты превратилась?! Мамочка, если она не собирается домой, то я и видеть её не хочу! Я подожду вас снаружи. – И она с топотом вылетела в парадные двери. Я не успела её остановить. Да если бы и остановила – не думаю, что сумела бы её убедить.
«Пожалуйста, Анна, прости меня, – подумала я. – Я делаю это ради тебя».
– Джиллиан, я ничего не понимаю, – покачала головой мама, теребя в руках свиток. – Как ты можешь остаться здесь, если они сами хотят, чтобы ты уехала? Не думаю, что мы можем просто уйти и оставить тебя тут, чтобы ты чем-то там помогала своим друзьям. Нам ведь приказано забрать тебя.
Я совсем приуныла. Конечно, она права. Но я просто не могла сейчас взять и уйти с ними.
Услышав какой-то треск, я подняла глаза. К нашему с мамой изумлению, отец рвал свиток в мелкие клочки.
– В глаза не видел никакого свитка, – заявил он. У мамы отвисла челюсть. – Моё слово – она остаётся здесь. Тут её место. – Отец взял меня за подбородок. – Я так понимаю, это очень важно для тебя, верно?
– Да, отец. Я пытаюсь делать хорошее дело. – Я старалась говорить уверенно, но мой голос предательски дрожал.
– Что ж, так тому и быть, – сказал он, едва заметно улыбнувшись. – Похоже, тебе ещё немало предстоит потрудиться в Сказочной исправительной школе. Оставайся и поступай так, чтобы мы тобой гордились.
