Слезы текли по щекам, но на душе неожиданно стало легче.
Демир слушал молча, лишь белеющие от напряжения кулаки и трепещущие крылья носа выдавали его внутреннюю борьбу.
— Зря мы его отпустили. Нужно прикончить недоноска, — процедил он сквозь зубы спустя несколько минут тишины.
— Дем, это я виновата…
— Если кого винить, то только меня. Что не смог тебя защитить.
— Нет, это все я…
— Проклятый Эфир! Ты себя слышишь? — он сгреб ее в охапку, одним рывком прижимая к себе. — Я больше никуда тебя не отпущу. Хочешь ты того или нет. Придумаю какой-нибудь ограничитель твоей гребанной силы, чтобы ты не носилась по всему миру. Запру тебя в своем замке и буду все время рядом.
— Не отпускай, — всхлипнула она, прижимаясь к нему в ответ.
— Настенька… я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо, и от этих простых слов Анастасия не выдержала.
Слезы начали душить с удвоенной силой, и она взахлеб разревелась на руках у Демира.
— Ты ведь не передумала выходить за меня замуж?
Не в силах связать и двух слов, она просто замотала головой. Разве могла она передумать?
Церемонию по настоянию Анастасии провели этим же вечером в маленькой Халуге, здесь же, на побережье. Демир наложил иллюзию на их одежду, сделав ее более праздничной, украсил ее волосы цветами.
— Ты уверена, что стоит так торопиться?
— Я уверена, что не хочу больше ждать ни минуты.
Не было ни гостей, ни праздничного стола, но это было и не нужно. Все церемонии — это просто формальность, ведь главные обеты они дали друг другу чуть позже, все на том же облюбованном местечке на пляже, скрепив их Эфиром.
— Демир… мы кое-что не обсудили… — поднимать эту тему не хотелось, но слишком уж она беспокоила. — Это насчет ребенка…
— Если ты хочешь, детей — я не против, — усмехнулся Проклятый, — правда, как заметила твоя подружка, учитывая Князя, наследственность у меня не самая благоприятная.
— Я не про…
— Если про сейчас, то ты не беременна. Я бы почувствовал, — фыркнул мужчина. — Но если тебе очень хочется, то можем над этим поработать.
От облегчения словно тяжкий груз свалился с груди. Принцесса обвила шею Демира руками, прижимаясь к нему всем телом.
— Ты ведь простил меня? — осторожно спросила девушка.
— Мне не за что тебя прощать, — он чуть отстранился и с озорными искорками в глазах добавил, — но ты не думай, что план запереть тебя отменяется. Теперь ты только моя.
— Твоя…
Слова любви и признания потонули в иссушающем поцелуе. Демир, больше не спрашивая ни о чем, перенес их в маленький затерянный домик посреди леса. Только теперь там было на удивление чисто и опрятно.
— В замке все еще школа, так что…
— Просто целуй меня, — прервала она его объяснения, желая лишь одного — продлить этот миг.
В нем было всё — нежность, все невысказанные страхи, боязнь потерять друг друга. Дыхание одно на двоих, одно на двоих наслаждение, сплетение рук, тел. Хотелось трогать, пробовать на вкус, отдавать и отдаваться. Прощая и получая прощение, обнажая пред друг другом души и раз и навсегда связывая их вместе.
Глава 27. Много ли нужно для счастья?
Василь сидел на крыльце недавно купленного нового дома и наблюдал за тем, как Мико во дворе играет с Ледой. Дочь ходила плохо, но брат всегда и во всем поддерживал ее, помогал и даже в детских играх предпочитал поддаваться. Вот и сейчас чернокудрая малышка легко догнала резвого мальчугана.
— Я слышал, ты ушел со службы? — колебания Эфира поблизости Василь почувствовал еще до того, как услышал чужой голос.
Демир, не спрашивая, присел рядом с ним на скамейку. Выглядел он на удивление хорошо. Темные волосы, цветущий вид, глаза карего цвета — никаких признаков проклятья. Странно…
После того, как в Северных горах был уничтожен сердце-камень, твари потеряли неуязвимость, но не утратили облика зараженных. Правда, как позднее выяснилось, тем, кто получил свое проклятье уже после того, как Четверо сотворили свое колдовство, это не помогло. Князь, Демир и, как внезапно выяснилось, Роза — остались привязаны к Эфиру навечно.
Впрочем, он и сам оказался внезапно наделен перспективой вечной жизни, и эта перспектива не радовала. У него была родная дочь и приемный сын — и он не хотел бы когда-либо пережить их.
— Решил посвятить свое время детям, раз уж мать их бросила.
— Поверь мне: пять-десять лет, и твое круглосуточное присутствие рядом будет им нравиться куда меньше.
— Хочешь что-то предложить? — Василь хмыкнул, все еще продолжая гадать, что же случилось с демоном.
— Я подумал, если тебе станет скучно, то ты всегда можешь занять место преподавателя. Князь наконец поставил школу на полное довольствие, так что я могу предложить неплохой оклад. Ты, конечно, пока в деньгах не нуждаешься, но жизнь длинная…
— Иногда даже чересчур, — вмиг помрачнел Дор.
— Помнишь нашего воробья? Анну? — вдруг резко сменил тему демон. — Она умирает.
— Что случилось? Ей нужна помощь? — встрепенулся Василь. Перед лицом всплыло растерянно-красивое лицо, встрепанные, словно перья воробышка, пестрые волосы.
— Ее душу удерживает в этом мире только Эфир и тело птицы, без привязки к человеку она снова отправится блуждать в великом ничто. Удивительно вообще, что она продержалась так долго. Должно быть, у нее сильная воля.
— Почему тогда не привяжешь ее к кому-либо из своих учеников или к себе?
— Я вообще-то женатый человек… — усмехнулся демон. — А насчет остальных… предложи, кому бы ты ее отдал?
На этот вопрос он только скрипнул зубами.
— Ты ведь говоришь все это не просто так?
— Я видел, как ты смотрел на нее. Вы были знакомы. В ее прошлой жизни, ведь так?
Что ж, отрицать очевидное было глупо.
— Некоторые считают, что перевертыши больше звери, чем люди — но это не так. Вдобавок, никто не знает, как поведет себя привязка с учетом твоей силы земли. Дай ей шанс.
— В прошлой жизни она чуть не убила беременную Розу из ревности. Думаешь, в этой она сильно изменилась?
— Ты всегда можешь оставить ее в школе. Работники у нас на вес золота.
— Я подумаю…
Василь уже знал, что согласится. Слишком виноват был он перед этой девушкой, случайно выбрав ее из сотен других, которые могли подойти. Из-за него она оказалась сожжена на костре, попала в сети Эфира и стала игрушкой в чужих руках.
И он все еще помнил, что именно ее образ он видел перед тем, как его повесили заговорщики. Все это время он часто гнал Анну из своих мыслей. У него было слишком много своих забот. Переезд в новый дом, подальше от столицы. Поиск новых гувернанток, прислуги, заботы о детях.
