Рыжий в момент прибытия произносил какую-то речь, но ей не было до этого никакого дела.
— Надо поговорить.
Вокруг нее мгновенно образовалось плотное кольцо из, судя по всему, таких же фанатиков Четырех, как и Алек.
— Ветерок. Ты пришла поддержать нас! — глаза огненного мага странно блестели, и дыма вокруг было больше обычного.
— Я пришла поговорить.
— Говори, — он скрестил руки на груди. — У меня нет тайн от людей. Я не эфирная тварь, чтоб скрывать истинное лицо.
— Ты не эфирная тварь, ты хуже, — буркнула она, подходя вплотную и хватая мужчину за рукав.
Люди подозрительно смотрели на нее, перешептываясь между собой, но ей было все равно. В мире существовал только один человек, мнение которого для нее что-то значило. Это был Демир.
Оттащив Алека в сторону, она выпалила:
— Я беременна, — она взглядом постаралась передать все свое негодование и отчаяние.
Это он виноват! Путь делает, что хочет, но избавит ее от последствий проклятой ошибки!
— Хм… — рыжий вдруг нахмурилась. — Тебе нельзя беременеть.
— Что? — от удивления она растерялась.
— Ты заражена Эфиром. Только сила ветра удерживает тебя от зла. Но ребенок такой защиты иметь не будет. Тебе нельзя беременеть.
— Что, прости? — от этой извращенной логики вдруг стало смешно.
Нет, она, безусловно, не хочет этого ребенка, но говорить, что ей нельзя его рожать, потому что он — зло?
— Я люблю тебя, ветерок. Я спасу тебя, — воспользовавшись ее ошарашенным состоянием, он потянулся и поцеловал ее в лоб. — Наверное, в тот раз я был слишком счастлив, что ты наконец стала моей, и забыл о безопасности. Но ты сама должна понимать, что все, что связано с Эфиром, нужно искоренять.
— Это же твой ребенок, — глупо повторила она, не веря в то, что слышит.
— Если в нем будет Эфир — это будет тварь, подлежащая уничтожению.
Она заглянула в его глаза и с абсолютным пониманием своей правоты произнесла:
— Ты рехнулся, — повернулась в сторону наблюдающей за ними толпы и с истеричным смешком повторила уже громче. — Да вы все здесь рехнулись!
В который раз призвав ветер, она взмыла вверх, растворяясь в стихии. Куда теперь? Все катилось прямиком в Эфир, и она уже не представляла, как исправить сложившуюся ситуацию. Дети… Она никогда не представляла себя матерью. Слишком отрицательным примером служила собственная мамаша, чтобы желать завести ребенка.
Если бы она могла поговорить с кем-нибудь об этом.
Но ведь она может. Почему же она раньше не вспомнила о ней?
Анастасия сосредоточилась, вызывая в памяти образ единственной подруги и, почувствовав отклик силы, направилась прямиком за ним.
Глава 23. Искра
Рецепт оказался несложным. Цветки дурман-травы следовало высушить и растолочь, листья вымочить в дождевой воде, достать, затем смешать все это, добавив щепотку золы и силы Эфира.
Образовавшуюся кашицу нужно было вялить на печи в течение двух дней. В прошлом году Роза много времени проводила на кухне, пытаясь научиться печь сдобные булочки. Спустившись туда вновь, впервые за последние месяцы, она почувствовала неприятие. Почему она позволяла себе страдать? Почему не действовала? Ведь она была нужна Князю уже тогда, и это было ясно. Но Дора почему-то предпочитала писать и сжигать слезливые письма вместо того, чтобы действовать.
Больше она ни за что не повторит своих ошибок.
Кухаркам пришлось сказать, что это новая отрава для крыс, чтобы отбить у них желание попробовать. Все удалось, и спустя пару дней у Розы уже были готовы сухие черные комочки.
— Я думала — это будет зелье, а не порошок.
Комочки отправились в маленький мешочек, туда, где раньше хранились камушки, защищающие от Эфира.
— Заваришь — будет тебе зелье, — темный силуэт твари в зеркале сегодня был не один. Рядом на коленях сидел Зоркий, и порождение Эфира лениво гладила того по голове. — Готова платить по счетам?
Роза нахмурилась. Ей не нравилась мысль, что придется что-то украсть у подруги, но образ Князя, пораженного ее успехами в колдовстве, затмевал собой все остальное. И пусть, найдя находящуюся на грани жизни и смерти девчонку, он вновь отстранился, Дора знала, что близится к своей цели.
— Ты так и не сказала, что я должна забрать.
Тварь оттолкнула Зоркого, подбираясь к самому краю, и, казалось, была готова почти выползти из зеркала. Но, чуть дернувшись, она уперлась в стекло и, зашипев, отступила.
— Так что тебе нужно? — повторила Дора. Хотелось поскорее закончить с этой сделкой, выполнив свою часть. Необходимость недоговаривать Князю угнетала, впрочем, она ведь делала все это ради него, и, значит, это ее оправдывало.
— Ничего особенного. Лишь поцелуй.
— Эм… — она даже не знала, что сказать на это заявление. Роза предполагала разное, но… поцелуй?
— Заваришь траву, дашь постоять две минуты. Когда Анастасия выпьет отвар, ты поцелуешь ее. И вместе с поцелуем заберешь у нее волшебное дыхание. Она ничего не поймет и не почувствует.
Она ведь читала об этом. Король Велигор, сын Четвертого, похитивший у отца силу ветра. Так вот, значит, как он это сделал, напоил отца отваром дурмана.
— Я читала, что это, — Роза тряхнула мешочком с высушенными комочками, — лекарство от несчастной любви.
— Можно и так сказать, — кокетливо повела плечами тварь. — Выпивший, скажем так, меняет полюса свои чувств. Так что да, это определенно хорошее средство от неудачной влюбленности.
Дора закусила губу, пытаясь уговорить свою совесть замолчать. Она слышала от Князя, что Демир безуспешно пытается найти Анастасию, а та не желает его видеть. Быть может, то, что Роза даст ей отвар — будет к лучшему? Подруга перестанет страдать по бывшему жениху? Но было еще кое-что, что Дора хотела получить, и если ставки оказались так высоки…
— Ты не считаешь, что волшебное дыхание слишком высокая цена?
— Я на тебя потратила кучу времени, — процедила тварь, вновь подходя к Зоркому и зарываясь рукой ему в волосы. — Думаешь, мне стоит рассказать обо всем твоему любовнику?
— Тогда ты точно останешься без силы ветра, — хмыкнула женщина, скрестив руки на груди. — Навсегда по ту сторону зеркала…
Тварь сжала руку, голова бывшего слуги Князя задралась вверх, и Роза невольно скривилась от его заискивающего взгляда.
— Я тебя слушаю.
— Повелитель ищет кинжал, что спрятал Зоркий. Я заберу волшебное дыхание у Анастасии и отдам тебе в обмен на кинжал.
Порождение Эфира все это время не сводило взгляда с мужчины, затем нехотя отвернулось и картинно вдохнуло:
