— А на что это похоже? — ответила она вопросом на вопрос. — Я пью.
В этот момент из погреба показалась голова Розы. Она поставила кружку на пол, чтобы та не мешала ей вылезать, но, увидев Дема, замешкалась.
— Посижу еще немного в подвале, — объявила она и юркнула обратно.
Анастасия встала и направилась забрать свою дополнительную порцию.
— По-моему, тебе уже хватит, — Демир перехватил вино перед самым ее носом, убирая кружку на стол.
— И кто это решил?
— Я. Тебе действительно хватит, ты на ногах еле стоишь.
— Ну конечно! — принцесса уперла руки в бока, с вызовом смотря на Проклятого. — Ты всегда все за меня решаешь. Думаешь, я сама ни на что не способна?
— Что за бред ты несешь… — Дем нахмурился и, ухватив ее за локоть, легонько встряхнул. — Настенька, послушай, давай отправимся домой. Ты выспишься, и после этого мы с тобой поговорим. Хорошо?
— Хорошо? — она горько усмехнулась, вырывая свою руку. — К тварям эфирным такое вот «хорошо»! Почему, Дем? Почему?
Девушка зарылась пальцами в волосы, закрывая глаза и тяжело сглатывая тугой комок, внезапно появившийся в горле.
— Я что, выгляжу настолько безмозглой дурой? Или ты просто решил, что ты мне настолько безразличен, что если быть со мной честным, то я ни за что не пойду тебе навстречу?
Она чувствовала, как по щекам покатились слезы. Когда она плакала в последний раз? «Королевы не плачут» — любил повторять Дядя. А Князь убил его … Она ведь готова была смириться, забыть обо всем ради того, чтобы быть с Демиром. Неужели он ей настолько не доверяет?
— Настенька…
Она открыла глаза и встретилась с полным растерянности взглядом. Его рот мучительно искривился, меж бровей залегла глубокая складка. Его вид — такой родной, в одночасье ставший таким далеким, переворачивал душу. Мучительно хотелось, чтобы он обнял, прижал к себе. Сказал, что все неправда. Но он молчал. Раздумывал о том, какую именно из его полу-правд ей удалось узнать?
Анастасия чувствовала, что ее трясет. Еще немного, и она позорно разревётся прямо здесь и сейчас. Мать милосердная! Ну пусть он скажет хоть что-нибудь!
— Ты знал, что это Князь стоит за нападениями на замок. Ведь знал? — не выдержав, выпалила она, а сама мысленно взмолилась Четверым. Пожалуйста, пусть он скажет, что это не правда. Пусть обзовет истеричной дурочкой, прижмет к себе, поцелует и навсегда запретит и близко подходить к вину. Что угодно…
— Знал, — глухо отозвался Демир, смотря ей прямо в глаза.
Анастасия не выдержала и отвернулась. Внутри все оборвалось, и словно холодный ветер вдруг ударил прямо в лицо, пробирая до костей, заставляя съежиться и обхватить себя руками.
— Тогда… Тогда к чему все это было? — весь запал моментально прошел. Осталась только усталость и тупая ноющая боль где-то в области сердца.
— Настенька… — Проклятый сделал шаг вперед, но девушка испуганно отступила, огибая стол, чтобы тот оказался между ними.
— Нет, — грудь часто вздымалась, в глазах плыло. — Не подходи…
Если он подойдет и обнимет, то она не выдержит. Она простит его. Потому что действительно любит. Потому что ей плохо, а рядом с ним всегда становится лучше. Он умеет рассмешить в любой момент, а от его улыбки хочется улыбаться самой.
Мать милосердная, до чего же больно…
Еще один порыв ветра… Эфир, исходящий волнами от фигуры Демира, вдруг начал казаться физически ощутимым. Его искаженная проклятой силой внешность проступила.
Бежать, улететь, испариться. Туда, где не будет любимых глаз, рук, к которым она так привыкла.
Это было мгновение. Порыв ветра превратился в торнадо, в глазах все потемнело. Мир завертелся, унося ее прочь. Стало легче. Стихия поглотила, растворяя в себе. Это длилось бесконечно долго. Она была ветром. Мощным порывом, неудержимой бурей. И не было ничего, кроме бескрайних небесных просторов.
А потом все прекратилось. Она оказалась на берегу широкой речки, рядом с большой заводью. Со всех сторон окружал лес, казавшийся знакомым.
В голове шумело, то ли от вина, то ли от силы ветра. Взгляд зацепился за высокое высохшее дерево. От него остался голый посеревший от времени ствол, да верхние ветки, образующие нечто вроде чаши. Он стоял ровно, гордо, возвышаясь над затоном, а наверху
расположилось огромное гнездо, в котором сидели большие величественные птицы. Белые, с длинными клювами и черными перьями на крыльях.
— Ветерок? Ты пришла…
Она почувствовала жар его магии еще до того, как обернулась. Сил, чтобы встать с травы, уже не было. Руки и ноги отчего-то стали тяжелым, неповоротливыми.
— Привет, Алек.
Веснушчатый парень плюхнулся рядом, и в нос ударил запах дыма. Но не едкий и удушливый, какой бывает порой от костра, а скорее приятный, дурманящий.
— Это то самое место, про которое я тебе говорил. Аисты, — он указал рукой на высохшее дерево, а затем вновь повернулся к Анастасии. — Тут довольно прохладно от воды, давай укрою.
Не дожидаясь согласия, он скинул с себя серую холщевую курточку и накинул ей на плечи.
— Спасибо, — девушка отвечала лакончино. От количества выпитого начало клонить в сон.
Вот только куда пойти? Несмотря на то, что сила ветра стала лучше подчиняться, перемещения по собственной воле все еще не удавались. Единственным способом уйти отсюда было путешествие через Эфир, но в любом месте, куда она могла с ним попасть, ее найдет Демир. Видеть его сейчас не хотелось.
Потому она продолжала сидеть на траве, бездумно глядя на воду и любуясь Аистами. Какие все-таки необычные птицы.
— Вот, возьми, выпей, это согреет.
Он сунул ей в руки кожаную фляжку, принцесса машинально поднесла ее к лицу. В нос ударил сильный запах крепкого спиртного.
— Может, ты есть хочешь? — не унимался рыжий.
— Нет, спасибо…
— Если надо, я сбегаю, принесу. Наше поселение неподалеку. Я не буду говорить про тебя Регине. После твоего прошлого появления она и так была сама не своя. Боялась, что ты нас сдашь, — он придвинулся ближе, накрывая ее ладонь своей. — Но я знал, что бояться нечего.
Анастасия хотела отдернуть руку, но мысли до того медленно ворочались в голове, что сделала она это лишь спустя полминуты. Сдать их? Да она даже не вспоминала об Алеке все это время. А уж встречу с матерью и подавно хотелось забыть.
Мысли о Регине вызвали волну неприязни, и принцесса, не сдержавшись, глотнула из фляги, которую все еще держала в руках. Язык и горло обожгло огнем, и она с трудом подавила в себе позыв закашляться. В голове зашумело еще больше, зато дурные мысли отступили. А заодно и чуть притупились события сегодняшнего дня. В груди все еще тоскливо ныло от осознания обмана, и она по-прежнему не знала, что же делать. Так ничего не решив, она вновь пригубила фляжку.
