— С тех пор, как демон вернулся, ничья жизнь не может быть в безопасности! Даже если не он сам — то те, кого он соблазнил эфиром — будут желать навредить. Так сожжем же ведьму! Покажем твари, что мы не боимся ни его, ни его слуг!
На этот раз одобрение было куда более сильным.
Связанную девушку толкнули, она повалилась на землю. Секунду спустя ее облили смолой из небольшого бочонка.
Анастасия почувствовала, как холодеют пальцы, предчувствуя дальнейшее события.
— Нет! Не надо! — она кинулась к окружившим бедняжку мужчинам, но ее просто грубо оттолкнули в сторону.
Злость на собственную беспомощность была сильнее злости на глупых деревенщин, не понимающих, что они творят. Вот тебе и злая ведьма, о которой судачил весь Осенний Лес! Ни за себя постоять, ни других спасти.
— Смотрите! — воскликнул один из толпы, тыкая в Анастасию пальцем.
Люди замерли, как по мановению руки.
Девушка встала, осторожно косясь на свои волосы. Вроде всё ещё золотисто-русые. Последнее время, стоило хоть немного выйти из себя, как эфир мгновенно давал о себе знать, окрашивая пряди в зелёный свет.
— Ведьма! — крик раздался одновременно со свистом арбалетный стрелы.
Принцесса опустила глаза и, слегка качнувшись, снова осела на землю. Из груди торчало ошкуренное древко с белым оперением.
Демиру потребовалось лишь одно мгновение, чтобы оказаться рядом с ней.
— Ты в порядке, Настенька?
Анастасия пыталась сказать хоть что-то, но вздох сделать не получалось. Магия ветра стала почти осязаемой, удерживая свою хозяйку от перехода за грань. Девушка дернула стрелу на себя, но та не поддалась.
Не дожидаясь ответа, Демир протолкнул стрелу чуть дальше, и наконечник вышел с обратной стороны. Эфир не позволял физической боли захватить ощущения, даря лёгкую эйфорию. Проклятый ловко обломил оперение, вытащив остаток древка сзади.
Воздух наполнил лёгкие, с готовностью залечивая раны своей хозяйки. Анастасия облегчённо откинулась на землю. Как хорошо дышать!
В этот момент в их сторону устремились новые стрелы.
— А вот это ты уже зря, приятель, — Демир перехватил их в полете и, перенесясь на шаг от арбалетчика, вогнал острия тому в шею.
Ещё трое, находящиеся ближе всего к проклятому, умерли раньше, чем толпа сообразила, что происходит.
Когда Анастасия наконец нашла в себе силы подняться, внутренний двор был усеян десятком мертвых тел. Остальные бежали — их спины виднелись далеко у ворот крепостной стены.
Демир выудил из-под пояса небольшой нож и одним движением распорол верёвки, удерживающие облитую смолой девушку. Та лишь попятились, а затем, как и ее пленители, бросилась прочь из замка.
Анастасия громко кашлянула, стараясь привлечь к себе внимание.
Проклятый призвал чёрно-белый луч и оказался рядом.
— С тобой все в порядке? Может быть в замок? Тебе лучше прилечь, — засуетился он, пытаясь взять ее на руки.
Но принцесса лишь отошла в сторону.
— Зачем ты это устроил? — усталым голосом спросила она.
Демир ничего не ответил, отстраненно рассматривая дело своих рук.
— Ты же понимаешь, что устраивать каждый раз бойню — это неправильно?
— Если тебе снова попробуют навредить, то это повторится.
— У нас весь двор в трупах! — крикнула Анастасия. Эфир, словно кот, учуявший мясо, снова отозвался в сердце.
— Ты сама просила спасти брюнетку. Я спас, в чем проблема? — Демир говорил медленно, словно с ребенком, но это только сильнее раздражало.
— Проблема в том, что мне надоело. Это уже не в первый раз. Нужно что-то делать.
Анастасия резко развернулась и стремительно зашагала прочь.
— Настенька… Ты куда? — окликнул ее проклятый.
Она резко развернулась, поджимая губы.
— Я была против этого. Сильно против. Да и сейчас мысль о том, что придется сделать, не внушает восторга. Но иного выхода я просто не вижу. Ты ничего не предлагаешь. Так что… мы идём в столицу.
— Что? — Демир приподнял обе брови, видимо, решив, что она шутит. — Но ты же сказала…
— Я передумала. Иду переодеваться. А ты в это время, — девушка обвела двор глазами, — прибери за собой.
Глава 2. Враг
Лакей отрыл ей дверь и тут же склонился в боязливом поклоне. Роза вышла из повозки. Звук ее каблуков отдался гулким стуком на вымощенной камнем дорожке внутреннего двора Белого замка. Слуги, находившиеся в этот момент поблизости, поспешили склонить головы.
Женщина невольно усмехнулась. Могла ли она когда-нибудь себе представить, что в свои двадцать лет станет некоронованной королевой Осеннего леса?
— Моя Госпожа! — ей навстречу выбежал низкорослый щуплый мальчишка-писарь. — Вот сметы, которые вы просили вчера. Я все перепроверил. Чтобы казна выделила денег, нужно подписать…
— Дора Роза! — стоило войти в замок, как прицепился еще и старый морщинистый старик в военном мундире. — Мне посоветовали обратиться к вам, прошу, уделите минуту!
— Вацлав, — обратилась женщина к писарю, забирая протянутые сметы, — выслушай, а потом доложишь мне.
— Прошу меня извинить, — адресовала она мимолетную улыбку старому военному, — Князь очень не любит, когда опаздывают.
С этими словами Роза поспешила вверх по широкой лестнице. Первое время она сердобольно выслушивала всех и каждого, вникала во все обращенные к ней проблемы. Вот только просьбы, которые она слышала, были всегда с подвохом. К ней обращались тогда, когда надеялись на женское доброе сердце, которое своим милосердием способно смягчить законную волю правителя Осеннего леса. Она не знала, с какими просьбами и как часто обращались к остальным Дорам из Лучших людей, но определенно в глазах окружающих все они вместе взятые были менее склонны к сочувствию, чем единственная в Совете женщина.
При мысли о Кукушке, жалостливо кивающем на какую-нибудь печальную историю, стало смешно. Главный Осведомитель Осеннего леса был одним из самых жестоких людей, которых Розе приходилось знать.
Стражники перед ней расступились, открывая дверь в тронный зал. На сегодня собраний намечено не было, но Князь все равно сидел за длинным овальным столом, а слева от него склонился представитель Дома Черного Селезня и что-то показывал на расстеленных картах.
Роза чуть не застонала от досады. Да уж, вспоминать Кукушку было определенно плохой идеей.
— Дора Роза! — невзрачный мужчина с бледным лицом и пепельными волосами вытянулся при ее появлении и склонил голову ровно настолько, насколько этого требовал этикет.
— Мой Господин, — она поклонилась Князю, а затем послала свою самую доброжелательную улыбку для осведомителя. — Дор Антон, рада вас видеть.
