– Сегодня снегопад закончится, но этого я уже не увижу. Так красиво. Эти снежинки похожи на…
– Папа? Смотри – я нашла ее! – Белая бабочка, взлетев с руки, заметалась по комнате и исчезла. Осталась девочка-призрак, сейчас она выглядела совсем как живая. И даже больше – казалось, будто она вся светится, сияет. Загорелая кожа, легкий румянец на щеках, глаза блестят живой влагой. Она улыбалась, радостно и счастливо, да так, что Иве захотелось улыбнуться вместе с ней.
– Аврора? – сказал профессор Сикорский, приподнимаясь в кресле. А ведь Ива была уверена, что он не может ходить. Но он встал и сделал шаг, протягивая руку к дочери, а та шагнула ему навстречу.
– Что же… Вы сдержали слово, мадам, – сказал профессор, обращаясь к Матушке, но глядя только на девочку.
– Да, – кивнула Матушка Ночи.
Профессор улыбнулся и в тот же миг испустил дух. Его глаза закатились, плечи обмякли, и он грудой осел на пол.
Никто не вскрикнул и не сказал ни слова, все знали, что именно так и будет. Матушка накрыла тело белым покрывалом.
Аврора повернулась к Иве.
– Спасибо, – сказала она и растаяла без следа.
Погребение
Могилу для профессора вырыли за оградой дома, у подножия гранитной скалы. Ива не знала, кто из обитателей дома это сделал, кто именно справился с промерзлой землей. Возможно, все они так или иначе принимали участие – и Повариха, и Некто Тощий, и лейтенант Юстас, и даже сумчатый волк Кинджа рыл землю когтистыми лапами, а Китайские Младенцы оттаскивали в сторону твердые комья.
Ива ничего этого не видела. Она спала и проспала почти сутки, а может, и больше. И снились ей вовсе не подземные туннели, и не зал, полный горящих свечей, и не профессор Сикорский с дочерью. Ей снилось черное озеро в лесной чаще и печальная рыба с человеческим лицом. Рыба звала ее, звала к себе, а Ива во сне сидела на мшистом камне на берегу и не смела прикоснуться к воде. А потом она подняла взгляд и увидела Матушку Ночи – та стояла на противоположном берегу и смотрела на девочку бездонными черными глазами. Ива подняла руку, указывая на рыбу, кружащую в глубине, но Матушка лишь покачала головой в ответ.
Иву разбудила Повариха. Когда девочка открыла глаза, Роза была в ее комнате и аккуратно складывала на краю кровати черное платье с кружевными манжетами и воротником. Ива и не знала, что в ее гардеробе есть такое.
– Просыпайся, малышка, – сказала Повариха. – Пора, иначе пропустишь погребение.
Ива вскочила с кровати одним прыжком.
– Мне снилось… – начала она и замолчала. Не время пересказывать сны. Но Повариха кивнула так, будто знала, что именно ей снилось, а большего и не требовалось.
Роза помогла ей одеться и справиться с хитроумными застежками на спине. Затем, удерживая девочку за плечи, повернула ее, оглядывая со всех сторон.
– И когда ты успела так вырасти? – сказала она, не рассчитывая на ответ.
– Мне не нравится это платье, – сказала Ива.
– Да, радость моя, – вздохнула Повариха, – но, боюсь, это не последний раз, когда тебе придется его надеть.
Ива промолчала, но про себя решила, что при первой же возможности сожжет это платье в топке у Черного Кочегара. Вот только в глубине души она понимала, что не в платье дело и что огонь ей не поможет – когда придет срок, найдется другое, точно такое же.
Вслед за Поварихой она спустилась в гостиную, где все только ее и дожидались. Они вышли на улицу и по белому снегу направились к месту погребения. Ива надеялась, что там их встретит Охотник, что он придет из леса проститься с профессором, но была зима, и крестный не пришел. Не явился и другой ее названый отец – Король Воронов вместе со своей Стаей, хотя этим птицам на похоронах было самое место. Лес стоял большой, черный и тихий.
Тело старика, завернутое в связанный Матушкой саван, опустили на дно могилы. Не было никаких прощальных речей, лишь Некто Тощий, подняв глаза к небу, издал горестный птичий крик. Кто-то бросил в могилу сложенную вчетверо пожелтевшую газету. Кто-то другой, возможно, Матушка, бросил первую горсть земли. Затем все они, и Ива в том числе, также бросили по горсти земли. Роза, шмыгая носом, вытирала глаза кружевным платочком. Ива боялась, что от избытка чувств Повариха может перемениться, но нет, ей удалось удержаться. Они еще постояли над могилой, а затем по одному жильцы и гости стали возвращаться в дом, пока Матушка Ночи и Ива не остались одни. Могилу не засыпали до конца, но Ива знала, что позже кто-то из жильцов обязательно этим займется. Позже, но не сейчас.
– Будет пир, – сказала Матушка, – Роза приготовила все блюда, которые он любил.
– И даже мерзкую хлюпающую овсянку? – поморщилась Ива.
– И даже ее, – кивнула Матушка. – Не советую тебе от нее отказываться – Роза может расстроиться.
Ива вздохнула. Они постояли еще немного, не спеша уйти, хотя было холодно, а обе были легко одеты.
– У этой сказки ведь хороший конец, правда? – наконец спросила Ива. – Она к нему вернулась и…
– Да, – кивнула Матушка, – это хороший конец. Печальный, но хороший.
– Я видела, что случилось в лесу, – сказала Ива, – с той девочкой, дочкой профессора. Она не просто заблудилась, она встретила одного человека, который…
– Это Большой Лес, – сказала Матушка, – не самое лучшее место для маленьких девочек. С маленькими девочками постоянно что-то случается. Помни об этом, когда снова туда пойдешь.
– Я помню.
Они помолчали еще какое-то время, и снова первой заговорила Ива:
– Этот человек, настоящий джентльмен… Он еще жив, я знаю. Я его видела, он приходил к дому. И у него с собой была игрушка, которая принадлежала Авроре.
– Несчастное создание, – покачала головой Матушка Ночи. В ее голосе прозвучала… Жалость? Да как она может жалеть подобное чудовище!
– Он съел ее заживо, – сказала Ива. – Да он…
– Когда-нибудь, – сказала Матушка, – я расскажу тебе его сказку. Придет срок.
Ива мотнула головой, и черные волосы упали ей на лицо, спрятав глаза. Эту сказку ей совсем не хотелось знать и слушать.
– Я найду его, – сказала Ива. – Я обязательно найду его и убью. Даю слово.
Матушка Ночи смотрела на нее долго, но ничего не отразилось в ее черных глазах. Лицо, белое, как отполированная кость, не дрогнуло.
– Я помню, что будет, – сказала она, и они пошли к дому, в котором уже накрывали на стол, звенела посуда и слышались голоса. Ветер заметал их следы.
Глава 6
Пустая комната
После похорон Сикорского дом опустел. Профессор был далеко не первым, с кем Ива рассталась навсегда. Она помнила многих жильцов, которые уходили и не возвращались. Кто-то успевал попрощаться, иные же просто исчезали без следа. Об одних Ива печалилась, а исчезновения других порой даже не замечала. Она прожила здесь достаточно долго, чтобы свыкнуться с мыслью, что дом Матушки Ночи вовсе не конец пути, а всего лишь остановка в долгом странствии.
