— Твой адвокат бесчувственное бревно. Ты в курсе? — Она медленно закинула одну ногу на другую.
Я чуть не расхохотался. И вопросу и дешевому трюку из девяностых. Дела, видимо, шли совсем плохо.
— Из твоих уст это звучит как комплимент.
— Я не так уж много просила. — Диана обидчиво надула губы. — Всего лишь встречаться с мальчиком.
— Ты ни копейки от меня не получишь.
— Эд, ты вообще меня слышишь?
— Отлично слышу. И даже то, что звучит между строк.
— Ему уже три с половиной. Я и так потеряла много времени. Хочешь до совершеннолетия скрывать от мальчика родную мать?
— Ему уже почти три и семь, — я наклонился. — А еще у мальчика есть имя. Кир. Или это тоже не задержалось в твоей памяти?
Странно. Раньше я зверел в подобные моменты. В порошок ее стереть хотелось. А сейчас… стало плевать. Будто разговаривал не с бедовой мамашкой своего пацана, а с посторонней теткой. Не цепляла.
— Я… Я знаю, как его зовут.
— Потрясающе.
— И я его мать!
— К сожалению, помню.
— И прав у меня на него столько же, сколько и у тебя. Мое согласие на проживание малыша с отцом отозвать так же легко, как я его дала.
— Попробуй. Но денег все равно не получишь. Я тебе не дойная корова.
— Знаешь что… Хватит! — Диана встала так резко, словно ее током ударило. — Я, возможно, не идеал. Но и ты не мать Тереза. Думаешь, жить с тобой было легко?
Раздумывая, вызвать охрану или выставить эту дура самому, я откинулся на спинку кресла.
— Я, между прочим, любила тебя, — Диана не сбавляла оборотов. — И хотела, чтобы у нас была нормальная семья. Но это твое постоянное блядство. Вечные командировки. Встречи с друзьями по вечерам. Сауны… Ни одна женщина не выдержала бы.
— Конечно. Я ведь там только и делал, что трахался. Членом на жизнь зарабатывал.
За годы совместной жизни я столько раз убеждал ее в своей верности, что сейчас даже спорить не хотелось. Проще было согласиться.
Трахался? Да. Со всем, что движется? С тем, что не движется тоже.
И пофиг, что на самом деле мой член не видел ни одной левой бабы до самого развода. Как в монастыре жил. При живой жене рядом.
— Я не вчера родилась! И не дура!
Диана двумя руками оперлась на стол, чуть ли не вывалив на меня содержимого своего декольте.
— Я бы тебе сказал, кто ты, и что у тебя в голове. Да мараться не хочется.
Я все же отправил "Зайди" своему начбезу. Милую семейную беседу пора было заканчивать. А красиво и без членовредительства вывести Диану под силу было либо Лёхе, либо непрошибаемому Григорию.
— А ты и не марайся. Мне нужен только сын. Я хочу видеться с ним и общаться, как нормальная мать.
— Ответ прежний. А дверь у тебя за спиной.
— У тебя кто-то появился? — хищные глаза напротив сверкнули. — Раньше ты орал на меня, но позволял нам хоть иногда встречаться.
— Взрослею. Мудрею.
— Не-е-ет. Это не мудрость. — Ноздри подернулись, а на губах мелькнул язычок. — Ты не лучше меня, хоть и богаче. Но я покажу всем, что скрывается под твоим нимбом.
— Удачи.
Диана отошла от стола. Почувствовала, видимо, своей прокачанной пятой точкой, что сейчас здесь станет людно.
— Мне удача не нужна. А ты готовься. Уверена, мне не придется даже напрягаться, чтобы показать суду, какой на самом деле отец у моего сына.
Отвечать на эту глупость мне не пришлось. Дверь за спиной Дианы открылась. В проеме появилась могучая фигура моего начбеза. Долго разбираться, что происходит, Григорию не пришлось.
Ловко, будто целыми днями только этим и занимается, он подхватил мою бывшую под руку и решительно потянул на выход.
— В этот раз тебе придется раскошелиться гораздо больше, чем в прошлый раз, — уже из коридора прокричала Диана. Но потом как-то странно ойкнула, и больше до меня не донеслось ни слова.
Лишь шаги. Быстрый цокот каблуков. Щелчок лифта. И наступила тишина. Звенящая. Из-за которой хотелось положить голову на плаху и попросить палача сделать все в лучшем виде, чтобы больше не мучился.
______________
* Перефразированная цитата Фаины Раневской
Глава 20. Терапия прикладыванием
"Некоторых мужчин можно вылечить только сковородкой,
вовремя приложенной к голове.
А к другим приходится прикладывать всю себя.
Бережно, ласково, чтобы не издох от радости в процессе терапии".
Энциклопедия женской мудрости
Лена.
Написать заявление на увольнение было моей самой правильной идеей за прошедший месяц. И пусть, чтобы отнести его в офис Эда, пришлось серьезно перенервничать, уже к обеду я чувствовала себя отлично.
В базе резюме на одного бухгалтера стало больше, и никакой метеорит не упал на Землю.
Молчал даже мой босс. Бывший босс. С двенадцати до двух я каждые десять минут проверяла телефон. Все ждала и не ждала. СМС, сообщения на вайбер, звонка — хоть чего-нибудь. Но после двух бросила это гиблое дело, так и не разобравшись: обрадовалась или расстроилась.
Эд, конечно же, видел заявление. После разговора в машине, он должен был понять меня и смириться с фактом, что секса за деньги у нас больше не будет.
Наивная, я в это верила аж до четырех. А потом одно за другим на мою почту пришло сразу два предложения о работе. Не веря своим глазам, я открыла одно, затем второе. Пробежалась взглядом по требованиям, обалдела от космического размера зарплаты. И быстро удалила обе вакансии из "входящих".
После Лизкиных откровений моя вера в чудеса только усилилась. Но верить, что кто-то предложит молодому бухгалтеру с маленьким ребенком зарплату бухгалтера "Газпрома" было бы даже не наивностью, а какой-то из степеней дебильности.
Басманский, похоже, совсем не умел принимать отказы. Ни вслух, ни в письменном виде. От обиды мне даже захотелось позвонить ему, но стоило открыть список контактов, еще раз все обдумать…
Если уж и открывать рот, то говорить стоило о другом. О том, о чем умолчала вчера, позавчера и молчу сегодня.
Может, с дебильностью я и не погорячилась. Какая там первая степень? Наверняка есть что-то про женщин, которые жить не могут без любимого мужчины, готовы сутками кувыркаться с ним в кровати. Не важно, где. Наплевав на удобства. Но признаться в наличие общего ребенка — катастрофа из катастроф.
Идиотизм, наверное. Какая-нибудь из разновидностей, поражающая только женщин.
